Читать книгу "Темный Берег - Альфред Анджело Аттанасио"

Кавал удовлетворённо кивнул. Он знал, что адепт прав. Не важно, как он добыл свой Чарм, но силу он приобрёл. Он выполнил все свои обязательства. Чарм принадлежал ему по закону, и Кавал мог поступать с ним, как ему захочется. А хотелось ему повернуться спиной к жестокому миру и вернуться в бесформие, в источник формы, в свет, который сиял из Начала.

Укрепившись в своём решении, Кавал оттолкнулся от перил и ушёл с балкона. По каменному коридору он прошёл к массивным бронзовым дверям, покрытым патиной времени. Десять тысяч дней прошло с тех пор, как открывал этот пилон некто, имеющий достаточно Чарма.

Простым движением руки Кавал распахнул металлические двери; они заскрипели, открываясь, раскаты эха покатились по каменным коридорам, лабиринту гротов и ярусам галерей великого зала. По всему святилищу в сердцах всех мудрых зажёгся огонь интереса и удивления.

За дверями ждала пахнущая плесенью тьма. Кавал щёлкнул пальцами, и воздух вокруг него загорелся голубым светом, озарившим покрытые селитрой стены — и люк. Он снова сделал жест рукой, истратив ещё крошечную долю Чарма, чтобы закрыть за собой массивные двери. Их лязг наполнил тяжёлые порталы и потряс каменные стены; с далёких потолков посыпались струйки каменной пыли.

Чародей навалился всей тяжестью на колесо люка, оно повернулось, с резким шипением открылось уплотнение клапана, рванулся наружу затхлый воздух. Резко ударил холод, но Кавал уже окутал себя теплом Чарма. Распахнув люк, он шагнул наружу.

Он оказался на склоне Календаря Очей. В лиловой тьме свет звёзд вырезал на небе зазубренный скалистый горизонт. Стены красного камня — коричневые в предрассветной мгле — вздымались над лазом, выпустившим Кавала в почти безвоздушные пространства на высшей точке Ирта.

Под звёздными дымами и знамёнами стратосферных облаков поднимались парапеты стен, но никого на них не было. Кавал, не наблюдаемый никем, покинул древнее святилище и полез вверх по гравийной осыпи, покрытой пятнами светящегося инея.

Защищённый Чармом, чародей поднялся по склону к подножию снежного пика, пылавшего в утреннем свете, как горящий уголь. Это была вершина Календаря Очей. На этой террасистой высоте зрение охватывало все времена, и можно было видеть до самых поздних пределов творения — или до самого его истока, до Начала.

И даже на этой высоте время уже было слоистым. Оглянувшись назад, Кавал увидел темпоральную мозаику святилища: пустое каменное поле, на котором призрачными складками вырастали леса строящихся стен, само уже построенное святилище, развалины, осыпающиеся струпьями, за ними — груды камней на пустом поле.

Кавал вернулся мыслью к восхождению. Голый щебень скрипел под сапогами, мишура с кисеёй вымпелами трепались в порывах ветра, срывавшегося с высот. Гребень горел красным под лучами солнца.

Боясь опоздать, чародей прибавил Чарма и пошёл по крутому склону так быстро, что галька вылетала из-под ног, словно от выстрелов, и успевала сверкнуть огоньком на солнце перед тем, как нырнуть за край тьмы. В один миг он преодолел безлесный склон и вошёл в сугробы синего снега, окружавшие мощную скалу вершины.

На снежном валу над ледяным карнизом Кавал выбрался на открытую площадку, окружённую мощной скальной формацией. Это и была платформа, где он будет приветствовать Извечную Звезду и станет чистым светом. Кавал остановился и повернулся оглядеть пройденный путь.

Его след тянулся цепочкой чёрных дыр на снегу, а дальше терялся на сером щебне. Святилище казалось далёким тёмным мазком, почти незаметным на холодном лике скал, еле видимым среди теней гор. Насколько хватал глаз, ни одна форма жизни не рискнула показаться снаружи.

На голубом небе виднелась лишь горсть острых серебряных звёзд. Ниже, у горизонта снежных вершин, плавали два мира — Хеллгейт и Немора, бледнеющие в свете наступающей зари. Свет румянил нависшие над Кавалом скалы; скоро появится и сама Извечная Звезда.

Зачарованный сиянием льда на пике, Кавал стоял неподвижно. Шли последние моменты его смертного существования. Скоро он оставит форму навеки. Что его ждёт — он не мог даже себе представить, но знал, что станет наполненным, цельным, каким не может никогда быть в этом мире физических ограничений и неопределённости.

— Вот я! — выкрикнул он. — Вот я — на Календаре Очей!

Чарм, который он неимоверными трудами собирал всю жизнь, служил ему как надо. Ни холодный ветер, ни разреженный воздух не причиняли ему ни малейших неудобств. Никогда ещё тело Кавала не было таким сильным и здоровым, как в эти последние моменты перед тем, как он навсегда покинет его.

Металлическим блеском тянулись по небу перистые облака, и чародей распахнул объятия и повернулся медленно к плитам горного хрусталя, подняв лицо к пустоте. Так сильно было это мгновение, что Кавал решил оглядеть все миги своей жизни, которые собрались воедино, чтобы принести его сюда, к исполнению мечты.

С блаженной улыбкой он прошёл по площадке к расщелине между двумя огромными камнями. Отсюда можно было поглядеть на юго-восток, туда, где провёл он все свои дни на Ирте. Где в пустынных безмолвных просторах собирал он свой Чарм, зарабатывая его той силой, которую развил в своей груди за тысячи дней дисциплины. И этот Чарм сейчас уходил от него, словно дым.

Как и прежде, когда он глядел на святилище, время расслоилось. Парящие камни склонов зашевелились под вихрем времён года — вьюги прошлых зим сменялись в хороводе ясными летними днями. Но Кавала не интересовала игра стихий меж высоких пиков, он хотел пронзить взглядом неподвижную вселенную льда и сланца до дальних низин, где жил когда-то.

В сияющем вихре открылось отверстие. Кавал вгляделся и увидел лохматые кипарисы и вязкие болота Илвра, доминиона джунглей, где он служил когда-то Дому Одола как мастер оружия. Переплетение мха и лиан расступилось и открыло дымящуюся гору.

Кавал ахнул. Не гора была перед его глазами — город! Медленно, не веря своим глазам, он узнавал искорёженные контуры домов, опустившихся в расплавленный металл и камень. Неразберихой бьющих вверх струй огня крутились оборванные улицы и проспекты, дым окутывал вставшие дыбом мостовые. И повсюду горели в огромном погребальном костре разорванные тела, руки, ноги, головы…

Чародей попытался вернуться зрением назад, думая, что случайно залез в будущее. Он решил, что видит какой-то грядущий апокалипсис, как видел руины святилища в далёком времени. Но огненные обломки не исчезали.

— Арвар Одол! — вскрикнул чародей, уже без сомнений узнав опрокинутые фасады хорошо знакомых домов.

Грудь пронзила боль, прихватившая сердце. Арвар Одол был самый старый и красивый из всех летающих городов Ирта. Там Кавал прожил почти всю жизнь, и безмолвный мираж ужаса обжёг ему душу.

Всё его существо прорезал неудержимый крик. Непостижимые глубины павшего города скрывали от взора тысячи погребённых в пламени и грудах камней. Кавал не мог больше выдержать — он отвернулся, прижимая ладони к глазам.

Как это может быть, спрашивал он свою память. Когда он ушёл из Арвар Одола 843 дня назад, город был в порядке, его преемники знали своё дело. Что же случилось?