Читать книгу "Боевая стая - Сергей Самаров"

– Да, я сводку просмотрел.

– Первые два киллера, скорее всего, должны были расстрелять меня, когда я отправился на свидание с профессором Идрисовым. Я собирался ехать на такси и говорил об этом самому Идрисову. Было расстреляно как раз такси, в котором ехал командированный офицер. А я поехал на машине нашего командира отряда, он выделил мне ее с водителем. А потом, чуть дальше, на дороге были расстреляны и сами киллеры. Судя по всему, два «чистильщика» использовали автомат и охотничье ружье. Один из них был хромой, нога в гипсе. Когда машина «чистильщиков» проходила через заслон МВД чуть дальше по дороге, оружия обнаружено не было. Но данные на них омоновцы записали. И номер машины. Один из «чистильщиков» – тот самый человек в гипсе. Второй, по официальным данным, погиб в автомобильной катастрофе на своей машине марки «Фольксваген Пассат». На машине «чистильщиков» был номер того самого разбитого «Пассата». А несколько часов назад, когда я приехал к профессору Идрисову, эта машина стояла во дворе его дома. Пока я беседовал с профессором, второй «чистильщик», который без гипса, уехал. Но в квартире Идрисова, как мне показалось, кроме него еще кто-то находился в другой комнате и работал на компьютере. Здесь у меня тоже есть сомнения. Тот, «костяная нога», как прозвал его мой водитель, судя по внешнему виду, к компьютеру близко не подойдет и клавиатуру с боевым автоматом спутает. Но я не знаю, кто там был. Не видел.

– Интересные дела, – задумчиво протянул капитан Нурмагомедов. – Мне сейчас пришла в голову интересная мысль. Банда Борзова… Профессор, судя по фамилии, чеченец. У дагестанцев такая фамилия редко встречается. Имя Идрис – распространено, а фамилию Идрисов не часто встретишь. Это больше чеченская фамилия.

– Да, он чеченец. И имел какие-то отношения и с Дудаевым, и с Басаевым, и с Хаттабом.

– Так вот, «борз» по-чеченски – это волк. «Борзов» можно перевести, как «Волков». Вольный такой перевод, со смешением двух разных языков. Волков и профессор, занимающийся восстановлением поголовья красных волков. Может, есть здесь здравое зерно, как думаете?

– Интересный вариант. Вы даже сами не представляете, насколько он интересный, – задумался и капитан Шереметев…

9

Старшего прапорщика Николая пришлось ждать долго. Его беседа с подполковником Моринцом сильно затянулась. Но сам Николай, когда все же покинул здание ФСБ, в ответ на ворчание капитана пожал плечами:

– Мы быстро поговорили. Только по существу вопроса. Протокол я подписал, и все. В бюро пропусков задержали, порядки у них тут такие.

– Понятно, – кивнул Шереметев. – Меня там тоже долго мурыжили. Едем.

– Сюрпризы на дороге могут быть? – усаживаясь за руль, спросил старший прапорщик и, не дожидаясь ответа, снял автомат и осмотрел магазин. Патронов, как показалось Николаю, для стрельбы с одной руки одиночными выстрелами хватить должно, и он поставил магазин на место.

– Сюрпризы могут быть даже в столовой, в которую мы, кажется, опоздаем. Сюрприз будет, если нам там что-то оставят. А в дороге всякое может случиться. И не только светло-голубую «семерку» нужно высматривать, всю дорогу нужно контролировать. Поэтому я сяду на переднее сиденье, там обзор лучше, и видимость загруженности машины создается, – сказал Шереметев.

Армейскую инструкцию о предпочтительной езде пассажиров на заднем сиденье бандиты тоже, вероятно, знали и, заметив пассажира на переднем, должны подумать, что сзади сидят еще три бойца. Пять стволов обычно вызывают большее уважение, нежели два, и не все решатся атаковать такую машину.

Махачкалу проехали быстро и без происшествий. На выезде машину с военными номерами даже не остановили на стационарном посту ГИБДД, где омоновцы обшаривали почти все проезжающие транспортные средства, в том числе большегрузные фуры и даже тракторы. По крайней мере, на площадке перед постом стояли помимо легковых машин несколько фур и колесный трактор. Омоновцы работали вместе с дорожными инспекторами усердно. Что или кого они искали, наверное, и сами толком не знали, тем не менее такая деятельность вызывала беспокойство у всех, кто ее видел, а потом со скоростью автомобильного движения разносилась по республике и за ее пределы.

Григорий Владимирович давно уже замечал, что дорога в обратную сторону, независимо от того, на чем ты едешь или летишь, всегда кажется короче. Не успел капитан, погруженный в свои размышления, и опомниться, как они уже въехали в город, а скоро оказались и около КПП гарнизонного городка.

Спецназ ГРУ, базирующийся здесь, в силу специфики своей службы и повышенной загруженности в боевых операциях от дежурства по гарнизону был освобожден. Но и мотострелки, стоявшие на КПП, машины спецназа знали, поэтому сразу открыли ворота, даже не дав старшему прапорщику возможности предъявить пропуск. Едва машина проехала через них, Шереметев приказал Николаю притормозить и покинул машину еще до того, как она остановилась.

– Пойду в штаб загляну, доложу о возвращении. Командиру сам доложи.

– Я позвоню, – пообещал Николай.

По численности отдельный отряд спецназа ГРУ в этой командировке был такой, что ему не полагалось даже иметь собственный штаб, как и начальника штаба. Но начальник штаба батальона исполнял неофициально и обязанности начальника штаба отряда, поэтому и требовалось сделать ему доклад.

Майор Коваленко встретил Шереметева на крыльце казармы, часть которой занимал этот самый неофициальный штаб отряда.

– Вернулся, и хорошо. Просто очень хорошо, – торопливо сказал он и протянул капитану связку ключей. – Посиди у меня в кабинете. Я через пять-десять минут вернусь, тогда и доложишь, а потом… Потом скажу…

Майор поспешил не в сторону казарм спецназа, а в сторону штаба мотострелков.

Шереметев проводил его взглядом и зашел в пустой майорский кабинет. Но сидеть там в ожидании хозяина было скучно, и он включил компьютер. До возвращения майора Григорий Владимирович успел еще раз перечитать все данные, что были присланы на профессора-биолога Исмаила Эльбрусовича Идрисова.

Майор вернулся так же торопливо, как и уходил. Бросил на стол свою кожаную папку с замком-«молнией», тяжело перевел дыхание:

– Ну и денек сегодня выдался.

– И у меня тоже, – согласился Шереметев, вставая из-за компьютера. – Я тут у вас похозяйничал, товарищ майор. Включил без разрешения.

– Ничего страшного. Секретные файлы у меня закрыты паролем. А день… Такое впечатление, что мы на большой войне находимся. В районе фронта, который пытаются прорвать в разных направлениях – и с тыла, и с флангов, и даже изнутри. Осенняя шизофрения, иначе это назвать трудно. У шизофреников, знаешь, весной и осенью обычно обострения бывают. И у бандитов тоже. Весной, когда дома за зиму бока отлежат, а потом в леса уходят, им не терпится себя проявить. Это приступ! Обострение! А осенью, перед тем как в спячку залечь, тоже отметиться рвутся. Новый приступ. Сейчас несколько дней таких будет. По прошлому году помню. А потом зимняя спячка настанет. Операции будут только в жилых кварталах, когда кого-то где-то обнаружат, и то нечасто. Но там больше без нас обходиться будут, полиция и «краповые» своими силами. Тебе, как я понимаю, есть что рассказать?