Читать книгу "Дредноуты - Владимир Контровский"

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. У ЛОФОТЕНСКИХ ОСТРОВОВ

…Чёрные скалы норвежских фиордов, помнившие драккары викингов, бесстрастно взирали на германские корабли. Суровое побережье Норвегии встретило отряд Бедикера крутой волной, нещадно мотавшей эскадренные миноносцы, стряхивавшие с себя потоки ледяной воды. Эсминцы заливало, расход топлива резко возрос, и командующий рейдовой группой решил оставить минную флотилию и крейсер «Росток» позади, а сам с бульдожьим упорством продолжал путь на север – к Лофотенским островам, к той незримой точке, в которой, согласно прикидкам и расчётам, должны были пересечься курсы конвоя и немецких крейсеров.

Крейсера шли вслепую – сильный ветер сдул разведывательный цеппелин «L-13» как воздушный шарик, и дирижабль вынужден был вернуться. Лёгкий крейсер «Регенсбург», ныряя среди волн, двигался в нескольких милях впереди кильватерной колонны линейных крейсеров, чутко слушавших эфир и вглядывавшихся в серую хмарь воспалёнными глазами сигнальщиков. Напряжение на кораблях Бедикера нарастало, и разрядилось утром, когда «Регенсбург» донёс о контакте с трёхтрубным английским крейсером типа «Аретуза» и о большом количестве дымов к северо-западу. Получив радио с «Регенсбурга», к этому времени оторвавшегося от «Лютцова» на двенадцать миль, контр-адмирал Бедикер понял: караван обнаружен.

Однако «Регенсбургу» очень сильно не повезло: английских крейсеров оказалось три, а потом и четыре, и все они обрушили на разведчика град шести– и четырёхдюймовых снарядов. Уклоняясь от всплесков и отстреливаясь, германский крейсер описал широкую дугу, ложась на обратный курс, и напоролся прямо на броненосный крейсер «Минотавр» – на флагманский корабль контр-адмирала Хета.

Для английского адмирала выход в море начался с катастрофы: через час после начала движения один из кораблей его эскадры – крейсер «Хэмпшир» – налетел на мину, скрытно выставленную германским подводным минным заградителем, и затонул со всем экипажем[23].

Подводные лодки-носители мин были военной новинкой, английское Адмиралтейство ещё не знало об их существовании, и поэтому гибель «Хэмпшира» приписали германской субмарине. Уклоняясь от возможной повторной атаки невидимого врага, Хет вынужден был увеличить ход: боевую задачу ему никто не отменял, и крейсерам 2-й эскадры надлежало вовремя занять своё место в охранении северного конвоя. Потеряв один крейсер из четырёх, британский адмирал был мрачен, и потому очень обрадовался, увидев перед собой врага зримого и уязвимого для тяжёлых орудий. «Регенсбург» выскочил из полосы тумана в трёх милях от «Минотавра» и сразу же попал под сильный огонь. Получив несколько попаданий 234-мм и 190-мм снарядами, германский крейсер зарылся носом в волны и заполыхал ярким пламенем. «Минотавр» и присоединившийся к нему «Кохрейн» увлечённо расстреливали «Регенсбург», пока вздыбившийся возле самого борта флагмана 2-й эскадры многометровый водяной столб не возвестил о появлении куда более серьёзного противника.

Линейные крейсера Бедикера открыли огонь с дистанции семьдесят кабельтовых, как только силуэты трёх британских крейсеров – к расстрелу «Регенсбурга» присоединился «Шэннон» – сделались различимыми в стелящейся дымке. Немцы били из двадцати двух одиннадцати– и двенадцатидюймовых орудий – курсовой угол не позволял «Фон дер Танну» задействовать правую башню, – превосходя англичан почти втрое по весу бортового залпа, и «Минотавр» сделался их основной мишенью.

Гибель «Энтрима» в бою 16 декабря и «Эдгара Кинэ» в Па-де-Кале ясно показала, что броненосным крейсерам лучше не ввязываться в бой с дредноутами. Но контр-адмирал Хет бой принял: за его спиной были беззащитные торговые суда, и британский адмирал защищал их в лучших традициях английского королевского флота.

«Минотавр» почти сразу же получил попадание в мостик. Крупнокалиберные снаряды прошивали крейсер, как иголка холст: сначала правое машинное отделение, а затем и левое были пронизаны снарядами. Вышла из строя гидравлика, четыре башни заклинило. Большой пожар, вспыхнувший на главной палубе, перекрыл доступ в машинные отделения, которые постепенно наполнялись водой. Вода прибывала, но машины работали, и крейсер продолжал идти со скоростью десять-двенадцать узлов. Все трубы и мачты «Минотавра» были целы, и по его внешнему виду нельзя было догадаться, что корабль, поражённый по меньшей мере пятнадцатью большими снарядами, смертельно ранен. Рулевой привод, переговорные трубы и прочие средства связи были разрушены, крейсер садился все глубже, а сильное волнение свело на нет все попытки борьбы с течью. Люди, запертые внизу, в машинных отделениях, задыхались от дыма разорвавшихся снарядов, а травившийся пар душил и обжигал. Крейсер умирал, но продолжал стрелять, добившись в ходе получасового боя нескольких попаданий в неприятельские корабли. «Лютцов» и «Дерфлингер» методично достреливали «Минотавр», а «Фон дер Танн» направился к упрямо державшемуся на воде «Регенсбургу», чтобы снять с него людей. «Шеннон» с «Кохрейном» и лёгкие крейсера англичан отходили под натиском германской брони, когда картина боя резко изменилась.

Среди множества дымов транспортов, испятнавших серое небо, с мостика «Лютцова» обнаружили дымы шести больших кораблей, и вскоре опознали в них линейные крейсера. В бой вступило дальнее прикрытие: эскадра Битти шла на сближение.

Бедикер, участник боя шестнадцатого декабря, не побоялся бы померяться когтями с британскими «кошками», несмотря на их численное превосходство, но не испытывал ни малейшего желания свести близкое знакомство с «королевами», замыкавшими английскую колонну. Британцы норовили пересечь кильватерную струю рейдовой группы и отрезать ей пути отхода, и германский адмирал немедленно лёг на обратный курс и начал набирать ход, чтобы выскочить из ловушки. Арифметика работала на него: двадцать семь узлов, которые давали немецкие линейные крейсера, – это больше, чем двадцать пять узлов максимальной скорости «королев». И германские корабли избежали охвата: бой начался на сходящихся курсах и продолжился на параллельных.

Выигрывая в скорости хода, немцы решительно проигрывали в артиллерийской мощи – вес бортового залпа одного «Уорспайта» был немногим меньше веса бортового залпа всей германской эскадры, а в сумме англичане имели почти четырёхкратный перевес. Бедикеру оставалось уповать только на скорость: состязаться с немецкими крейсера, идущими полным ходом, у англичан могли только «Тайгер» и Принсес Ройял». Всё так, но скоро выяснилось, что ход в двадцать семь узлов «Фон дер Танну», шедшему концевым, явно не по винтам.

Первый германский линейный крейсер, «Фон дер Танн» был и первым германским крупным кораблём с паротурбинной силовой установкой, а первый блин, как известно, – это дело, чреватое образованием комков. Турбина, в отличие от поршневой паровой машины, не может развивать достаточной мощности, если она получает недостаточное количество пара – мощность на валу резко снижается. Это выявили в результате эксплуатации первых кораблей с турбинными установками и учли при последующем проектировании, но на «Фон дер Танне» котлы не имели избыточной паропроизводительности. На мерной миле линейный крейсер выдал двадцать семь с половиной узлов, вызвав восхищение высоких чинов флота, однако эксплуатационная скорость корабля оказалась существенно ниже. В 1911 году после похода в Южную Америку «Фон дер Танн» прошёл две тысячи миль между Тенерифом и Гельголандом со средней скоростью двадцать четыре узла, и этот марафонский забег позднее (уже во время войны) негативно отразился на состоянии турбин, вызвав их многочисленные неисправности. «Первенец» приобрёл дурную привычку «задыхаться на бегу» – при набеге на Ярмут «Блюхер» со своими поршневыми машинами уверенно поддерживал заданную скорость хода, тогда как «Фон дер Танн» то и дело отставал. Дело усугубил некачественный уголь (которым крейсер забункеровался перед норвежским рейдом), вызвавший повышенное шлакообразование в топках котлов. После суточного перехода на переменных ходах в штормовом море топки были забиты шлаком, а почистить их не успели: грянул бой. И теперь «Фон дер Танн» терял ход: двадцать пять узлов, двадцать четыре, двадцать три…