Читать книгу "Реестр убийцы - Патрисия Корнуэлл"

— Пожалуй, я с вами согласна, — говорит доктор Селф. — Странно только, что она проделала такой далекий путь ради обычного сканирования. Надеюсь, у нее все в порядке.

— Я только знаю, что она бывает здесь пару раз в год.

— Пару раз в год?

— Так я слышала.

— Какая трагедия, если у нее какие-то проблемы со здоровьем! Мы с вами знаем, что проходить сканирование мозга дважды в год — процедура вовсе не обязательная. Точнее, вообще необязательная. А что мне нужно знать о сканировании?

— Не знаю, спрашивали ли вас об этом, но нет ли у вас проблем с нахождением в магнитном поле? — спрашивает Джеки с серьезностью эксперта.

— Проблем?

— Да. Такие случаи бывают.

— Пожалуй, нет, если не считать, что после сканирования не могу разобраться, где север, а где юг. Но ваш вопрос навел меня мысль. Интересно, как сказывается сканирование на людях. Думаю, точного ответа на этот вопрос еще нет, ведь магнитно-резонансной томографией пользуются не так уж давно.

— Сейчас применяется функциональная магнитно-резонансная томография, так что имеем возможность наблюдать работу мозга, одновременно прослушивая запись.

— Да, запись. Моей матери это наверняка понравится. Итак, чего еще мне стоит ожидать?

— Согласно установленной процедуре, начинаем со СКИ. Структурированного клинического интервью. Позвольте объяснить…

— Я с этим знакома. В том числе с последней версией.

— Иногда доктор Уэсли разрешает мне проводить СКИ. Без этого начинать сканирование нельзя, а процесс довольно долгий — вопросов много.

— Я обсужу это с доктором Уэсли при встрече. Если будет удобно, спрошу о Люси. Нет, наверное, не стоит. И все же надеюсь, с ней все в порядке. Тем более что они, похоже, очень близки.

— У него записаны другие пациенты, но я, возможно, найду время для вас.

— Спасибо, Джеки. Поговорю с ним, как только он позвонит. Скажите, а противники у его проекта были? Кто финансировал грант? Вы, кажется, упомянули своего отца?

— У нас было несколько человек, страдающих клаустрофобией, так что проводить сканирование мы не могли. Представьте, мне приходится самой записывать матерей…

— Полагаю, вы разговариваете с ними по телефону. Вы проделали огромную работу всего лишь за одну неделю.

— По телефону намного дешевле и гораздо эффективнее. Не нужно встречаться с каждым лично. Есть стандартный формат, так что требуется лишь записать ответы на пленку. Обсуждать вопросы финансирования я не имею права, но мой отец действительно занимается филантропией.

— Я упоминала, что мне, возможно, потребуется консультант для нового шоу? Вы говорили, что Люси имеет отношение к правоохранительным структурам? Или она спецагент? Не исключено, что я подумаю и о ее кандидатуре. Только бы с ней все было в порядке. Так вы говорите, она уже неоднократно проходила здесь сканирование?

— К сожалению, я нечасто смотрю ваше шоу. График составлен так, что время на телевизор есть только ночью.

— Мои шоу повторяются. Утром, в полдень и ночью.

— Научное изучение криминального мышления и его проявлений в противоположность беседам с людьми, которые носят оружие и просто арестовывают преступников, — совершенно правильная идея. Вашим зрителям это понравится, — говорит Джеки. — Понравится намного больше, чем все то, что происходит на большинстве ток-шоу. Думаю, если вы пригласите эксперта и он проинтервьюирует какого-нибудь психопата-убийцу со склонностью к насилию, ваш рейтинг сразу пойдет вверх.

— Из сказанного вами следует вывод, что психопат, который насилует или убивает, не обязательно отличается склонностью к насилию. Весьма оригинальная концепция. Тогда получается, что склонность к насилию характерна только для социопатов. И, развивая вашу гипотезу, наш следующий вопрос… какой?

— Ну…

— Наш следующий вопрос таков: как квалифицировать компульсивное убийство на сексуальной почве? Или все дело в диалектических различиях? Я говорю «мотыга», вы говорите «цапка».

— Ну…

— Вы читали Фрейда? А на свои сны обращаете внимание? Их следует записывать, а журнал держать у кровати.

— Конечно, мы его проходили. Но сны… журналы… нет. Знаете, в реальной жизни Фрейд никого уже не интересует.

В Риме — половина девятого вечера. В темноте ныряют и кричат чайки, похожие на больших белых летучих мышей.

В других прибрежных городах чайки досаждают днем, но исчезают с наступлением темноты. Именно так бывает в Америке, где капитан Пома проводит немало времени. Мальчиком он часто бывал за границей с семьей. Ему предстояло стать светским человеком, бегло говорить ка нескольких языках, иметь безукоризненные манеры и отличное образование. Родители говорили, что он должен далеко пойти. Капитан Пома наблюдает за двумя жирными, белыми как снег чайками, что сидят на подоконнике возле стола и не сводят с него черных глаз. Может быть, им хочется белужьей икры.

— Я спрашиваю: где она? — говорит он по-итальянски. — Твой долг проинформировать о человеке, о котором я должен знать. Но никаких деталей ты не даешь, чем крайне меня огорчаешь.

— Мой ответ сводился к следующему, — отвечает доктор Пауло Марони, который знает капитана много лет. — Доктор Селф, как тебе известно, приглашала Дрю Мартин на свое шоу. Спустя несколько недель доктор Селф начала получать электронные письма от неизвестного с явно нарушенной психикой. Я знаю об этом, потому что она говорила мне.

— Пауло, пожалуйста. Мне нужна информация об этом неизвестном.

— Я надеялся, что информация есть у тебя.

— Не я затронул эту тему.

— Ты работаешь по этому делу, — говорит доктор Марони. — Но, выходит, информации больше у меня. Печально. Значит, ничего.

— Публично я бы этого не признал, но мы топчемся на месте. Вот почему так важно, чтобы ты поделился со мной всем, что знаешь о нем. И у меня такое чувство, будто ты ведешь со мной какую-то странную игру.

— Хочешь что-то узнать, обращайся к ней. Он не ее пациент, так что она может говорить свободно. Если, конечно, пожелает сотрудничать. — Доктор Марони придвигает серебряное блюдо с блинами. — А это еще большой вопрос.

— Тогда помоги мне найти ее. По-моему, тебе известно, где она сейчас. Затем ты и позвонил мне вдруг и напросился на обед в такое дорогое заведение.

Марони смеется. При желании он мог бы позволить себе сколько угодно самой лучшей русской икры. Но с капитаном доктор обедает не поэтому. Он знает кое-что, и причина у него не одна. Это в его духе. Интрига — вот стихия доктора Марони, человека, наделенного даром понимания человеческих склонностей и мотиваций, самого, возможно, блестящего из всех знакомых капитана. И вместе с тем Марони — загадка, и у него свое понимание правды.

— Я не могу сказать, где она.