Читать книгу "Мегрэ у министра - Жорж Сименон"

У Мегрэ там были приятели, особенно один, по фамилии Катру; он даже крестил его сына. Но обратиться к нему Мегрэ не решался. Если Катру что-нибудь знает, Мегрэ рискует поставить его в неловкое положение.

Фотография Пикмаля появится в вечерних газетах. И так ли уж это будет забавно, если человек, которого разыскивает Уголовная полиция, находится в Сюртэ?

Они ведь могут тут же «изъять его из обращения», так как он слишком много знает. Возможно, его доставили на улицу Соссэ и пытаются из него что-то вытянуть.

Газеты скоро сообщат, что этим делом занялась Уголовная полиция, в частности Мегрэ.

Сюртэ может, и никто ее в этом не упрекнет, через несколько часов после такого сообщения объявить, что задержала Пикмаля.

— Но вы точно уверены, — настаивал шеф, — что Пуан не виляет и ничего от вас не скрывает?

— Могу поклясться в этом.

— А те, кто его окружает?

— Мне кажется, тоже. Я интересовался каждым из них. Разумеется, я не все знаю про их жизнь, но то, что мне известно, заставляет думать, что преступника надо искать в другом месте. Письмо, которое я показывал вам…

— Маскулен?

— Вне всякого сомнения, он замешан в этой истории. Доказательством служит письмо.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Возможно, мне это ничего не даст, но у меня почему-то появилось желание посмотреть на него вблизи. Для этого мне достаточно пойти позавтракать на Площадь Победы в «Камбалу», где, говорят, он обосновался.

— Будьте осторожны.

— Постараюсь.

Мегрэ зашел к инспекторам, чтобы дать кое-какие указания. Лапуэнт только что вернулся.

— Ну, как насчет сигар?

— Удивительно, что такую деталь заметила женщина. Хозяин бистро не смог сказать, что курил тот человек: трубку, сигару или сигарету, хотя он и провел у стойки более четверти часа. Но все-таки хозяин больше склоняется к сигаре. А консьержка в доме мадемуазель Бланш весьма категорична.

— Он курил сигару?

— Нет. Сигарету. Даже бросил окурок на лестницу и раздавил каблуком.

В час дня Мегрэ вошел в известный ресторан на площади Победы. В груди он чувствовал какой-то неприятный холодок: мериться силами с Маскуленом по меньшей мере неблагоразумно.

Против Маскулена у него не было никаких улик, кроме записки, которой депутат мог дать сотню правдоподобных объяснений. Кроме того, здесь Маскулен на своей территории. Мегрэ же был случайным человеком, и метрдотель только глянул на него, но не сдвинулся с места, чтобы им заняться.

— У вас найдется свободный столик?

— На сколько персон?

— Я один.

Большинство столов было занято. Раздавался приглушенный ровный гул голосов, которому аккомпанировал и звон вилок и бокалов. Метрдотель осмотрелся вокруг и подошел к небольшому столику, загнанному в угол у дверного тамбура. Были свободны еще три стола, но, заговори комиссар о них, ему бы явно ответили, что они уже заказаны. И это могло быть правдой.

По сигналу метрдотеля гардеробщица подошла к Мегрэ и взяла у него шляпу и пальто. Ждать, пока примут заказ, пришлось долго, так что у Мегрэ было время оглядеть зал.

Этот ресторан посещали важные особы, и за завтраком здесь можно было встретить только мужчин: финансистов, известных адвокатов, журналистов, политических деятелей; все они принадлежали примерно к одному кругу и издали обменивались приветствиями.

Кое-кто узнал комиссара, и, видимо, за некоторыми столами шепотом обсуждали его появление.

Жозеф Маскулен сидел за столиком в правом углу в обществе мэтра Пинара, адвоката, почти так же знаменитого, как и депутат, из-за неистовства, с которым он произносил защитительные речи.

Третий их сотрапезник сидел спиной к Мегрэ. Это был, по-видимому, немолодой человек, узкоплечий, с редкими седыми волосами, зачесанными на лысину. Только когда тот повернулся в профиль, Мегрэ узнал Совгрена, шурина и компаньона Нику. Комиссар видел его фото в газетах.

Маскулен, поглощавший в это время антрекот, уже успел заметить Мегрэ и не спускал с него пристального взгляда, словно в зале не было ничего более интересного. Сначала в его глазах было только любопытство, затем в них загорелся иронический огонек, а сейчас он, похоже, с интересом ожидал, что дальше будет делать комиссар.

Мегрэ составил наконец меню, заказал маленькую бутылку пуйи и, попыхивая трубкой, тоже воззрился на депутата. Разница между ними заключалась в том, что взгляд Мегрэ — как обычно в таких случаях — казался отсутствующим и ничего не выражающим. Можно было подумать, что человек, на которого он смотрит, ему так же безразличен, как белая стена, и мысли его заняты только дьеппской камбалой, которую он заказал.

Комиссар в общем-то очень мало знал о Нику и его фирме. Ходили слухи, что у Совгрена до того, как лет двенадцать назад его сестра вышла замуж за Нику, не было ни гроша: единственное, что он имел, это имя. Сейчас у него была контора на авеню Республики, недалеко от конторы Нику. Она была огромных размеров, с роскошной обстановкой, и Совгрен проводил там целые дни, поджидая каких-нибудь ничего не значащих посетителей, которых к нему направляли, чтобы чем-нибудь занять.

Если Маскулен открыто принимает его за своим столом, значит, у него есть на это серьезные причины. А может быть, и мэтр Пинар присутствует здесь, потому что защищает интересы Совгрена?

Редактор одной из газет, выходя, остановился возле Мегрэ и пожал ему руку.

— По делу? — спросил он.

И так как комиссар сделал вид, что не понял, редактор добавил:

— Не помню, чтобы когда-нибудь встречал вас здесь. И он выразительно посмотрел в сторону Маскулена.

— Не знал, что Уголовная полиция занимается такого рода делами. Вы нашли Пикмаля?

— Еще нет.

— Все еще ищете отчет Калама?

Это было сказано таким насмешливым тоном, будто отчет Калама существовал только в воображении некоторых людей и Мегрэ никогда не суждено его найти.

— Ищем. — Мегрэ предпочел ограничиться таким ответом.

Журналист хотел что-то сказать, но решил промолчать и, приветственно махнув рукой, поспешно вышел. В тамбуре он почти столкнулся с входившим человеком, которого Мегрэ мог бы и не заметить, если бы не провожал взглядом своего собеседника.

Собираясь открыть уже вторую дверь, человек этот через стекло увидел комиссара, и на его лице отразилось странное смятение. Мегрэ он знал много лет, и ему пришлось бы с ним поздороваться. Он уже было собрался это сделать, но, бросив нерешительный взгляд в сторону Маскулена и, вероятно, надеясь, что Мегрэ не успел его узнать, внезапно повернулся и исчез.

От Маскулена, сидевшего в своем углу, не ускользнула ни одна деталь этой сцены, хотя на его лице игрока в покер ничего не отразилось.