Читать книгу "Наследник собаки Баскервилей - Валерий Гусев"

Я усмехнулся на эти игры. Помнил о том, что лежало в моей сумке, кроме двух запасных бутербродов.

– Эти следы, Холмс, говорят, что высокий худой человек в шляпе вышел вот из этого драндулета и вошел вот в тот сарай, именуемый по ошибке домом.

– И это все? - усмехнулся "Холмс". - Это все, что вы сумели определить по таким четким и красноречивым следам? Стыдитесь, сэр!

– А что такое красноречивое они сказали вам, сэр? - На моем лице появилась скептическая ухмылка.

Алешка опять призадумался. Сделал умное и значительное лицо. Это он умел. Но меня это уже не обманывало.

– Не очень много, - медленно проговорил он.

– А все-таки? - Я ухмылялся все шире и беспощаднее. Пора поставить на место этого нахального мальца.

Но ухмылялся я до определенного момента. А потом моя ухмылка остановилась и застыла на моем лице, превратившись, я думаю, в противную гримасу. Которая отражала все мои чувства.

– Что ж, - начал Алешка, - следы принадлежат высокому худому человеку в шляпе - тут вы правы, любезный Ватсон. Лицо этого человека напоминает… лисью морду - оно хитрое, с желтыми глазами и с вытянутым вперед острым носом. Под ним торчат в разные стороны узенькие усики. В правом кармане пальто этот человек носит деревянный портсигар с портретом какого-то дядьки на крышке. В левом кармане у него валяется зажигалка, кажется, марки «Ронсон». Во внутреннем кармане пальто - детективный роман "Месть ментам" в мягкой обложке с бандитской рожей. Этого человека зовут… - Тут Алешка призадумался и, припоминая, взялся за подбородок. - Его зовут Лисовский Вась-Вась.

– Как? - хрипло вырвалось у меня.

– Вась-Вась, - терпеливо повторил Алешка. - Закрой рот, - посоветовал он, - холодно… Что еще? Он, судя по всему, предприниматель, проживает на улице Строителей, 13. Домашний телефон: [phone]. Служебный телефон: наоборот.

– Как это наоборот?

– Очень просто: 123-67-45. Далее: курит сигареты "Ява".

– ?

– Еще проще. - Алешка подтолкнул носком кроссовки окурок, который валялся рядом с отпечатком подошвы. - Кстати, очень похожий на окурки в пепельнице. - Он кивнул на избушку Зайцевых.

– Ну ты даешь! - в моем голосе смешались в равной доле восхищение и недоверие. И капелька неуверенной насмешки. - Тут этих окурков!… На любой вкус.

– Вы много видите, сэр, - снисходительно похвалил меня Алешка и тут же поставил на место: - Но мало замечаете. А еще меньше анализируете. Это элементарно, Дим: свежий снег, поверх него лежит окурок, тоже свежий. Значит, бросили его только что. А здесь еще никто, кроме этого Вась-Вась, не проходил… Логично?

Еще как! А длинный нос с усами и желтыми глазами? А телефоны? Адрес?

– Лешка, ты гений сыска! - искренне восхитился я.

– Что есть - то есть, сэр, - скромно потупился он. - Но ведь я же еще кое-что разведал.

– Где?

– А в этой… - Он махнул рукой куда-то в сторону. - В администрации. У этого… Ивановского.

– Ты у него был? Опять? А как же тебя в здание пропустили? Там же охрана.

– Ну, Дим… Я постучался, меня и пропустили.

– Куда постучался? - Вот это мне уже не понравилось. - Куда ты постучался?

– К нему в окошко.

– Не ври, братец. У него окошко на втором этаже.

– Ну и что? Я с дерева постучался.

Ага, уже теплее. Хотя дерево, насколько мне помнится, находится далеко не вплотную к стенке здания.

– И чем же ты постучался? Палочкой-выручалочкой?

Алешка долго молчал, двигал носком окурок «Явы», столь любимой гражданином Вась-Вась.

– Ну?

– Камешком, Дим. Маленьким.

Час от часу не легче!

– А дальше?

– Ну… там это… охранник прибежал. На шум.

– Какой шум?

– Ну… это… звон всякий. Будто стекло разбилось…

– И здорово разбилось? - похолодел я.

Алешка этот вопрос почему-то проигнорировал.

– Прибежал охранник. Начал под деревом прыгать. Стал меня за ноги хватать…

Так! Чует мое сердце, что это еще далеко не все. Прыгающий под деревом охранник - это цветочки.

– Ну, потом он полез за мной. Ну и…

– И что?

– Ну, Дим, он же туша здоровая. Ветка под ним обломилась.

– И он упал? - ахнул я.

Алешка молча и виновато кивнул.

– На асфальт? Такая туша? - ужаснулся я.

– Не, не бойся, - поспешил успокоить меня Алешка. - Он не на асфальт брякнулся. На крышу машины.

О господи!

– Иномарки, конечно?

– Конечно! - возмущенно отозвался Алешка. Будто у охранника была возможность выбирать, куда брякаться. И повторил чьи-то чужие слова: - Сейчас простому человеку плюнуть некуда - в иномарку попадешь!

– И что с ней? - Примерно таким тоном мама у него спрашивает: "И где твои "пятерки"?"

– Чего ты такой бледный, Дим? Ничего с ней не случилось. Сигнализация сработала - и все.

– И все?

– Ну, крыша немного помялась - и все.

– И все?

– Антенна, конечно, сломалась, хиленькая такая была.

– И все?

Алешка надолго замолчал. Припоминал, что ли?

– Говори уж, - устало попросил я.

– Ну, он это… когда слезал с крыши…

– Падал…

– Ну, падал, падал. Он зеркальце немного своротил.

– Оно упало и разбилось?

– А я виноват? Не я же с дерева свалился.

– Ну ты хоть удрал?

– Зачем? - Алешка в таком недоумении распахнул глаза, что я заподозрил еще худшее. Хотя - куда уж тут… - Я им всем все объяснил. И вознаграждение получил. Вот! - Он с трудом вытащил из кармана толстую пачку денег. - Это нам. На расходы по розыску Зайцевых. Как думаешь, хватит?

Если бы не мокрый снег под ногами, то я плюхнулся бы на землю, обхватил голову руками и горько, безнадежно зарыдал. Но вместо этого я схватил Алешку за руку и бегом потащил на станцию.

– Куда ты меня тащишь? - заорал он, вырываясь.

– На электричку! Домой пора!

Алешка поправил шапку, завязал размотавшийся шнурок кроссовки и как-то безразлично молвил:

– А… Ну если хочешь, езжай на электричке. А то давай я тебя подброшу. На машине, - и он помахал в дальний конец улицы.

Стоявшая там машина стронулась, поравнявшись с нами, остановилась, и водитель открыл нам заднюю дверцу.