Читать книгу "Наследник мухи Цеце - Дмитрий Щеглов"

– Пожалуй, потом! – он всерьез обсуждал мою неудачную шутку. – Да, да, лучше потом! Машина открытая! Коза может на ходу выпрыгнуть!

Во дворе нам встретилась его бабка. Данила, коршуном на нее налетел.

– Брюки мои погладила?

– Куда собрался на этот раз? К Настёне на «дневной сок»?

– Съезжу…к нему… договор составлю!

– О чем?

– Что он меня признаёт…Брюки давай!

Бабка не торопилась выполнять просьбу внука. Ее мучил другой вопрос, более существенный. Его она и задала:

– Ты домой вернешься?

– А что?

Бабка надолго ушла в дом. Наконец, она появилась на крыльце с большим узлом, перетянутым посередине ремнем.

– Что это? – недовольно спросил Данила.

– Постель! Перина пуховая и одеяло шерстяное…Приданное тебе готовила…Думала, может быть на Настене когда женишься. А теперь, не знаю, чего и ждать? Вдруг внучку Чомбы присмотришь?

За воротами начали собираться соседки. Бабка Меланья уронила непритворную слезу.

– Куда ж ты милой с имя едешь? Завезут тебя в Африке за Кудыкину гору и бросят там, на съедение крокодилам!

– Львам! – поправила старая перечница, вчерашняя грамотейка.

– Что б голову не откусили, мотоциклетный шлем возьми!

– Если папуасы в котле начнут варить, шлем не поможет.

– О господи Исуси.

А на берегу озера, в это время Настя нашла контакт с темнокожей принцессой Банту. Она столько вертелась у той под ногами, что удостоилась королевского внимания.

– Разве Данила не в этом доме живет? – спросила темнокожая красавица Настю.

– Он такой копуша! Такой копуша! – Настя вплотную подошла к автомобилю, предлагая услуги штурмана. – Заезд во двор у них с другой стороны. С этой, только козу загоняют… Я, если надо, туда самый короткий путь могу показать!

– Сделай одолжение!

Так наша подружка попала на переднее, персикового цвета, кожаное сидение спортивного автомобиля «Альфа-Ромео». Выкурить теперь ее оттуда никто бы больше не смог. Когда автомобиль с принцессой Цеце за рулем и нашей подружкой подрулил к покосившемуся забору, из машины раздался нетерпеливый Настин возглас:

– Данила, ты долго копаться будешь, мы тебя уже заждались!

– Мы… – недовольно пробурчал он, – ты то, с какого боку-припеку здесь?

Настя благоразумно промолчала, но и не подумала вылезть из машины. А Данила грузил в спортивный автомобиль постельное белье и поучал бабку.

– За остальным я потом приеду, вещи в чемодан сложи, как следует. Не помни!

– Кальсоны тебе класть?

Я ухмыльнулся, а мой дружок сделал вид, что не слышит вопроса. Одни бабки у калитки легко разделались с этой ерундовой проблемой.

– В Африке жара, зачем ему кальсоны!

Самая древняя посоветовала.

– Если будешь класть, положи ему дедовы с завязками, чтобы ужак не залез.

Глава 8. Дуб

Как на пожар гнала автомобиль через город Банту. Наш городок, это вам не ухоженная Москва, здесь ям и кочек хоть отбавляй. Одним словом с шиком, мы промчались до загородной усадьбы управляющего банка Дуста. На этот раз никто нас не встречал, один Вадька торчал перед домом. Банту, как тигрица выскочила из машины и спросила сонного Вадика, жующего банан:

– Где Владлен Петрович?

– А я откуда знаю! Сами спите вместе, а меня спрашиваете!

Когда не выспавшийся Вадик увидел в ее руках ведерко, сон с него моментально слетел. Банту размахивая ведерком скрылась в доме, а он оглянувшись по сторонам, нахмурил лоб и спросил Данилу:

– Ты что ли ей это ведро отдал?

– Она сама его со дна озера достала, – стал оправдываться Данила, – А что не надо было отдавать?

– Конечно, не надо, там кое-что записано, что ей совсем не нужно было бы знать.

– А тебе нужно?

– И мне не нужно!.. Зря, зря вы его отдали! Теперь если она доглядит, что там на донышке, грандиозный скандал будет.

Вадик доел банан и забросил шкурку подальше в кусты. Озверевший от одиночества на этой усадьбе, он во все глаза таращился на Настю. А она, заметив такое неподдельное внимание со стороны сводного Данилина брата, скромно вышла из машины. Ревность, крапивой обожгла мне грудь. Я вспомнил, что должен этого оболтуса подтянуть по математике и строго его спросил:

– Ты задачник и тетради подготовил?

– Успокойся! Сегодня будет не до уроков. Сегодня в центре внимания будет ваше ведро. Боюсь, как бы эта черная пантера в гневе, его отцу на голову не одела.

– А что на нем написано? – лисьим голоском спросила Настя.

Глаза у Вадика стали маслянисто-кошачьими, он блудливо улыбнулся и отвел их в сторону.

– У отца память плохая. Чтобы не забыть, он на нем кое-что нацарапал.

– А что?

– Да так, семейная тайна!

Данила до этого молчащий показал на узел с постельным бельем.

– Вот бабка перину навязала, куда с ней теперь?

Вадик озадаченно смотрел на узел.

– Тебе отдельную комнату отвели! Там все есть! Въезжай и живи. Зачем тебе перина?

Настя изображавшая до этого скромницу, тут же вставила шпильку.

– Он, после обеда, когда наестся до отвала, любит на перине под деревом поспать. Под дубом… А нельзя ли территорию посмотреть?

Вадька был сама галантность. Он забежал сначала с одной стороны, потом с другой, и скорей увел Настю показывать старый парк с вековыми деревьями. На нас с Данилой они чихать хотели. Да бог с вами, делайте что хотите, подумал я. Данила чесал затылок, оглядывая огромный узел с постелью, так некстати навязанный бабкой. Из дома вышел вчерашний мажордом. Бесстрастное его лицо как всегда ничего не выражало.

– Вас, обоих Владлен Петрович приглашает к себе.

– Постель брать?

Мажордом кинул снисходительный взгляд на цыганский узел моего приятеля.

– Твоя комната, на третьем этаже, оставь, я сам занесу!

По парадной лестнице мы поднялись на второй этаж. Из гостиной доносились возбужденные голоса, крик Банту тонул в рокочущем басе Владлен Петровича. Данила с опаской открыл дверь в огромную гостиную.

– Ну…у…у! Рассказывай! – сразу взяла в оборот моего дружка Банту. С нее, как штукатурка со старой стены, слетел аристократический налет. В руках вверх дном она держала злополучное ведерко. – А ты пока, пожалуйста, помолчи! – приказала она Владлен Петровичу. – Посмотрим, насколько стыкуется то, что ты говоришь, с его рассказом. – В голосе Банту снова зазвенели серебряные колокольчики. Воркующей голубицей, сменив гнев на ласку, она спросила Данилу?