Читать книгу "Его подлинная страсть - Чингиз Абдуллаев"

– Именно это противоречие я и хочу понять, – признался Дронго, – в деле есть заключение лечащего врача брокера, который дал свидетельские показания, что Цзин Фенчуж никогда не жаловался на боли в желудке или печени. Но там указано, что у него рак поджелудочной железы. Насколько я знаю, это один из самых опасных видов онкологии, так как протекает незаметно и когда человек узнает об этом диагнозе, его обычно уже нельзя спасти.

– Его лечащий врач не знал об этом диагнозе, а он знал? – спросил Лоусон.

– Возможно, знал. Этнические китайцы, даже американские граждане, отличаются от других американцев. Если в традициях этой страны не скрывать от больного и его родственников страшный диагноз, с которым человек обязан бороться, то у китайцев не принято выставлять свои болячки на всеобщее обозрение, тем более сообщая об этом своей жене и детям. А ведь лечащий врач обязательно сообщил бы об этом его семье. Может, наш брокер не хотел пугать свою семью и именно поэтому пошел на такой риск, сыграв на понижение золота в интересах какого-то конкретного клиента. Я не утверждаю, я просто размышляю…

– Он прав, – неожиданно вмешалась Вирджиния, – китайцам свойственна замкнутость и скрытность в подобных вопросах.

– Тогда что мы расследуем, – окончательно разозлился Лоусон, – если брокер действительно был болен и покончил с собой? Тогда все правильно и нам здесь делать нечего.

– Это не совсем так, – возразил Дронго, – сначала нужно все проверить и убедиться в справедливости этой версии. Или ее противоречивости. Кроме Рутенберга, там есть еще одна подпись, доктора Раджива Синга, очевидно, ассистента Рутенберга. Поэтому мне очень интересно для начала побеседовать именно с ним. Вы послали запрос на досье тех людей, о которых мы говорили?

– На «великолепную семерку»? – вспомнил Лоусон. – Конечно, я передал вашу просьбу. Завтра у нас будет их досье. Нам его привезут прямо в отель.

– Хорошо. А сегодня мы начнем с господина Синга. В деле есть только адрес клиники профессора Рутенберга. Но я уверен, что если мы позвоним туда, то легко выясним, как найти его ассистента.

Он поднялся в номер, позвонил в клинику и уточнил номер городского телефона господина Раджива. Заодно он позвонил по указанным в деле двум телефонам бывшего секретаря погибшего брокера госпожи Чжан, но оба телефона были отключены.

– Это уже интересно, – пробормотал Дронго, – нам придется начать поиск и этой мужественной женщины.

Лоусон не стал ничего переспрашивать. Эксперт набрал телефон господина Раджива Синга, и ему ответили.

– Здравствуйте, господин Синг, – начал он, – мы говорим из комиссии по натурализации. Бюро по вопросам иммигрантов. У вас есть знакомые или родственники, которые не являются гражданами нашей страны и стоят в очереди на получение грин-карты?

– Нет, – недовольно ответил Синг, – не понимаю, почему вы все время звоните. Несколько месяцев назад звонили и узнавали, сейчас снова звоните. Я уже сказал вам, что я, моя жена и обе мои дочери являемся гражданами Соединенных Штатов. И уже много лет. Моя супруга родилась в Америке. А я приехал сюда с отцом, когда мне было пять лет, и поэтому не понимаю, почему каждый раз вы задаете одни и те же непонятные вопросы. Или вы считаете себя вправе третировать граждан такими вопросами?

– Извините, – пробормотал Дронго, – очевидно, произошла ошибка и поэтому мы позвонили к вам во второй раз. Больше этого не повторится.

Он положил телефон и озадаченно посмотрел на Лоусона и Вирджинию.

– Вы ошиблись? – не без некоторого удовлетворения спросил Лоусон. – Очевидно, и такие профессионалы, как Дронго, иногда ошибаются.

– Хуже, – мрачно ответил эксперт, – дело не в моей ошибке, а в ошибке других людей, которые думают примерно так же, как и я, решив проверить семью Синга и его самого через иммиграционную службу. Видимо, там также пытались задействовать возможность шантажа врача или его семьи через эту службу. Значит, теперь мы имеем конкретные доказательства того, что против нас работают умные и проницательные люди, схожего с нами мышления.

– Вы делаете победу из любого поражения, – заметил Лоусон. – Кажется, это принцип дзюдо: «падая, увлеки соперника». Примерно так говорят. Не удивляйтесь, мой сын занимался дзюдо, и поэтому я немного понимаю в этом виде спорта.

– Я делаю выводы из нашего разговора, – мрачно объявил Дронго, – значит, Радживу Сингу кто-то звонил и пытался его шантажировать, но он пресек подобные действия в самом зародыше, как и сегодня в разговоре со мной. И шантаж не получился, иначе он бы сегодня так со мной не разговаривал. Но кто-то пытался это сделать. И у нас нет оснований считать, что им не удалось подойти к врачу с другой стороны.

– Поедете к нему и представитесь сотрудником Министерства здравоохранения? – не скрывая иронии, спросил Лоусон.

– Нет. Поеду к нему и честно расскажу обо всем. Пусть сам делает выводы. Только на этот раз я должен быть один.

– Понимаю, – согласился Лоусон, – тогда возьмите диктофон и положите его в карман. Или запишите ваш разговор на телефон.

– Это я сделаю, – согласился Дронго, – а вы постарайтесь найти исчезнувшую госпожу Чжан. Возможно, она поменяла телефоны. Но в любом случае мы обязаны с нею переговорить.

– Я сам займусь ее поисками, – пообещал Лоусон, – у нас с Вирджинией есть свои знакомые в этом городе, в том числе и в полиции.

– Очень хорошо. Тогда я еду в клинику Рутенберга.

– Я поеду с вами, – предложила Вирджиния.

– Нет, – возразил Дронго, – не нужно. Я пока в состоянии защитить себя сам. Вы помогите господину Лоусону найти госпожу Чжан, это будет гораздо полезнее для дела.

Он взял телефон, позвонил в клинику профессора Рутенберга и передал трубку Лоусону.

– Попросите записать на сегодняшнее утро на прием к Сингу, – предложил Дронго.

– Чье имя назвать? – уточнил Лоусон.

– Мое, – попросил эксперт.

Лоусон в знак согласия кивнул. Поговорив с сотрудником регистратуры, он записал эксперта на прием к доктору Сингу.

Спустившись вниз, Дронго сел в такси и попросил отвезти его в клинику профессора Рутенберга, находящуюся в нижнем Манхэттене. Через полчаса он уже сидел в приемной доктора Раджива Синга, ожидая разрешения войти. Доктор был занят, у него были ассистенты. Еще через пятнадцать минут Дронго вошел в кабинет.

Хозяин кабинета был типичным индусом, с характерным разрезом выпученных крупных глаз, темной кожей, зачесанными назад черными волосами, орлиным носом и тонкими губами. Он был высокого роста, почти как Дронго, и столь же мощным и широкоплечим.

– Я слушаю вас, – сказал врач, – по какому вопросу вы приехали? Возможно, вы ошиблись. Я патологоанатом, а не практикующий врач.

– Я знаю, – кивнул Дронго, – дело в том, что я специальный эксперт Международного комитета ООН и Интерпола.