Читать книгу "Проклятая школа - Рейчел Хокинс"

— Так-то лучше, — сухо промолвила миссис Каснофф, усаживаясь рядом со мной. — А теперь, София, будь так любезна, расскажи мне, почему ты сидишь здесь, у пруда, когда нужно идти на следующий урок?

— Я переживаю страдания подросткового возраста, миссис Каснофф, — ответила я. — Мне нужно срочно излить свои чувства в дневнике или что-нибудь еще в том же духе.

Директриса тихонько фыркнула.

— Сарказм не украшает юных леди. А я здесь не для того, чтобы помогать тебе упиваться жалостью к самой себе, так что лучше скажи правду.

Я посмотрела на нее, такую подтянутую, в шерстяном костюме цвета слоновой кости (Шерсть в такую жару! Ненормальные здесь все какие-то). Я вздохнула. Родная мама с трудом меня понимает, хоть она и замечательная. Чем же мне может помочь эта увядающая стальная магнолия с окаменевшей от лака прической?

А потом я пожала плечами и начала рассказывать.

— Я не знаю, как положено вести себя ведьмам. Все, кто здесь учатся, выросли в магическом мире, а я нет. Фигня какая-то получается.

Миссис Каснофф опять поджала губы. Я думала, она меня отругает за слово «фигня», но она сказала совсем другое.

— Мистер Кросс говорил, ты не знала, что твой отец в настоящее время возглавляет Совет.

— Угу.

Она сняла крошечную пылинку с рукава.

— Я, разумеется, не знаю, почему твой отец поступает так, а не иначе, но я уверена, что у него были причины скрывать от тебя свою должность. Кроме того, София, твое положение в нашей школе довольно… затруднительное.

— Это как?

Она долго молчала, глядя на озеро. Потом наконец обернулась ко мне и накрыла мою руку своей. Кожа у миссис Каснофф, несмотря на жару, была прохладная — сухая, словно пергамент, и я вдруг поняла, что она гораздо старше, чем я раньше думала. Вглядевшись в ее лицо, я заметила множество морщинок у глаз.

— Пойдем ко мне в кабинет, София. Нам нужно о многом поговорить.

Глава 13

Директорский кабинет располагался на первом этаже, рядом с гостиной, где стояли креслица с кривыми тонкими ножками. На этот раз, проходя мимо, я заметила, что их заменили на более основательные, довольно красивые кресла, а тронутые плесенью банкетки заново обтянули веселенькой тканью в желто-белую полоску.

Я спросила:

— Когда вы успели поменять мебель?

Миссис Каснофф оглянулась через плечо.

— Мы ничего не меняли. Это — настроенческие чары.

— Что-что?

— Идея принадлежит Джессике Прентисс. Облик мебели отражает настроение того, кто на нее смотрит. Так можно определить, насколько ученику комфортно в школе.

— Значит, всю эту гадостную мебель я сама навоображала?

— В каком-то смысле, да.

— А снаружи? Вы, пожалуйста, не обижайтесь, но там до сих пор все довольно-таки запущено.

Миссис Каснофф тихонько засмеялась.

— Нет, чары действуют только внутри школы и только в общественных помещениях: в гостиных, классных комнатах и так далее. «Гекате» пристало выглядеть слегка зловеще, ты не находишь?

На пороге директорского кабинета я обернулась еще раз посмотреть на гостиную. На этот раз я заметила, что диваны, кресла и даже занавески на окнах чуть мерцают, как воздух над асфальтом в жару.

С ума сойти.

Я думала, что у миссис Каснофф — самая большая комната в доме. Ну, вы знаете: полные шкафы старинных книг, тяжелая дубовая мебель и окна от пола до потолка.

А на самом деле мы оказались в маленькой комнатке без окон. Там сильно пахло лавандовыми духами миссис Каснофф и еще чем-то горьковатым. Я не сразу сообразила, что это запах чая. На краешке письменного стола кипел и булькал небольшой электрический чайник, а сам стол вовсе не был деревянным чудовищем, как я его себе представляла. Просто обычный письменный стол.

Были здесь и книги. Книжные полки занимали три стены. Я попробовала прочитать названия на корешках, но большинство их выцвели так, что ничего не разберешь, а остальные были на незнакомых мне языках.

Единственное, что оказалось хоть отдаленно похожим на мою мысленную картинку, — директорское кресло, больше напоминающее трон: высокое, тяжелое, обитое лиловым бархатом.

Стул по другую сторону стола был на добрых пять дюймов ниже, и как только я села, почувствовала себя шестилетней малявкой.

Видимо, так и было задумано.

— Чаю? — спросила миссис Каснофф, аккуратно усевшись на свой фиолетовый трон.

— Да, спасибо.

Пока она наливала в чашку крепкий красный чай, мы молчали. Миссис Каснофф, не спрашивая, добавила в чай молоко и сахар.

Я отпила чуть-чуть. Чай на вкус был точно такой, какой мне делала мама в дождливые зимние дни, когда мы с ней устраивались на диване, читали и разговаривали. Знакомый вкус подействовал успокаивающе, и я немножко расслабилась.

Надо полагать, так и было задумано.

Я посмотрела на директрису.

— А откуда вы…

Она отмахнулась:

— Я ведьма, София.

Я насупилась. Не люблю, когда мной манипулируют. Так же сильно не люблю, как змей и Бритни Спирс.

— Значит, вы знаете такое заклинание, чтобы придать чаю вкус… чая?

Миссис Каснофф сделала глоток и мне показалось, что она сдерживает смех.

— На самом деле — даже больше того. — Она показала на чайник. — Загляни в него.

Я заглянула.

Чайник был пустой.

— Твой любимый напиток — чай «Ирландский завтрак», который заваривает твоя мама. Если бы ты любила лимонад, в чашке оказался бы лимонад. Горячий шоколад — был бы горячий шоколад. Базовое заклинание комфорта, очень помогает, когда нужно, чтобы собеседник почувствовал себя непринужденно. И ведь подействовало, пока не включилась твоя прирожденная подозрительность.

Ого! Круто. Я даже и не пробовала применять универсальные чары.

Конечно, я бы ни за что ей не показала, что восхищаюсь.

— А если бы моим любимым напитком было пиво? Вы бы подали его мне в запотевшей кружке?

Миссис Каснофф чуть приподняла плечи — жест слишком элегантный, чтобы сказать, что она пожала плечами.

— Признаюсь, я была бы в затруднении.

Она вытянула из стопки папок одну, в кожаной обложке, и снова устроилась на троне.

— Скажи мне, София, что именно ты знаешь о своей семье?

Она откинулась на спинку кресла, изящно скрестив лодыжки — поза настолько неформальная, насколько это вообще для нее возможно.

— Я знаю не так уж много, — настороженно ответила я. — Мама у меня из Теннесси, ее родители разбились на машине, когда ей было двадцать лет…