Читать книгу "Клинки Максаров - Николай Чадович"

Какое-то необъяснимое предчувствие беспокоило Артема. Его почему-то совсем не тянуло в тень деревьев, хотя он даже не мог вспомнить, когда в последний раз бывал в настоящем лесу. Понаслышке, да и по собственному опыту он знал, что среди бесчисленных миров Тропы нет ни единого, хотя бы отдаленно напоминающего райский сад. В пышной зелени могли таиться ядовитые змеи, в цветах — насекомые-кровососы, а в самых восхитительных на вид озерах — болезнетворные бактерии. Однако ни Надежда, способность которой предчувствовать беду не вызывала сомнений, ни Калека, уже побывавший однажды в этих краях, не выказывали никаких признаков тревоги, что отчасти успокаивало Артема. Впрочем, вступая в новую страну, он всякий раз чувствовал себя не совсем уверенно.

Собрав свои пожитки, они в обычном походном порядке двинулись к лесу — впереди припадающий на левую ногу Калека, чуть поодаль Артем, крепко сжимающий в своей руке ладошку Надежды. От деревьев уже тянуло дурманящим ароматом сочных плодов и разогретой смолы. Усыпанное галькой пространство обрывалось ровной, как по линейке проведенной чертой, за которой начинался густой и — на взгляд упругий газон. Из него почти на равном расстоянии друг от друга торчали головки бледно-голубых цветов, как будто высаженных квадратно-гнездовым способом.

Похоже на английский парк, подумал Артем. Совсем недавно травку подстригали.

Деревья были как деревья — стволы, ветви, пушистая крона (что-то среднее между листвой и хвоей). Птицы как птицы — крылья, клюв, яркое оперение (что-то среднее между убором павлина и пухом гагары). Мелькнувший в глубине леса олень был неким усредненным оленем, помесью лани, лося и марала. Голубенькие цветочки с одинаковым успехом могли произрастать и в тундре, и в тропиках, и в горшках на подоконнике.

У черты, разделяющей траву и камень, Калека ненадолго задержался и на зеленый газон все трое вступили почти одновременно. В следующую секунду раздался слитный крик — Калека рявкнул, распоров о траву босые ступни, Надежда взвизгнула, ошпарив руку соком сорванного цветка, Артем застонал, оставив кожу ладони на скорлупе приглянувшегося ему ореха. Крик этот как бы послужил сигналом к всеобщей атаке — с деревьев сорвалась стая птиц, принявшихся беспощадно долбить путников клювами, острыми и твердыми, как долото: из лесной чащи со свирепым ревом ринулись олени, жадно разевая клыкастые, совсем не оленьи пасти; вода в ближайшем ручье забурлила, заполнив все вокруг едким паром и удушливым запахом кипящего олеума.

Спасло всех троих только то, что они не успели сделать по траве и нескольких шагов. Едва лишь полуослепшие и полузадохнувшиеся путники вновь оказались на теплом, отшлифованном быстрой водой галечнике, вспышка агрессии, потрясшая лес и его обитателей, мгновенно прекратилась.

Они долго отмывали кровь и бинтовали свои раны. Больше всех пострадал Калека, едва не потерявший глаз — неимоверно распухшая переносица делала его похожим на двурогого носорога. Плечи и шею Надежды покрывали багровые кровоподтеки. Артем кроме куска кожи с ладони потерял приличный клок волос и верхнюю четверть правого уха. Кроме того на вражеской территории остались дубинка Калеки и заплечный мешок Надежды. Поражение было полным.

— Как же ты раньше сумел здесь пройти? — тряся окровавленной кистью руки, Артем наседал на Калеку.

— Не знаю… Не помню… — Было заметно, что неведомая сила продолжает гнать Калеку вперед и он изо всех сил сдерживает себя.

— Все здесь какое-то неестественное… Я хочу сказать — рукотворное… специально предназначенное для тех, кто этим путем хочет уйти из Страны Черепах. — Надежда задумчиво почесала кончик оцарапанного носа. — Сначала иллюзорная пропасть, способная отпугнуть кого угодно. Потом ядовитые цветы и колючая трава. Это направление закрыто для всех или почти для всех. Зато обратный путь, наверное, свободен. Калека мог пройти им без всяких помех. Недаром, едва только мы побежали назад, птицы оставили нас в покое.

— Может быть, ты и права. Вероятно, те, кто живет в этом мире, — Артем махнул рукой в сторону леса, — терпеть не могут гостей. Но мне вот что кажется странным. Ты способна предвидеть опасность задолго до ее приближения. Почему же тогда ты не разгадала подвох ни здесь, ни на краю обрыва?

— Я уже и сама думала над этим. — Было заметно, что Надежде не очень нравится такая тема разговора. — Здесь могут быть два ответа. Или тот, кто сотворил все это, настолько сильно отличается от меня, что я не могу уловить даже отзвук его мысли, или он в душе точно такой же, как я, но только намного опытней и изощренней. Сам понимаешь, нет ничего проще, чем обмануть близкого человека.

Однако Артем проигнорировал ехидство, скрытое в ее последней фразе.

— Какой из двух ответов ближе к истине?

— Что я тебе, гадалка? — Надежда демонстративно уставилась в небо. — Когда могла, я выручала вас. Нельзя требовать от меня чего-то сверхъестественного.

— Если бы я на тебя не полагался, мы бы здесь не оказались. Вспомни, я предупреждал тебя о ловушке. — Артем уже начал ощущать раздражение.

— Значит, я виновата! — глаза Надежды сверкнули. — А сам ты кто такой? С мрызлом справиться не смог!

— Перестань!

— Не пе-рес-та-ну!

— Я с тобой серьезно говорю. Успокойся. Нет ли каких новостей от Адракса? — спросил Артем так, как будто обращался не к ней, своей любимой, а к Калеке или вообще к кому-нибудь постороннему.

— Ни-ка-ких!

— А он такой же, как ты? Отвечай, не юли.

— Ну что ты ко мне привязался? Зануда! Да, мы чем-то похожи! Ты это хотел узнать? Но все, что ты здесь видишь, — она сделала рукой широкий жест, охватывающий сразу и каменную стену, и коварный лес, — совсем не его работа. Можешь мне поверить.

— Хорошо, я верю тебе, — примирительно сказал Артем.

— Можешь верить, можешь нет, — она повернулась к нему спиной. — Пойду прогуляюсь. Не ходи за мной.

«Пусть проветрится немного, психопатка, — подумал Артем. — Прибежит назад, как миленькая, едва только на что-нибудь страшное напорется».

В полном соответствии с ходом его мыслей, Надежда нагнулась и подняла булыжник — покрупнее и посветлее прочих. Артем не сразу разглядел, что это человеческий череп, омытый водой почти до снежной белизны. Повертев находку в руках, Надежда приставила ее к макушке, словно примеряя на место своей головы, потом отбросила в сторону и преспокойно двинулась дальше.

— Ах ты, чертовка! — только и смог сказать Артем.

Немного подремав на теплых камнях, он не стал дожидаться возвращения Надежды и отправился в другую сторону, намереваясь повнимательнее изучить окрестности. С собой Артем на всякий случай захватил раздвижной металлический стержень, оставшийся у него на память о бесславно погибших мрызлах.

Слева неприступным бастионом возвышалась серая отвесная стена, справа тянулся лес, враз утративший свою притягательность. Влезть на тридцатиметровую каменную стену, пусть даже уступчатую, не имея специального снаряжения и достаточной сноровки представлялось делом маловероятным. Еще раз пытать счастья в лесу тоже не улыбалось Артему. Время от времени он топал ногой в край газона, надеясь случайно отыскать безопасный проход, но всякий раз на подметке оставались глубокие царапины, похожие на следы пилы. Сотни шагов по этой траве было бы достаточно, чтобы превратить в ошметки самую крепкую обувь.