Читать книгу "Рискованный рейд - Анатолий Гончар"

– Понял, сделаю! – И капитан Сушкин начал стремительно сгребать выложенные вещи в чрево рюкзака.

Две «вертушки» зашли со стороны города; одна из них зависла и опустилась, вторая медленно ушла на новый круг.

Провожать Сушкина вышли целой делегацией.

– Не спи! – подтолкнул его стоявший за спиной комбат, и капитан, как в замедленной киносъемке, начал разгон, все больше и больше наклоняясь вперед.

Викулов понял, что малость переборщил с подталкиванием, но предпринимать что-либо было поздно, Сушкин уверенно шел в пике. В самый последний миг ему удалось вырвать переднюю часть тела у земного притяжения, и его корпус начал выравниваться. Из пике помначопера вышел с солидным набором скорости. Наблюдавший за этим стремительным разбегом борттехник лишь восторженно качнул головой и что-то выдал, вот только что именно, за свистом винтов было не расслышать, но слово «мать» там точно присутствовало.

Сушкин буквально влетел по трапу, при этом умудрился, при своем-то росте, треснуться о верх дверного проема, споткнуться о порог, но, ухватившись за какой-то провод, развернулся и опустился на металлическую скамью уже нужным местом. При этом в его рюкзаке все время что-то глухо ударялось и перекатывалось.

«Вертушка» взмыла и понеслась, а у бедного Сушкина немилосердно заболели уши. Вспомнив, что при этом «кажется, нужно открыть рот», он тут же его распахнул, совсем забыв, что просто распахнуть рот – это немного не из той оперы. И хотя далеко не сразу, но облегчение все равно наступило. А капитан так и сидел до самого момента посадки, выпучив глаза и с раскрытым ртом, пугая мерещившуюся ему в салоне муху. Совсем скоро «вертушка» замедлила скорость, зависла и, грузно плюхнувшись, присела на все колеса одновременно. Перелет был совершен. Сушкин наконец-то позволил себе закрыть рот и направился к выходу. К его собственному удивлению, его встречали.

– Вы командир разведывательной группы? – выбежавший ему навстречу подполковник явно спешил.

– Да, я, я, – совсем как немец, закивал Сушкин. – Да, я командир шестьдесят шестой разведывательной группы капи… – Но встречавший его уже не слушал.

– Быстрее, быстрее, – торопил он, за локоть таща никак не желающего пошевелиться Сушкина. Они сели в «уазик» и понеслись навстречу вожделенному триумфу.

Половина дальнейших событий пронеслась мимо сознания переволновавшегося помначопера. Его куда-то завели, задавали какие-то вопросы, он отвечал. Затем его спросили – вот это он запомнил, – командиром какой именно группы он является.

– Шестьдесят шестой разведывательной группы специального назначения! – браво начал Сушкин заученное до автоматизма и вдруг понял, что совершенно забыл номер своего отряда. – Специального назначения! – повторил он, затем еще раз, и, поколебавшись, добавил: – Отдельной группы! Вот.

После чего его снова вывели на улицу. Приближался момент награждения, и тут Сушкин, на какое-то время забывший о существовании рюкзака, внезапно ощутил всю давившую на его плечи тяжесть.

«Надо бы снять… – подумал он, беспомощно оглядываясь в поисках места, куда можно было бы его надежно спрятать. Но таких мест поблизости не было, а плечи оттягивало все сильнее, а момент награждения все приближался. – Можно поставить прямо здесь под ноги, – подумал Сушкин и тут же усомнился в правильности своей мысли. – Снимешь, оставишь, пойдешь награждаться, придешь, а рюкзака нет. И это не какой-нибудь РР, а самый настоящий трофейный «чеховский» рюкзак! Сопрут мигом! Нет, здесь оставлять нельзя. Куда, куда же его деть?» – продолжал размышлять Сушкин, за своими мыслями едва не пропустив момент, когда назвали его фамилию.

– Товарищ полномочный представитель президента! – Вот тут память Сушкина не подвела; все было сказано так, как наказывали в той самой комнате, где он отвечал на всякие вопросы. – Командир… – Но и здесь его тоже никто не хотел слушать.

– Поздравляю! – Полпред, вручая часы, пожал Сушкину руку и даже позволил себе отеческую похвалу: – Молодец, капитан, молодец!

– Служу Отечеству! – браво проорал Сушкин и вернулся на свое место.

– А почему он с рюкзаком? – наклонившись к уху стоявшего рядом генерал-майора, поинтересовался полномочный представитель.

– Только что с боевого задания, – нашелся генерал.

– А я так и подумал, – серьезно кивнул полпред. – А ведь молодец, молодец…

– Совершенно согласен! – поддакнул генерал и, вновь вернувшись к рюкзаку спецназовца, подумал: «А действительно, почему?» И тут же махнул на эти раздумья рукой. «Кто их, спецов, знает? Может, у них так положено – всегда в готовности?»

…Назад Сушкин возвращался следующим утром с колонной «Центрподвоза». Сидя в кабине тяжелогруженого грузовика, капитан нет-нет да и вытаскивал из футляра подаренные часы, осторожно держал в руках, разве что не гладил, а когда переворачивал, то сердце его каждый раз радостно подпрыгивало: там, заставляя помначопера гордо вскидывать голову, искрила золотом выгравированная надпись: «Командиру 66-й группы (отдельной) капитану Сушкину от Президента Российской Федерации».

Подъезжая к отряду, помначопера думал, что и здесь его тоже будут встречать. Но, увы и ах! Впрочем, его все же встречали: с оглушительным лаем навстречу Сушкину выбежали две отрядные дворняги.

– Я свой, свой!

Капитан начал пятиться к карьеру, надеясь спастись на территории рэбовцев, но с этим ему повезло еще меньше. У рэбовцев обитал большой серый пес какой-то среднеазиатской породы, который, услышав заливистый лай дворняг, выскочил из-за палатки и с остервенением бросился на ошалевшего от такого приема Сушкина.

– Не подходи, не подходи! – верещал Сушкин, попеременно разворачиваясь то в сторону дворняг, то к ошалевшему от предвкушения чьей-то крови псу рэбовцев.

От неминуемой смерти капитана спасло лишь появление нового персонажа.

– Гамлет, ко мне! – раздался голос вылезшего из машины радиоэлектронщика, и ужасный зверь, повиливая хвостом и по-щенячьи поскуливая, помчался к своему хозяину. А освободившийся от атак одной собаки Сушкин переключил все свое внимание на двух других, но и их уже отзывал заметивший всю эту кутерьму сидевший на вышке комендач.

– Что так долго? – пытаясь восстановить поруганную честь, набросился на комендача Сушкин и тут же увидел направленный прямо в лицо ствол. – Ты че, ты че?! – запротестовал помначопера.

– Стоять! – рявкнул сидевший на вышке боец, но Сушкин, все еще находившийся, как ему казалось, на гребне волны славы, и не подумал подчиниться.

– Стоять! – взревел часовой, и следом грохнул выстрел. Сушкину показалось, что пуля прошла в каких-то сантиметрах от его уха. Он замер и съежился. Но, как выяснилось, теперь часовому этого было мало. – Ложись! – рявкнул он, и линия прицела уперлась в грудь уже нехило перетрухнувшего капитана. Сушкин бросил быстрый взгляд на комендача и с удивлением опознал в нем одного из старожилов, сержанта контрактной службы из бывших разведчиков.