Читать книгу "Обиженная - Александр Варго"

Это ОНА, подумала Ксения. ОНА никогда не прощает. Что ж, теперь у НЕЕ наверняка новый хозяин. И наверняка этот хозяин не будет столь неприхотлив, как она.

Кто-то запустил в небо еще одну ракету. Взвизгнув, она взлетела вверх и, задержавшись на мгновение, взорвалась изумительным фейерверком, расплескав в ледяном воздухе тысячи пылающих алмазов.

— …день и ночь плачь и слезы о грехах моих, и пощади мя, Господи, в час Страшного Суда Твоего… — всхлипывала Ксения. — Пощади!

Ее глаза наливались свинцом, ей чудилось, что она у себя дома в теплой комнатенке среди икон. Вот Николай Чудотворец, он строго смотрит на нее, словно возлагая вину в случившемся только на нее. Вот Святая Дева Мария, ее глаза преисполнены скорбью…

Лицо Ксении покрылось инеем, побелевшие от обморожения губы потрескались, и лишь по широко распахнутым глазам было видно, что в этом живом существе еще теплится жизнь. Когда силы окончательно покинули женщину, она убрала руки от кромки.

Тело юродивой медленно погружалось в воду. Ксения молилась уже про себя — сил говорить вслух у нее не было.

Когда ледяная гладь сомкнулась над ее головой, старухе показалось, что она видит странные огни под водой, они возникали то здесь, то там, и Ксения подумала о диковинных зверях из преисподней. Это они, и они ждут ее, чтобы наказать за совершенные грехи… Затем вода потоком хлынула в легкие, и вокруг сомкнулась успокаивающая тьма.

* * *

Андрей переключил канал, но там тоже прервали развлекающие передачи и показывали выпуск новостей, а именно репортаж о поимке маньяка.

«…К сожалению, все пропавшие дети оказались мертвы — их трупы были обнаружены в частном доме маньяка. Сейчас уже стало известно, что это местный житель Власов Роман, тридцати четырех лет… для того чтобы доставить убийцу в местное отделение полиции, оперативникам пришлось вызывать наряд спецназа для охраны задержанного от толпы, которая была готова вершить самосуд прямо на месте…»

Андрей выронил пульт из пальцев и уставился на экран. К тому времени репортаж уже закончился, но в мозгу мужчины подобно эху резонировали слова диктора: «ВЛАСОВ РОМАН».

Так звали продавца этого дома!

Это простое совпадение, или Власов Роман, продавший ему дом, — истязатель и убийца детей?! Он не мог дать однозначного ответа на этот вопрос, поскольку в сюжете лица задержанного не показали. Правда, он был виден сзади, с накинутой на голову курткой. И было четко видно, что арестованный хромал.

Хозяин этого дома тоже при ходьбе припадал на одну ногу.

В гостиную вошла Елизавета Ивановна, чтобы собрать скатерть.

— Кстати, мама, отныне мы можем спать спокойно, — сказал Андрей. — Поймали этого негодяя. Того самого, что за детьми охотился.

То, что арестованный маньяк и бывший хозяин этого дома, вероятно, одно лицо, Андрей решил пока не сообщать.

Елизавета Ивановна перекрестилась.

— Я верила, что это случится. Не может зло остаться безнаказанным.

Она еще что-то сказала, но Андрей погрузился в свои мысли. Невзирая на то, что он прекрасно умел владеть своими эмоциями, сейчас его праздничное настроение было безнадежно испорчено. Он почти не сомневался, что этот Власов и есть тот самый маньяк.

Ему вдруг страшно захотелось курить. Вообще-то Андрей расстался с этой пагубной привычкой лет двенадцать назад, но в особые случаи он делал исключения. Если ему не изменяет память, в последний раз таким случаем был поставленный Алле диагноз — рак.

Андрей вышел в холл и пошарил рукой в верхнем ящике комода. Лицо его приняло озабоченное выражение. Странное дело, но только сегодня утром он лично положил сюда свою старую пепельницу — как память о юности, когда он дымил паровозом. Распечатанная пачка сигарет была на месте, а пепельницы не было.

— Мама, ты ничего не брала отсюда? — спросил он проходящую мимо Елизавету Ивановну, но та отрицательно покачала головой.

Андрей вернулся за стол. Кто мог взять пепельницу? Может, Вера?

Покурив на улице, он вернулся в дом. Его взгляд упал на Веру, которая к тому времени уже находилась в полной отключке и спала в полусидячем положении, свесив голову. Рот его бывшей жены был слегка приоткрыт, и из него на руку женщины тянулась ниточка слюны. Андрей скорчил гримасу. Вздохнув, он вытер салфеткой рот и влажную руку женщины, затем принялся раздевать ее, после чего укрыл одеялом.

* * *

Сквозь тяжелую багровую пелену глаза Сергея видели, как его спешно несли по длинному коридору. Лампы на потолке хитро подмигивали ему, вызывая раздражение. Изувеченная рука вообще не чувствовалась, и только сейчас он с ужасом понял, что натворил, и жалел ее, бедную, с беззащитно обнажившимся мясом.

— Давай пошевеливайся, — торопил кто-то.

Его втащили в какой-то кабинет с грязным потолком и единственной моргающей флуоресцентной лампой. Перед ним стоял «лепила», довольно пожилой, с темными мешками под глазами.

— Ты потерял много крови, — без особого сожаления произнес он, натягивая на руки резиновые перчатки. — Тьфу, дурак. Даже «вскрыться» нормально не смог… Кто ж так режет, салага? Хошь на тот свет? Резать нужно возле яиц, там главная вена проходит. Понял? Удружил ты мне, парень, на Новый год. Возись тут с тобой…

— Я «законтаченный», — прошептал Сергей бескровными губами.

— Ну и что? — безмятежно возразил «лепила», расправляя на пальцах складки. — Мне ваши законы до фонаря. Это ты у себя в камере играйся во что хошь, а для меня ты кусок мяса, который надо заштопать, чтоб не сдох. Окочуришься — меня Иваныч премии лишит. Улавливаешь?

— Что у вас тут происходит?! — раздался знакомый бас, и Сергей вздрогнул — это был начальник колонии. Нетвердой походкой главный тюремщик двинулся к зэку.

— Ну, Римакин, опять отличился, мля? — дыша перегаром, зло поинтересовался Василий Иванович. — Ты что же, гаденыш, учудил под праздник-то, а?

Он икнул и грозно посмотрел из-под нависших бровей на застывшего врача.

— Где анестезия?!

Хирург молча ткнул резиновым пальцем в упаковку с ампулами, и Василий Иванович сграбастал ее, спрятав в карман.

— Зашивай так, без наркоза. Пускай в следующий раз башкой думает, а не жопой.

Сергей в оцепенении смотрел, как полковник все той же шатающейся походкой покинул помещение.

— Извиняй, парень, — развел руками врач. — Других у меня нет, это были единственные.

Сергей повернул голову, чтобы посмотреть, как его рука. Увидел, что она обмотана какими-то тряпками, насквозь пропитавшимися кровью. Чуть выше предплечья был наложен жгут, а неестественно белые пальцы, измазанные в крови, напоминали щупальца мертвой каракатицы.

Врач проследил за его взором и усмехнулся:

— Такие тут законы, парень. Они уже половину кружки крови твоей с жареным лучком выхлебали, и только успевали миску подставлять для новой порции… Улавливаешь? Повезло тебе, что мимо охрана шла — запах дыма учуяли. Так их от тебя еле оттащили, всю кровушку выпили бы, паскуды. Прям как вампиры, понимаешь. А другие рядом стояли и глазели, как в цирке.