Читать книгу "Зверь Бездны - Арина Веста"

— Это в каком смысле? — насторожилась Сашка.

— В смысле вовремя люк отбить, пока не запалились.

— А тут еще случай был. Закинулись мы в пустую штольню и незнамо какими путями попали на «объект». Шахта вроде ракетной. Все новое, выкрашенное, техники наворочено… Чуем, надо рвать. Сидим на дне штольни, притихли. А тут как сирена рванет: кто-то с перепугу рычаг задел, и вот на нас сверху лифт летит, махина… Мы несколько секунд на него смотрели, а потом, не помню как, оказался уже метров за тридцать. Чудом все зашкериться успели в какой-то отсек, потом от псов удирали. Они так натренированы, что ползадницы сразу откусывают…

Стоячий влажный воздух казался плотным на ощупь. Метров двести они шли «ближним горизонтом»: на уровне подвалов и теплоцентралей. Потом труба внезапно пошла под уклон. Круглые бетонные кольца были смонтированы не в стык, а в виде порогов, по которым с шумом прыгала подземная река. В качающемся свете фонарика можно было разглядеть и завсегдатаев подземелий. По стенам ползали крупные шелковистые мокрицы. Крысы веером сигали от качающегося света и успевали спрятаться в щелях. В сливных резервуарах, как саван, колыхалась белесая плесень.

— Никаких крыс-мутантов, говорящих грибов и амфибий я под Москвой не встречал, но радиоактивные отходы имеются. На этом месте счетчик обычно зашкаливает.

Пенистый поток, плавно обтекая препятствия, стремился в Москву-реку. Они оказались в районе Балчуга, и вдоволь налюбовавшись через боковой люк на яркие, пляшущие в воде огни, повернули в сторону Кремля.

— А еще случай был: из Московского зоопарка сбежала гигантская морская свинья капибара. Пол прогрызла и ушла в подземку… Размером она с небольшого хряка, морда кроличья, на лапах по три пальца. Где-то в плесени и в гнилушках извалялась, как есть крыса-мутант, хотя и не страшная. Ее один «монтерус» в потемках увидел, и с того, сказывают, заклялся пить что-нибудь, кроме кваса…

Ближайшие к Кремлю катакомбы были сухи и обитаемы. Под ногами похрустывало битое стекло. На стенах красовались монстры-граффити, под стенами истлевали черные кучки кала, изредка попадались лысые мумии кошек и собак.

— Это — цветочки, случается и на трупака наткнуться, — мрачно заметил Кобальт.

— Бомжи или криминал? — спросила Сашка.

— Всяко-разно… А теперь еще и сатанисты облюбовали несколько приличных залов. Тут главное вовремя оценить, кого больше, и действовать соответственно численному превосходству над противником. Месяца два назад, двадцать второго июня, лупили мы их здесь по-черному, никакие заклятья им не помогли. А вот эта гадость стала частенько попадаться…

Кобальт поднял с пола что-то похожее на дохлую мышь, понюхал. Сашка посветила фонариком: в руках у Кобальта болтался мешочек с длинным шнурком.

— Что это? — изумилась Сашка.

— «Гри-гри» — сувенир из ада, талисман ву-ду, — пояснил Кобальт. — Есть у них одно божество: «Лао заброшенных дорог». «Лао» — это дух, страшилище всего пантеона. Вот они и облюбовали подземелья. Это ты еще под Нью-Йорком не лазала, а я там был. Зрелище не из приятных. Между прочим, граффити — тоже их изобретение. Колдун собственноручно рисует на стене особые знаки и анаграммы. Без этого нельзя.

— А зачем им «гри-гри»?

— Порчу наводить. Черный колдун шьет мешочек из савана десятидневного мертвеца. В мешочек в чинном порядке складывают одноглазую сушеную жабу, мизинец с руки самоубийцы, кошачий глаз, толченые крылья летучей мыши, ну еще что-нибудь вроде крови голубя или печени совы. Главное, чтобы ингредиентов было не больше тринадцати. Кстати, я в своей лаборатории пытался исследовать этот феномен и ни черта не понял, но в вуду все это работает.

— Замолчи, Кобальт. Не пугай барышню… Ну что, еще раз привалимся? — спросил Зодиак.

Он был рослый и ему, несмотря на долгие тренировки, не хватало кислорода. В здешних подземельях привольно чувствовали себя только мелкие особи.

— Белые плантаторы как могли боролись с вуду, но от этого культ становился только более тайным и вредоносным. Чернокожие рабы привезли с собой на американский берег обычаи людоедства. Всех рабов крестили, но по ночам они собирались вместе, чтобы предаться гнусным, но до боли родным порокам. Кстати, куклуксклановцы зажигали крест не из любви к дешевым эффектам, а чтобы напомнить новообращенным христианам о Божьей каре.

— Ого! Паленой шерстью пахнет…

Зодиак осветил темный аппендикс, отходящий от главного ствола под прямым углом. В маленькой комнате-нише на вбитом между кирпичей крюке болталась обгорелая кошка. Сашка едва не закричала от ужаса. Она часто ловила себя на том, что животных ей жальче, чем людей.

— Ну, что я говорил… Вот уже до московских кошек добрались. Кто на очереди? — ворчал Кобальт.

Спотыкаясь, Сашка брела по подземелью; сводчатые потолки, кладка из бурого от времени слоистого кирпича… Воздух густой, прессованный, ватная тишина обжимает уши. Изредка стены едва заметно оживают, по ним пробегает дрожь: где-то рядом пролегает ветка метро. Из стен по капле сочится вода, оставляя ржавые потеки.

Через узкий пролом они спустились «этажом ниже». Это было «историческое» подземелье, вырытое в незапамятные времена и выложенное тщательно обработанным белым камнем.

— А так строили при Юрии Долгоруком. — Кобальт ощупал тесную без зазоров кладку. — Крепкий был хозяйственник. Все, что при нем, на тысячелетия сработано.

— Хорошо, что при том Юрии какого-нибудь Заруба не оказалось, а то бы до сих пор расхлебывали, — проворчал Зодиак и присвистнул, остановившись у глухого завала.

— А вот это уже новости, — прошептал Кобальт. — Недавно осыпалось… Туда Макар телят не гонял. Ну что, первопроходцы. Завал разбирать часа два. Придется поработать…

Завал разбирали медленно, стараясь не шуметь. Вынимали сгнившие доски, выкладывали вдоль стен старинные кирпичи. Вскоре ход был свободен. Но, вопреки ожиданиям, арочный коридор сузился, переходы, по которым они пробирались, напоминали лабиринт или церковное подземелье: повороты, высокие ступеньки, закомары для зажженных свечей. На полу лежал слой известковой пыли. Воздух разрядился, в коридоре появилось эхо, верный признак глубоких пустот. По бокам коридора стали попадаться замурованные ниши размером с низкую дверь. Это было то самое подземелье, о котором говорил Косте умирающий Митяев.

— Ну вот и пришли. — Поводя длинным носом, Кобальт обнюхивал подземелье. — Видишь кирпич? Это кирпичные камеры. Сначала в грунте вырубали камеру размером с небольшую комнату, а потом выкладывали изнутри кирпичом.

— Где мы сейчас? — Сашка даже испугалась своего шелестящего голоса.

— Вероятнее всего — под Манежной. С правого бока супермаркет, с левого — метро.

Впереди была глухая стена. Подойти к ней вплотную они не могли из-за груды осыпавшихся кирпичей и вывернутых балок древнего перекрытия.

— Судя по всему, замурованный царский тайник — прямо перед нами. — Кобальт громко зевнул. — Ты вообще чего хотела-то, когда лезла под землю?