Читать книгу "Егерь - Александр Быченин"

Гул после посадки миллионотонного колосса давно затих, даже мелкие насекомые активизировались, хотя более осторожные теплокровные обитатели окрестностей все еще прятались, предпочитая переждать неведомую опасность в защищенном месте. Мы с Петровичем все так же пялились на комплекс, хотя смотреть еще было особо не на что – громада пока что оставалась безжизненна. Ничего удивительного, сейчас на борту царил кавардак: носились по палубам ремонтные бригады, направляемые операторами из рубки, люди в пассажирских отсеках выбирались из противоперегрузочных коконов, оживала техника. Ближайшие два-три часа уйдут на анализ обстановки и ликвидацию мелких повреждений: как бы ни осторожничали навигаторы, при посадке такой махины аварии разной степени тяжести неизбежны, особенно с учетом размеров инфраструктуры. Потом жизнь наладится, люди разойдутся по рабочим местам, дежурные смены займутся расконсервацией транспорта, наблюдательных и защитных систем, а коллеги-Охотники приступят к непосредственным обязанностям: на них, как обычно, патрулирование окрестностей и охрана объекта от внешних посягательств. Собственно, посягать на такую громадину в ближайшей округе просто некому, но порядок есть порядок. Еще через пару суток режим установится окончательно и начнется основная работа, ради которой мы и прибыли на планету. Комплекс выпустит целый рой автоматических спускаемых модулей типа нашей «тройки», которые разлетятся практически по всей планете. Затем несколько дней уйдет на анализ обстановки, и подойдет очередь ученых и Охотников. Малые исследовательские группы в составе десятка яйцеголовых и такого же количества охраны расселятся в самых перспективных местах и будут работать полуавтономно. Телепорты установить в маленьких скорлупках проблематично с точки зрения энергообеспечения, так что связь с базой будет осуществляться авиацией. И вот на этом этапе можно ожидать любых неприятных сюрпризов. Как показывает опыт, сын ошибок трудных, именно в этот период происходит подавляющее большинство производственных несчастных случаев и девяносто процентов смертей, связанных с нападением агрессивных форм жизни. Оставшиеся десять покрывают вероятность подхватить какую-нибудь экзотическую заразу, с которой не справится универсальный антидот.

С морскими биологами и прочими водоплавающими проще – они практически всегда сидят под куполами или проводят время в пузырях субмарин, да и индивидуальные скафандры мало уступают броне профессиональных абордажников из экипажного состава космофлота. Ее разве что особо навороченная псевдоакула повредить сможет, хотя вряд ли прокусит – переломы, сдавливания и прочие повреждения, как от тяжелых тупых предметов, будут иметь место. Впрочем, такие повреждения не менее смертоносны, так что сбрасывать со счетов морских хищников себе дороже. Одно радует: за работу в таких условиях отвечает другое подразделение – специально подготовленные боевые пловцы. Таких в составе экспедиции чуть ли не рота, и они подчинены комбату Охотников. Работа весьма специфическая, требующая отличной физической и моральной подготовки. Я бы, например, не смог месяцами торчать под водой, да еще при каждом выходе давиться физраствором для заполнения легких, а потом блевать отвратной соленой фигней. Впрочем, на такие ухищрения идти приходится лишь на глубоководных базах, на мелководье проще, на глубинах до ста метров с декомпрессией прекрасно справлялись более мягкими методами, отказываться от газового дыхания не приходилось.

В конце концов нам с Петровичем зрелище наскучило, и мы вернулись в тесный кубрик, благо сейчас имели полное право отдохнуть после трудовой вахты. Перекусили наскоро и развалились кто где: я устроился на кровати, питомец по традиции взгромоздился было мне на грудь, но я его согнал. Кот фыркнул обиженно и развалился на откидном столике, который я не стал складывать после трапезы. Остаток вечера скоротали на вахте, ночью отоспались, а там пришло время возвращаться на базу: нашей «тройке» предстояло в ближайшие сутки передислоцироваться в глубь континента согласно программе исследований. Впрочем, нам это, равно как и остальным соратникам по первой высадке, ничем не грозило – три дня законных выходных мы проведем на «Да Винчи» и только потом вновь вернемся к работе. К тому моменту модуль, укомплектованный новым экипажем, будет уже далеко.

На базу отправились пешком – километр не расстояние даже для флотских. В первой партии шли мы с Петровичем и коллега Петров плюс половина операторов и пятерка Охотников. Оставшийся персонал переберется на место постоянной дислокации после прибытия на модуль смены, то есть еще часа через два. Шагалось по низкорослому, хоть и густому, травостою легко, окрестности были изучены уже не раз и не два, так что шли сосредоточенно, по сторонам не глазели.

Курс взяли на ближайший «лепесток», где нас уже должны были ждать медики и мобильный лабораторный блок. Так оно и оказалось. Едва мы приблизились к стыку корпуса с силовой стеной, небольшой ее участок, ограниченный рамкой два на полтора метра, растаял, и мы прошли внутрь «дворика». Огороженное пространство в несколько гектар пока что было практически пусто, вдалеке, метрах в шестистах, почти у самого основания полусферы жилого блока, виднелась какая-то техника и рядом с ней люди в легких скафандрах. Почти у самого прохода сиял белой обшивкой лабораторный блок, к которому мы и направились: требования техники безопасности, помноженные на дисциплину, – великая сила.

Встретили нас двое лаборантов в медицинских противовирусных комплектах, но без шлемов. Я мысленно усмехнулся, но комментировать не стал, равно как и Леха Петров. Начни сейчас подкалывать, хлопот потом не оберешься. Так обследование за полчаса пройдешь, но если лаборанты докопаются, и к завтрашнему утру из этого медицинского вертепа не выберешься. В общем, перетерпели стандартную процедуру, осчастливив медиков результатами мониторинга нашего состояния, и благополучно прошли шлюзование, благо ближайший тамбур располагался в нескольких шагах от медблока. Добрались до лифта, где и разделились: Петров с Охотниками убыли на вторую палубу, флотские куда-то еще, а мы с питомцем вернулись в родной блок, пустой по случаю середины рабочего дня. Единственная наша соседка, Галя Рыжик, скорее всего, была в биолаборатории. Я к этому был морально готов и ничуть не расстроился.

Оказавшись в каюте, первым делом забросил оружие и боеприпасы в сейф (тащиться к прапорщику Щербе было просто лень) и содрал осточертевшую броню. За ней последовало термобелье, после чего я забрался в душ и с удовольствием проторчал там целых полчаса. После спартанских условий спускаемого модуля, кабинка в котором была настолько крошечной, что стоять там можно было лишь боком, душевая в каюте показалась раем. Плюс никакого лимита на воду. Петровича, кстати, тоже заставил выкупаться, благо он к этой процедуре приучен и не сопротивляется, хотя и не в восторге.

Едва успел влезть в повседневную форму, как поступил вызов от комбата Исаева. Пришлось распрощаться с мечтами об отдыхе и отправляться к начальству. Впрочем, много времени отец-командир не отнял, попросил лишь коротко доложить о проделанной работе, так что мы с Петровым легко отделались. Когда мы уже собирались уходить, в кабинет майора вошли Коля Иванов и сержант-Охотник, тот самый, что командовал ребятами на модуле. Мы замялись было, но Исаев жестом отпустил нас. Хорошо все-таки, что у меня есть непосредственный начальник, которому и приходится в основном отдуваться за подчиненных.