Читать книгу "Марки королевы Виктории - Барри Мейтланд"

– Смутный объект желания, – пробормотал Брок. – Да, Кэти. В этом вы абсолютно правы.

Рекомендованный Мелвиллом эксперт по подделкам в области филателии доктор Уэверли прибыл в полицейское управление вскоре после десяти утра и почти сразу погрузился в беседу профессионального характера с Бертом Фридманом и Леоном Десаи. Уэверли оказался стройным долговязым парнем в очках в тонкой металлической оправе и с длинными волосами, то и дело спадавшими ему на лоб. Он производил впечатление преуспевающего молодого ученого и тем самым резко отличался от приземистого и короткопалого, чем-то напоминавшего судового механика Берта Фридмана. Несмотря на это, оба эксперта быстро пришли к взаимопониманию и принялись с равным энтузиазмом обсуждать технические проблемы, касавшиеся изготовления достоверной копии канадского пакета.

Через некоторое время Брок спросил, как идут дела.

Уэверли не задержался с ответом.

– Время… – сказал он, пощипывая переносицу своего длинного тонкого носа, – время – вот ваша главная проблема. Доску для печатания изготовил в середине девятнадцатого века мастер по имени Альфред Джонс, использовавший технику глубокой гравировки по металлу. Сейчас метод почти не применяется. Прежде всего из-за необходимого ювелирного искусства и большой точности, по причине чего на изготовление одного такого образца может уйти несколько недель. Проделать аналогичную работу в течение двадцати четырех часов не представляется возможным.

– Существуют ли более быстрые методы для получения сходного результата?

– Именно это мы сейчас и обсуждали, – сказал Фридман; в его блестящих глазах читалась овладевшая им творческая фантазия. – При методе глубокой гравировки матрицы красочный слой на отпечатке приобретает выраженный рельеф, легко обнаруживающийся при помощи самой обыкновенной лупы. Полагаю, мы могли бы добиться аналогичного эффекта, использовав определенный тип краски. Но для начала я должен исследовать оригинал с помощью электронного микроскопа в химическом отделе нашего подразделения, в связи с чем мистер Мелвилл испытывает вполне понятные сомнения.

Мелвилл и в самом деле имел озабоченный вид.

– Значит, мы должны забрать марку с выставки лотов в нашем холле, а ведь к нам приезжает множество людей только для того, чтобы на нее взглянуть. К тому же у нас могут возникнуть проблемы со страховщиками. Кроме того, нам необходимо получить разрешение владельцев.

– Полагаю, мы должны сделать все возможное, – сказал Брок.

– Разумеется. Поэтому я сначала переговорю со страховщиками, а потом сделаю звонок в Канаду.

– Как бы то ни было, надо сфотографировать оригинал, мистер Мелвилл, – сказал Фридман. – А для этого нам в любом случае придется отвезти марку на пару часов в Ламбет, так как иначе это сделать невозможно.

– Хорошо уже то, – сказал Уэверли, – что с бумагой проблем не будет. Марка отпечатана на так называемой бумаге «верже», имеющей совершенно определенную фактуру, но у меня образцы такой бумаги есть. По счастью, водяные знаки на марки и конверты в те годы не ставились. Что же касается красок – это отдельная проблема…

Воспользовавшись случаем, мистер Уэверли прочитал собравшимся коротенькую лекцию о красках, использующихся при печатании марок, уделив повышенное внимание стойким и нестойким красителям, а также поведал о способах изготовления клеящего состава с основой в виде картофельного крахмала. В заключение он произнес несколько фраз о методах искусственного старения красителей и бумаги. Фридман слушал как завороженный.

– Ну а теперь, – сказал Брок, – пора приступать к делу. Нам необходимо иметь средство, позволяющее найти выход из создавшегося положения даже в том случае, если Сэмми не удастся приобрести канадский пакет на аукционе. Скажите, что вам нужно, Берт, и я подпишу любое ваше требование. А вы что скажете, доктор Уэверли? Вы сможете уделить нам еще какое-то время?

– Разве я могу упустить такой случай, главный инспектор? Подделки – это моя область. И мне ужасно любопытно, получится ли у нас что-нибудь в конце концов.

– Благодарю. В таком случае попрошу вас приглядывать за Бертом. По-моему, идея изготовления подделки вызывает у него нездоровое возбуждение.

Фридман хихикнул.

– Вот на чем можно деньги делать, Брок. Как вы, Тим, расцените, если мы изготовим не одну, а несколько копий? Скажем, по одной для каждого из присутствующих? – В предвкушении интересной работы он энергично потер ладонью свою лысину.

5 Аукцион

– Сейчас в Кэмден-Тауне, в маленьком кинотеатре с названием «Голливуд», проходит фестиваль бразильских фильмов, – сказал Брок, задержав внимание на одной из страниц информационного бюллетеня, рассказывавшего о демонстрации иностранных фильмов в лондонских кинотеатрах. – В этом «Голливуде» ее хорошо знают. Она регулярно посещала это заведение. Но мы не можем найти никого, кто видел бы ее там на прошлой неделе. Мы также проверяем все кафе и рестораны между Кейнонбери и Кэмден-Тауном. Что еще? Наши люди, кроме того, заглядывают в книжные магазины, где продают книги по киноискусству, в лавочки, торгующие видеофильмами, парикмахерские по соседству, бутики, где выставляется на продажу белье «Ла Перла». Они также ищут следы ее кредитной карточки… Пока безрезультатно. А у вас какие новости, Брен?

– Ничего интересного – как и у всех остальных. Мы следим за Марти и Барни Келлерами со второй половины пятницы, но у нас нет никаких данных, которые позволили бы предположить, что они как-то замешаны в этом деле.

– Вообще ничего?

– Ни единой зацепки. – Брен поморщился, как от зубной боли. – Более того, Брок…

– Слушаю вас…

– Честно говоря, Марти Келлер меньше всего похож на человека, способного что-то замышлять…

– Что, собственно, вы хотите этим сказать?

– Я видел его как-то раз в прошлом. Помнится, он играл в американский футбол за команду полиции метрополии, когда люди считали эту игру непривычной и странной. Тогда все это было в новинку, и я специально выбрал день, чтобы посмотреть игру и понять, что это такое. И я запомнил его, потому что это был истинный шоумен. Забив гол, он начинал прыгать и завывать так, что можно было подумать, будто он исполняет древний военный танец. Публике это нравилось. – Брен вздохнул и провел рукой по короткому ежику у себя на голове. – Парень, за которым мы следим сейчас, не имеет с тем прежним ничего общего. У этого, нынешнего, такой вид… Он, кажется, не способен напугать и котенка – целиком ушел в себя, боится встречаться с людьми глазами, говорит только тогда, когда его спрашивают. Мне он представляется человеком с напрочь выбитыми мужеством и волей к жизни и желающим только одного – чтобы его оставили в покое. Такое, во всяком случае у меня, сложилось впечатление.

Брок некоторое время размышлял над его словами, потом сказал:

– Возможно, это лишь игра.

– Это я понимаю. Но коли он играет, то, надо сказать, делает это очень хорошо. Я вот о чем в этой связи подумал: хорошо бы найти ребят, знающих его по старым временам, и сделать так, чтобы они с ним будто невзначай столкнулись на улице. Пусть они с ним поговорят, а потом расскажут нам о своих впечатлениях.