Читать книгу "Дурни Вавилонские - Далия Трускиновская"

— Я думаю, мы могли бы ее унести, господин, — неожиданно сказал Абад.

Таш рассмеялась.

— Это всё Амалек! — воскликнула она. — Он постоянно сочиняет всякие истории и морочит голову стражникам. Удивительно, что его еще не побили. Он не рассказывал тебе, как Ровоам ходил за пивом, а принес большой кувшин огуречного рассола?

— Правды в этом только то, что ему чуть не дали по ошибке кружку с рассолом, но рассказывает Амалек замечательно. Нет, парень, пусть крестовина вращается там, где ее поставили. Каждой крестовине — свое место, и в Другой Башне уже есть одна.

— Ну, кажется, это тот самый канал, — сказала Таш. — Он ближе, чем я думала. Вылезайте из повозок, несчастные. И ступайте искать, где берег истоптан вашими сандалиями.

Мы перешли по хилому мостику и остановились, пораженные величиной ячменного поля.

— Было бы у меня такое в Субат-Телле… — прошептал Тахмад.

Нам нужно было пройти вдоль всего края по берегу канала и вдоль другого края по берегу другого канала, чуть поуже, который пересекался с первым.

— Там где-то должен быть мостик, по которому мы перебежали на ту сторону, — вспомнил Левад. — Если окажемся у мостика, то вспомним, с какой стороны подошли к нему, и уже будет легче.

Таш и мужчина, сидя на ослах, наблюдали, как мы бродим вдоль берегов. А мы были в ужасе — мы понимали, что боги вели нас той ночью и не дали никуда свалиться.

— Эй, эй, Субат-Телль! — позвал Гугуд. Мы побежали к нему. Он стоял у края поля и показывал на примятые колосья — можно было подумать, что там валялось стадо буйволов, а не гнали шесть тачек. Мы собрались на этом месте и посмотрели на темную воду канала. Лезть туда никому не хотелось.

Таш и мужчина подъехали, а повозки остались в полутора сотнях шагов от нас.

— Понятно, — сказал мужчина. — Ну, парни, кому-то одному придется раздеваться и прыгать в канал, чтобы нашарить корзину и привязать к ее ручкам веревки.

— Ничего не выйдет, — вмешалась Таш. — Они все боятся воды.

Не успели мы разинуть рты, чтобы согласиться, как Гамид пробежал по короткому и крутому откосу, крикнул для храбрости и прыгнул в канал. Он пропал в воде весь, с головой, показался и снова пропал.

— Этот дурень не умеет плавать! — воскликнула Таш.

— Сейчас вытащим, — хладнокровно сказал мужчина. У него была при себе свернутая кольцами толстая веревка, и он метнул ее Гамиду.

— Держи, держи! — закричали мы, когда он опять вынырнул. Он сообразил и вцепился в веревку. Мы ухватились за нее и выволокли Гамида на берег.

— Ничего страшного, — сказал он, отплевавшись. — Совсем ничего! Я нашарил ногами и корзины, и тачки. Там совсем мелко — если встать на корзину, то можно дышать.

— Ты вставал на корзину, несчастный?! — в полном отчаянии спросила Таш.

— Не бойся, в воде тело весит меньше, — успокоил ее мужчина. — Ты смелый парень. Сейчас я облегчу твою задачу, привяжу к веревке крюк, на другой веревке он уже есть. Тебе останется только зацепить их на ощупь за ручки корзины, а эти молодцы будут тащить.

— Послушай, не умнее ли запомнить это место и вернуться с людьми, которые умеют нырять? — предложила Таш, стараясь не глядеть на Гамида, и мы все это заметили.

— Умнее. Но если тут бродят люди из Той Башни и обратили внимание на наши крики и суету, то лучше бы вытащить корзины сразу. Они ведь поймут, что мы не напрасно топчемся на берегу канала. Что скажешь, молодец?

Этот вопрос он задал Гамиду.

— Ты прав, господин, — ответил Гамид. — Я уже не боюсь воды. Привязывай крюк к веревке.

— Я полезу с тобой, я выше тебя, мне будет легче, — вмешался Тахмад. Он, наш старший, не хотел выглядеть нелепо — а это и получилось, ведь тот мужчина не к нему обращался, а к Гамиду, и Тахмад хотел показать, что он еще сильнее и смелее.

— Самый высокий тут я, — напомнил Абад.

— И самый сильный, — одобрительно сказал мужчина. — Ты спустишься к воде и будешь тянуть за обе веревки разом, ровно и без рывков, чтобы корзина не опрокинулась. А когда вытащишь на берег — ее потащат наверх другие. Ну-ка, парни, выстраивайтесь на откосе.

Мы были счастливы — вот пришел человек, который знает, что и как нужно делать. Когда такой прикажет, и в воду лезть не страшно.

Гамид спустился туда первый, держась за веревку, за ним Тахмад. Там они поделили обязанности: Гамид ушел под воду и, хотя не сразу, зацепил первую ручку и передал веревку Тахмаду, потом зацепил вторую, Абад взялся за обе веревки, и корзина поехала наверх по траве. А Гамид с Тахмадом обнаружили, что вплотную к берегу могут стоять на дне и даже не слишком вытягивать шеи.

Таш дала знак возчикам, и обе повозки неторопливо покатили в нашу сторону. А мужчина, не сходя с мула, давал советы и хвалил нас всех поочередно. Мы же трудились изо всех сил.

Так мы вынули из воды все шесть корзин и ни одной не опрокинули, а тачки решили оставить в канале — ведь у нас теперь были другие. И тут Таш, не желавшая видеть нашего торжества и разъезжавшая поблизости, подала сигнал тревоги.

Наверно, кто-то, имевший отношение к тем корзинам, заметил нас с Нашей Башни и выслал стражников на ослах.

— Скорее, скорее грузите корзины, — велел мужчина. И мы вскинули их, словно они были наполнены пухом, а не тяжелыми табличками. Тут же возчики ударили ослов, и повозки покатили прочь.

— Мы должны встретить их и не дать им догнать повозки, — сказал мужчина. — Вы драться умеете?

— Кулаками, — ответил за всех Тахмад.

— Ясно. Идти с кулаками на всадника нелепо. Будете нападать так — вдвоем на одного. Один хватает осла за поводья и не дает ему шагу ступить, другой стаскивает наездника наземь и бьет ногами, — тут мужчина посмотрел на нас очень внимательно. — Вставайте в пары — ты вот с этим, в голубой повязке, ты — с этим, ты — с этим. Осла останавливают — ты, ты и ты. Всадника стягивают — ты, ты и ты.

Мы поблагодарили богов за такого хорошего господина. Если бы не он, мы могли бы вшестером броситься на одного осла.

Этих стражников было десять человек с копьями. Наш господин выехал вперед и вступил в переговоры. Мы не слышали, о чем он толковал с их старшим, но они не договорились, и четверо наездников поспешили к нам.

Лучше бы они этого не делали. Мы справились с ними, отняли у них копья, а двоих скинули в воду. Зато, когда подоспели еще пятеро, нам пришлось тяжко. Они уже поняли нашу ухватку. С шестым, их старшим, сцепился господин, скинул его с осла и поскакал прочь, не оборачиваясь.

Мы бились отчаянно, а между тем закатная пора перешла в ночную. Мы ободрали все кулаки об этих проклятых стражников. Но они были жирные и со слабыми руками, а мы — молодые, крепкие и с сильными руками. Зато их учили драться, а нас — нет. Кончилось побоище тем, что нас оттеснили к канаве, и мы все вместе туда полетели. Они с берега еще пытались достать нас копьями, но мы ушли по канаве, и если кто скажет, что бежать по илистому дну, путаясь в каких-то скользких водяных травах, большое удовольствие, отдайте его жрецам Асторет, чтобы его всего обрили и лишили мужского орудия.