Читать книгу "Муравьиный лабиринт - Дмитрий Емец"

Макар провозился с тапками почти минуту. Вот уж нелепость! Не бабу Валю же звать! Саморезы так прижимали подошвы к полу, что высвободить их никак не удавалось.

Наконец получилось вытащить из тапки левую ногу, выскользнув заодно и из носка. За правой ногой освободилась и левая. И тоже лишившись носка. Шлепая босыми ступнями по линолеуму, Макар подошел к дивану и опустился на то же место, на котором незадолго до него сидел Денис. На полу валялось полотенце с узлом. Макар зачем-то вытянул ногу и быстро, недоверчиво толкнул его большим пальцем, точно это была живая змея. Узел перекатился, подтаскивая за собой хвост, и остановился.

Неожиданно Макар услышал низкий гул и поднял голову. На спинку стула, шевеля усиками, опустилась золотая пчела.

Глава 7

Насморк как инструмент вселенской справедливости

Часто встречаются культуристы, у которых мощные руки и слабые ноги. Это особенно заметно на пляже. Казалось бы, бросай качать руки и занимайся ногами. Но человека заклинивает, и он качает руки до бесконечности, забывая о ногах. Так же и мы: есть у нас что-то хорошее, может, от природы, и мы это хорошее прокачиваем, а об остальном забываем, считая, что мы с небом и так в расчете. Типа: зачем мне быть верным жене, если я бесплатно кормлю во всем городе волнистых попугайчиков?

Из дневника невернувшегося шныра

Найти красную водонапорную башню оказалось несложно. В поселке ее никогда и не прятали. Прожектор, бивший с крыши одного из домов, дробился о глухую стену. Гавр на мгновение попал в его луч, и Рина увидела на водокачке жуткую тень летучей мыши с горбом.

«Гавр понятно. А я тут где?» – подумала она, запоздало понимая, что горб – это вообще-то она и есть.

Пчела пронеслась вдоль земли, почти задев ее брюхом, и стала неспешно набирать высоту. Казалось, попасть внутрь старой водокачки невозможно. Однако никто и не собирался проникать туда снизу, где стена была сплошной.

Гавр присел на деревянную крышу, похожую на китайскую шляпу, потоптался на ней, ломая гнилые доски, после чего, сложив крылья, скользнул в выбитую дверь над деревянным балконом. Рина запуталась лицом в плотной шторе, призванной задерживать внутри теплый воздух и скрывать свет фонаря. Она, естественно, сорвала ее и забарахталась.

– Фу ты, какого эльба?.. Гамов! Ты где? Я тут у тебя что-то сокрушила! – позвала она.

Ей не ответили. Рина выбралась из-под шторы. Небо очистилось. Водокачку заливало лунным светом. Гамова внутри не было. Она увидела ящик с консервами и два поблескивающих арбалета. Рядом валялись прочие мелкие вещи, без которых Евгений был бы невозможен: чайник-кружка, работающий на сухом горючем; ножи, пилки для ногтей, щипчики, складные плечики, подвешенный на шнуре фонарь, который сам вырабатывает электричество, если вертеть ручку. Под ногами шуршали многочисленные обертки от противогриппозных пакетиков, которые надо растворять в горячей воде.

Рина подняла один и понюхала. Он пах лимоном.

– Ну и где эта жертва рекламы? – поинтересовалась Рина непонятно у кого.

Гавр носился по вещам Гамова, с интересом принюхиваясь к консервам.

– Бегать! – велела ему Рина. – Мусорить! Топтаться! Совать нос в чужую еду! Умница! Послушный мальчик!

Последнее время она следовала золотому правилу полководца: отдавать войскам только те приказы, которые они исполнят. Лучше уж так, чем орать Гавру: «Сидеть!» и потом бессильно наблюдать, как он носится.

Под ними, в проломе пола, кто-то сонно завозился. Рина узнала Аля даже не по производимым звукам, а по тому, что Гавр мгновенно остановился и принял подобострастный вид. Он прижался брюхом к полу, сложил крылья и, поскуливая, полез в щель.

– Тебе самому не противно? Где твое достоинство? – сухо поинтересовалась у него Рина.

Услышав ее голос, Гавр обернулся. Вопрос «где?» он хорошо знал, поскольку тот нередко был связан либо с седлом, либо с едой. Достоинство, как категория непонятная и малосъедобная, в число важных понятий никак не входило.

– Ладно! Катись к своему Алю! – разрешила она, снова прибегая к золотому правилу полководца.

Гавр дополз до щели и не то спрыгнул, не то провалился вниз. Оттуда мгновенно донеслись скулящие звуки, возня, а затем щелканье зубов и предупреждающее рычание. Рина поняла, что Гавр пытается устроить восторженную беготню, а Аль советует ему сбавить обороты и радоваться встрече более спокойно.

«Аль здесь… Значит, и Гамов где-то рядом. Небось за едой пошел. Пойду поищу!» – решила Рина.

После недолгих поисков она обнаружила привязанную к балконной балке веревку с узлами и спустилась по ней. Та до земли не доходила, и пришлось прыгать в сугроб. Пробравшись через кустарник, Рина перелезла через низкий забор и в задумчивости остановилась. Перед ней располагалась автобусная площадь, ярко освещенная фонарями. Дальний от остановки фонарь выглядел как пирамида Хеопса, потому что именно на него трактор сгребал весь снег. Гора получилась такой огромной, что, если подняться по ней, можно было шагнуть сразу на крыши киосков.

В поисках Гамова Рина обошла два ночных магазина. В одном к ней попытался подкатить подвыпивший донжуан в стиле: «меня все любят и только жена не понимает. Хочет, чтоб я работал», но она выскользнула оттуда быстрее, чем он закончил третье по счету предложение. Гамова ни в одном магазине не оказалось, но, вспомнив о валявшихся пакетиках с запахом лимона, Рина догадалась заглянуть в аптеку.

Аптечный киоск, с недавнего времени работавший круглосуточно, представлял собой крошечный магазинчик, в котором едва могли поместиться два-три покупателя. Стеклянные витрины шли от пола и до потолка. У дверей, занимая половину помещения, грелась огромная, только что с улицы, дворняга. Похожий на фен обогреватель гнал на ее морду теплый воздух. Собака щурилась, пребывая в блаженстве.

Рядом с плакатом, на котором две томимые телесами барышни бурно радовались какому-то новому жирорастворителю, спиной к Рине стоял Гамов и без симпатии разглядывал приборы для измерения давления. Ее пока не замечал. Из окошка на него с умным любопытством глядела аптекарша, чем-то похожая на Кавалерию, только покруглее, постарше и поленивее.

– Что у вас есть от простуды? А еще дороже? А еще?.. И это, по-вашему, дорого? Дешевое лекарство не может быть хорошим, – строго говорил ей Гамов.

– Сделайте человека счастливым! Припишите два нуля к любому безобидному лекарству. А еще лучше четыре. Витамин С по цене автомобиля – это как раз то, что нужно, – посоветовала Рина аптекарше.

Услышав голос, Гамов повернулся. Она едва не вскрикнула. Рине показалось, что она обозналась. Неужели это Гамов? Принц красоты, модель, скрипач, поэт и гимнаст, он же однолюб, он же победитель состязаний по боевому пилотажу на гиелах? Тот Гамов, который летними ночами пикировал в ночном небе и, рискуя разбиться, на громадной скорости проносился над шоссе, стараясь, чтобы его засекла камера. И она фиксировала громадную скорость у проезжающих машин.