Читать книгу "Русский клан - Виктор Косенков"

Он вытянул кассету с номером, ткнул ее в магнитофон, цыкнул, разогреваясь, генератор строчной развертки в телевизоре. На экране замелькали девичьи ноги, задранные в потолок. Кто-то потный и волосатый старался между ними, крякая от напряжения.

— А покруче? — зевнув, поинтересовался Юра.

— О как! Покруче ему… — Вова ткнул другую кассету. Снова то же, но увеличилось количество действующих лиц. В группу затесался один негр.

— Лажа какая-то, — пожаловался Морозов.

— Хм. — Еще одна кассета ушла в магнитофон. На этот раз веселая компания осадила настороженно фыркающего жеребца.

— Эй, — заторопился Юра. — Что-то ты мне не то все… Сапсан сказал…

— Ладно, ладно. — Вова поставил кассету на полку. — Чего ты хочешь? Скажи прямо.

— Что-то покруче. Я люблю, когда… плеткой. И чтобы кровь была. Не лажа какая-то, а чтобы там… — Морозов покрутил в воздухе пальцами. — Во! Чтобы иглы были. Понял? Сапсан сказал, ты можешь… Давай крутись.

— Совсем обалдели, — себе под нос сказал Вова. — Никаких правил.

Он вытащил из-за телевизора блестящий чемоданчик, окованный дюралевыми уголками. Открыл кодовый замок. Вытащил пару кассет.

— Наслаждайся.

Воткнул кассету в видик и направился к двери.

— А ты куда? — спросил Морозов.

— Это ты без меня. Мне не в кайф. Как закончишь, стукни, я приду…

Парнишка, наверное, и не знал, что этим своим простым брезгливым поступком нормального человека спас себе жизнь.

На экране было все то, что Морозов и без того видел, когда был на квартире у Дианы.

Анатомический театр. Менялись только лица. Сглатывая подступающую тошноту, Морозов мотал кассету вперед. Дианы не было. Что, впрочем, было понятно. Девочку только-только начали смешивать с дерьмом, на полноценное видео такие упражнения не тянули. Однако кое-что Юра все же понял. Не менялся интерьер, и исполнителей было всего двое. Один мужик, чья мускулистая спина регулярно мелькала в кадре, и женщина в маске, с дряблым животом. Любители.

Морозов ткнул кулаком в дверь.

Она отворилась сразу. Пахнуло сигаретным дымом, нервный Вова вошел в комнату.

— Ну как? — спросил он, не глядя на экран.

— Ништяк, — радостно ответил Юра, всаживая патлатому колено в пах и одновременно прихватывая в «клешню» кадык. — Красиво! Душевно!

Волосатик захрипел. Глаза выкатились из орбит.

— Будешь орать, всем кранты, — вежливо сообщил Морозов.

Он швырнул вяло трепыхающегося патлатого внутрь, закрыл дверь. И дал волю чувствам.

Когда жертва выплюнула передние зубы, Юра остановился.

— Сейчас, малыш, ты мне расскажешь все, что знаешь. И чего не знаешь. Если чего забыл, то постарайся вспомнить. Даже если я тебя, сучка, спрошу, что ты делал в утробе матери. Понимаешь меня?

Окровавленный Вова закивал часто и испуганно.

— Хорошо, — сказал Морозов и на всякий случай пнул его ногой в область печени. — Потому что я тебя искалечу, если усомнюсь в твоей искренности. Хотя бы усомнюсь! Понимаешь? Меня интересует Клоп. И те ублюдки, которые снимались в этом говне. Как найти Клопа?

— В салоне! — прохрипел патлатый.

— Адрес!

Вова продиктовал адрес, в точности совпадающий с тем, что дал Дороф.

— Конкретно

— На втором этаже. — Вова прижался к стене. — Там комната…

— Хорошо. Молодец. А кто снимался?

— Не знаю. — По лицу парня текли слезы. — Не знаю!

Юра занес ногу.

— Не знаю!!! Только Андрюха, может, знает! Не знаю я!

— Кто такой Андрюха?

Вова кивнул на стену.

— Тот пидор? Встань на четвереньки, ползи в ту комнату.

Когда дверь в детскую слетела с петель, голозадый Андрюха дремал.

Избивать голого было противно, но Морозов решил потерпеть.

— Кто на пленках? Толстая баба и мужик, быстро! Говори, гаденыш! Убью! Убью, сука! — орал он в испуганные глаза. — Быстро говори! Адреса! Фамилии!

— Никого… — От этого слова у Юры упала планка, и он направил Андрюху на встречу со стеной. Головой вперед.

— Что он делал? Что делал, спрашиваю? — приступил Морозов к волосатому Вове, скорчившемуся в углу.

— Снимал, снимал он!

— Ах, снимал. Оператор. Юное дарование. — Юра по-новому взглянул на голое тело, в отключке лежащее у стены. — Тогда разговор будет долгим.

Вечера не получилось. Мужчины о чем-то шептались на кухне, а Мария с Леной сидели в большой комнате, бесконечно обсуждая что-то несущественное и постоянно прислушиваясь. Лена привыкала к новому состоянию организма, а Мария смущалась, сама не зная чего. Обе волновались.

— Юра, ты меня знаешь, но пороть горячку не по моей части. — Алексей сидел на табуретке посреди кухни.

— Леха, это полные уроды…

— Согласен. Полные. Но у меня жена беременная. И роль общественного мстителя не для меня сейчас. Неохота судьбу искушать.

— Ты пойми, это не люди даже, говно, протоплазма… — Морозов сидел на подоконнике, чувствуя, как холодный сквознячок морозит поясницу.

— Вот и сдай их мусорам. Пусть разгребают. Или этому, как его, Сталиевичу. ФСБ тоже поучаствует. С большим удовольствием.

— Да ну, на хрен, ты что? Первый раз, что ли? Пока государственная машина маховики развернет… Да менты купленные песочку подсыплют. И потом, не хочу я по судам таскаться.

— Так ведь свидетелем, а не обвиняемым…

— К черту, свидетели исчезают в полдень.

— Тени исчезают в полдень, а свидетели должны умереть. Не путай.

— Леша… — Морозов глубоко вдохнул, словно собираясь крикнуть. — Ты бы видел ту девочку…

Вязников не ответил. Только пристально смотрел на друга.

— Девочку? — наконец спросил он. — Какую девочку?

— Соседскую, — нехотя ответил Морозов.

— Юра, — Вязников покачал головой, — мне надо будет с тобой крепко поговорить на тему командной работы. Разгребать дерьмо в одиночку — занятие утомительное. Более того, по-настоящему вредное. Я думал, что ты это понял.

— Понял я, понял. — Морозов подошел к плите, потрогал чайник, никак не желающий закипать. — Я собирался быстро все сделать и…

— А быстро не получилось?

— Нет.

Вязников встал, задвинул табуретку под стол. Хлопнул друга по плечу.