Читать книгу "Мыс Доброй Надежды - Андрей Кивинов"

— Зачем же тогда уехали? — удивился Рыбаков. — Вы же известный ученый.

— Сам удивляюсь. Предложили интересную работу, — Войцеховский опустил глаза, — все условия для нее создали… Тогда я не смог отказаться.

— Ну так вернитесь.

— Уже не могу, — вздохнул профессор. — Во-первых, жена здесь похоронена, а во-вторых… боюсь, Андрей Борисович.

— Кого? — снова удивился Рыбаков.

— Возможных разочарований. Вдруг воспоминания с реальностью разойдутся? В моем возрасте такое, знаете ли, вполне возможно…

Они молчали, вслушиваясь в шелест африканских деревьев, и вспоминали далекую Россию — каждый свою.

В поселок племени баквена Нгубиев, Рогов и Плахов приехали уже под вечер. Для этого случая Петруха специально нарядился в «костюм вождя» — надел некое подобие плаща, сшитого из леопардовых шкур, с мощной золотой застежкой в форме головы льва, белые штаны и ритуальную шапочку-таблетку тоже белого цвета с прикрепленной на макушке челюстью крокодила. В руках Петр Первый держал деревянный посох с мощным круглым набалдашником, якобы из золота.

Рогов с Плаховым, увидев преображение Петрухи, долгое время не могли вымолвить ни слова, настолько сильное он производил впечатление. Нгубиев даже немного смутился:

— Что, как клоун выгляжу?

— Почти как Юдашкин…

— Так ведь обычай такой — без этого мне в племя нельзя… Традиции предков.

Оперативники понимающе кивнули.

Оставив «геленваген» на окраине поселка, гости в сопровождении вождя ступили на широкую улицу, тянущуюся через все поселение племени баквена.

Они медленно шли, наблюдая картины жизни туземцев: женщины, одетые в цветастые платья, мололи кукурузную муку возле больших хижин из тростника, им помогали маленькие девочки; чернокожие мальчишки забавлялись дракой на палках и бросанием на меткость маленьких копий, а несколько суровых воинов-охранников азартно резались в карты, составив копья шалашиком.

Обстановка вокруг дышала благостью и спокойствием. При появлении вождя все приветствовали его глубоким почтительным поклоном, на что Петруха отвечал высокомерным кивком. Картежники похватали копья и прокричали приветствие. Нгубиев даже как-то внешне изменился, вступив на землю племени: приосанился, напустил на лицо важность и слегка оттопырил нижнюю губу.

— Ты не переигрываешь, Петя? — полюбопытствовал Вася.

— Так положено, — важно ответил Нгубиев, окидывая подданных строгим взглядом. — Сейчас в бар зайдем — расслабимся.

— Здесь и бар есть?

— А как же. В гостевом домике, мы там и заночуем, — указал вождь на самый высокий шалаш. — Это еще батя для меня выстроил. Со всеми удобствами.

— А племя у тебя большое?

— Приличное, — важно кивнул Петруха. — Здесь только те, кто по старым понятиям живут, а остальные в города сбежали.

— Это которые в сквотах живут? — вспомнил Вася свои первые впечатления от ЮАР.

— Они самые, — подтвердил его догадку вождь. — Воруют там, беспредельничают, садятся, конечно, в конце концов… Некоторые, правда, работают — хотя бы в Сан-Сити. И неплохо зарабатывают… Вот это дом шамана, еще две хижины, и мы на месте…

Во дворе круглого глиняного дома, который принадлежал шаману племени, гости застали странный ритуал. В центре двора в земляную кучу был закопан мужчина — так, что наружу выглядывала только его кудрявая голова. Вокруг него медленно пританцовывал хозяин дома, шаман, — крепкий мужичок в набедренной повязке из звериной шкуры. На голове танцора возвышался экзотический убор из разноцветных перьев, а в руках была глиняная чашка с каким-то белым порошком, которым он периодически посыпал голову закопанного.

Сцену окружали несколько мужчин и женщин, которые негромко напевали однообразную заунывную мелодию. У Васи от этих звуков стали сразу слипаться глаза.

— Чего это он? — Рогов зевнул в сторону шамана.

— А, малярию прогоняет, — махнул рукой Нгубиев. — Обычное дело.

— И как, помогает?

— Конечно! Сначала танцы, потом антибиотики. Цивилизация! — заржал Нгубиев и, подумав, добавил: — Вообще-то мне шаман знатный достался — сообразительный мужик. Надо будет Никиту Андреича ему показать, чтобы поясницей его занялся.

Вдруг шаман заметил новых зрителей, резко остановился и обвел сверкающим взглядом вождя и вновь прибывших. В следующее мгновение он рухнул на землю и безмолвно затих, уткнув голову в колени. Его примеру последовали и остальные баквена. Даже закопанный в землю больной малярией опустил вниз глаза, приветствуя вождя и его белых гостей.

— Чего это они? — насторожился Вася. — Обкурились?

— Приветствуют, чего же еще, — пояснил Петруха.

— Здрассте, — коротко кивнул туземцам Вася и, постояв немного, побежал за удаляющимися друзьями.

На террасе следующей хижины сидела симпатичная девушка лет восемнадцати в красивых разноцветных одеждах и высоком головном уборе. Негритянская красавица читала английскую книгу. При виде приближающихся гостей она порывисто вскочила и, улыбаясь, подбежала к Петрухе.

— Моя сестренка — Тэя, — представил ее Нгубиев. — Вот эта штука у нее на голове вплетена в волосы. Она и спит в ней.

— Неудобно же.

— Такая жизнь. Обычаи…

Тэя, услышав звуки русской речи, заулыбалась еще сильнее.

— Васья, Игор, — повторила она имена оперов и быстро, почти без акцента, мило протараторила: — Ленинград, Дворцовая площадь, пивбар «Жигули»…

— Умная, — похвалил сестру вождь. — Отец ей всякого здесь порассказал, так она меня достала. Хочу в Россию, говорит, в институт.

— Ну и отдай учиться, — посоветовал Игорь. — Деньги-то есть.

— На фиг ей это надо, — поморщился Нгубиев, показывая сестре, чтобы она возвращалась на место. — Лучше замуж выдам, пусть воинов рожает.

Наконец они подошли к высокому каменному бунгало со стеклопакетами, над дверью которого опера увидели пиратскую эмблему — череп на фоне пересеченных костей.

— А это зачем? — на всякий случай уточнил Вася.

— Табу, — пояснил хозяин. — Запрет на вход под страхом смерти. Территория вождя. Действует круче всяких замков. Заходите, мужики.

Петруха открыл дверь и запустил дорогих гостей внутрь. В первые мгновения их посетило ощущение, что они оказались в дорогой рюмочной где-нибудь на Петроградской стороне.

— Ничего себе, у тебя батя реальный строитель был, — одобрительно присвистнул Рогов. — Практически евростандарт!

— Я здесь праздники отмечаю, — скромно заметил Нгубиев. — Люблю это место. Есть в нем что-то питерское…

— А что за праздники? — поинтересовался Плахов, присаживаясь на широкий диван.