Читать книгу "Признания на стеклянной крыше - Элис Хоффман"

— И зеленее.

Мередит указала кивком на крышу, где он только что стоял.

— Ну и как оно все оттуда?

Сэм покосился на нее. Нет, вроде говорит серьезно. Действительно хочет знать. И откуда она такая взялась?

— Отдаленно, — ответил он. — В особенности если ты под кайфом.

— М-хмм.

Мередит сделала несколько глотков. Она знала, что от нее ждут реакции, и не намерена была предоставлять ему таковую. Кто она, чтобы судить других? Средней руки кассирша из музейного киоска, которой делать больше нечего как таскаться по белу свету, гоняясь за привидениями.

— А вы сюда зачем? — Вопрос был задан с неподдельным интересом, что тоже случалось с Сэмом не часто.

Особой причины скрывать правду, кажется, не было. По крайней мере — часть правды.

— С пути сбилась, — сказала Мередит.

Из окна гостиной за ними наблюдали родители. Вид имели при этом дурацкий.

— Отец и мачеха, — пояснил Сэм, перехватив устремленный на них взгляд Мередит. — Сестренка — на уроке танцев. Правильный человек.

Сэм не случайно выбрал время залезть на крышу рано утром, чтобы не напугать Бланку. Она была слишком мала.

— Блин, — сказал он, увидев, что Синтия с его отцом выходят из дому. — Внимание! Дубье на подходе.

— Вам чем-нибудь помочь? — обратилась к Мередит Синтия.

— Сама не знаю. Заехала куда-то не туда, потом увидела ваш прекрасный дом, свернула посмотреть поближе — и вот разговорились.

На самом деле она доехала до центра Мэдисона, зашла в аптеку и нашла в местной телефонной книге адрес рядом с фамилией «Муди». Проезд Пересмешника. Не так уж сложно отыскать.

— А ты — марш к себе, — бросил Джон Муди сыну. — С тобой я после поговорю.

— Вы не позвоните в социальную службу? — предложил тот Мередит, лениво направляясь к дому. — Заявить о жестоком обращении с ребенком? И спасибо за сок.

— Скажите, как вам это удалось? — спросил Джон Муди у Мередит, когда Сэм скрылся за дверью.

— Свернула с Девяносто пятой, а дальше крутилась непонятно где… — начала Мередит.

— Я не о том, как вы заблудились. Как вы уговорили его спуститься вниз?

— Не знаю. Это просто мальчишество у него, — сказала Мередит.

Она смотрела на него внимательно — то же озабоченное лицо, что и тогда, в кафе на Двадцать третьей улице. Рыжей женщины нигде поблизости не было видно. Мередит бросила взгляд наверх. Никаких оконных карнизов. Только листы стекла, схваченные стальными переплетами.

— Может быть, уломаете его и ходить в воскресную школу? — сказала Синтия. — У меня, видит бог, не получается.

— Потому что орешь на него, черт возьми, с утра до вечера, — не сдержался прямо при постороннем человеке Джон.

— Если б меня в этом доме больше уважали, возможно, это бы не понадобилось.

На Синтии были шорты и хлопковая белая рубашка. Она с некоторых пор пристрастилась к теннису. От бега пришлось отказаться: начали беспокоить колени, но все же нужен был повод выбираться куда-то из дому. Она не жаждала выступить в Уимблдоне, просто хотелось урвать какие-то часы для себя, вне этого милого семейства. Пробовала уговорить остаться в качестве няни еще Джезмин — сиделку, которая ухаживала за Арлин, — но та заявила, что обязана смотреть за больными, а смотреть за приемными детьми — обязанность Синтии. Вероятно, Арлин потрудилась настроить сиделку против нее. А впрочем, кто нынче был на ее стороне?

У Синтии в последнее время сдавали нервы. Вот и сейчас она нервно крутила в руках ключи от машины.

— Слушай, мне еще Бланку успеть забрать с урока танцев и закинуть домой, а после у меня в клубе встреча с Джеки. Спасибо вам, — прибавила она, обращаясь к Мередит. — Серьезно. У вас есть подход к детям. — Она пошла садиться в белый джип, стоящий у дальнего конца самшитовой изгороди. — Бери ее к нам работать, — бросила она напоследок Джону. — Пускай ее зовут хоть Лиззи Борден[3], хоть как — мне безразлично.

— Зовут Мередит Уайс, — сообщила Джону Мередит, когда Синтия уехала.

— У нас помощницы по дому не задерживаются дольше месяца, — сказал Джон. — Сэм, знаете, — с ним так трудно. И в итоге все валится на плечи Синтии.

— Я слышу, тут где-то течет вода, — сказала Мередит. — Затопило что-нибудь?

Джон Муди повел ее вокруг дома к бассейну; с каскадного его края вода падала во второй бассейн, уровнем ниже. Мередит увидела его, встав на цыпочки. Пловцов всегда тянет к воде, и у Мередит сохранилась эта тяга. Этот зуд, пробегающий по коже.

— Я в школьные годы занималась плаваньем. — И тотчас почувствовала, что сморозила глупость. Какое дело чужому человеку до подробностей ее биографии?

— Сэм, по-моему, даже не окунулся ни разу в бассейн. Ни единого раза.

— И еще у вас есть дочка?

В воздухе кружилась мошкара, Мередит отмахнулась от нее. Она не плавала сто лет. Говорят, у пловцов есть мускульная память: брось пловца в воду, и он начнет наматывать круги от бортика до бортика. Вид бассейна вызывал у Мередит жажду, у нее прямо в горле пересохло.

— Бланка. Ей десять лет. — Джон Муди перевел свой взгляд на траву газона. — С ней как раз нет никаких трудностей.

У Джона с недавних пор возникли нелады с желудком. То ли язва — то ли, возможно, и того хуже. Идти к врачу и выяснять он не собирался. После смерти Арлин он стал бояться врачей. Самостоятельно назначил себе особый режим, исключил соль и кофеин. Синтия бросила заниматься бегом, а он — начал. Пробегал по пятнадцать километров в день. Лишь бы вырваться из дому. Не видеть день ото дня свидетельств того, что видеть не хочешь, — того, что сделал неправильно в своей жизни. Мередит, стоя рядом, ощущала, как ее обдает волной его тоски, просто сбивает с ног. Почудилось, будто на крыше дома что-то виднеется. Так, облачко. Белое трепетанье.

— А что с их матерью?

Ей хотелось спросить, Она была рыжая? Преследует вас повсюду? Появляется и исчезает у вас на глазах?

— Их мать умерла, — сказал Джон. — Рак.

— Может, пока я не села в машину, пойду взгляну, как там Сэм? Проверю, все ли в порядке?

— Разумеется! Так мило с вашей стороны. Давайте только, пока вы не уехали, я покажу вам наш дом. Он, надо сказать, пользуется большой известностью. Самое знаменитое здание в Мэдисоне.

Изнутри Стеклянный Башмак производил не меньшее впечатление, чем снаружи: повсюду свет, везде кругом зелень. На лестнице у Мередит закружилась голова. Столько стекла! Космический корабль, летящий сквозь бескрайние просторы вселенной. Банка с опытными образчиками мошек и жуков.