Читать книгу "Грозовые ворота - Александр Тамоников"

– Клянусь.

– Громче! И как положено.

– Мамой клянусь! Не трону больше. Николай быстро встал, заставив отпрянуть назад старослужащих, держа по-прежнему оружие в руке.

– А вам говорю, если что надумаете, то лучше убивайте сразу, иначе я вас один черт достану, по одному кончу. Не я, так братан приедет. Конец вам один будет. По службе напрягайте, а беспредельничать не дам. Завалю, коли что. Поняли?

Колян отбросил горлышко в умывальник, подошел к Косте. Он ждал, что, увидев его безоружным, троица метнется на него, и готовился, как обычно в таких случаях, броситься им в ноги и гасить упавших. Но старослужащие оставались на месте.

– Пойдем, Кость, больше они тебя не тронут. Кровь сейчас смоем, все будет нормально.

Наутро начались разборки. Доронин пришел на подъем и во время построения увидел побитого Ветрова и, что крайне удивило его, не менее пострадавшего Гольдина, который в роте считался непререкаемым авторитетом в смысле неуставных взаимоотношений. Да еще пара дедов явно получила по тыкве.

– Это что за клоунада? Гольдин, старичок ты наш, кто же тебя, родимого, отделал? Неужели Ветров? А, Гольдин? Молчишь? Хорошо. Старшина! Веди людей на зарядку. Ветров с Гольдиным в канцелярию, по одному.

Костя стоял перед столом командира роты. Доронин посмотрел на него и начал разбирательство:

– Что случилось, Ветров?

– Ничего особенного, товарищ старший лейтенант.

– Ты так считаешь? А мне кажется, что ты ошибаешься. Кое-что явно произошло, и очень серьезное. Настолько серьезное, что если ты промолчишь, а Гольдин, командир отделения, после тебя заявит, что произошла потасовка и что именно ты, Ветров, первым набросился на сержанта, а тот лишь защищался, то дело примет нежелательный для тебя оборот. Мало того, что ты, мол, игнорировал уставные требования младшего командира, так еще с кулаками набросился на него. А это, Ветров, трибунал. Трибунал и дисбат, полгода как минимум. Смекаешь? Я-то буду знать, что это не так, но меры вынужден буду принять по заявлению Гольдина, раз ты молчишь. Так что про изошло на самом деле?

– Вы хотите, чтобы я стал стукачом?

– Ну, Ветров! Вот этого я от тебя никак не ожидал. Ты же умный парень, а мыслишь, извини, как засранец малолетний. Мне не стукачи нужны, скажу больше, я их терпеть не могу, хотя мог бы создать целую сеть. Но не мой это стиль. Мне справедливость нужна, понимаешь?

– Так точно.

– Ничего ты не понимаешь, поэтому и играешь в благородство. Только не стоит этого делать. Ты Гольдина не знаешь, а я знаю. Знаю, что он подонок, что бы не дать попортить себе шкуру, он будет, обязательно будет все валить на тебя. И свидетелей с десяток наберет. Выхода у него другого на этот раз нет.

– Что же я могу сделать?

– Рапорт написать.

– Я не буду этого делать.

– Ну смотри, заставить тебя я не могу. Свободен. Доронин вызвал Гольдина.

– Ну, Гольдин, и удивил ты меня. Это надо же, ты и с разбитой мордой? Кто же такой супермен, расквасивший физиономию грозному деду, а? Неужели молодой Ветров?

– Все равно вы мне не поверите, а будете стараться уличить в том, чего я не совершал.

– Ты говори, говори, не решай за меня.

– А чего говорить, товарищ старший лейтенант? Оборзели молодые. Я пошел ночью в туалет по нужде, там Ветров этот курит. Я сделал ему замечание. Он начал пререкаться. Ну слово за слово, сцепились мы, а там же умывальники, да и освещение ночное.

– Стоп! Давай по порядку – кто начал первым?

– Получается, что я, раз первым сделал замечание.

– Я не о том. Кто ударил первым?

– Вот этого не помню, может, и я задел его случайно. Он ответил, ну и поехало.

– Такова версия, да? Ладно, вот тебе листок бумаги – пиши. Все как было. И подробно, Гольдин, со свидетелями.

– Так мы вдвоем были.

– А Коркин и Кузин? Твои друзья по несчастью?

– Их там не было.

– Где же они попортили свои физиономии?

– Не знаю. Я за них не ответчик.

– Тогда пиши за себя.

– Нет, товарищ старший лейтенант. Вы спросили, я ответил, а объяснительную или рапорт писать не буду.

Доронин задумался. А стоит ли раздувать дело? И так все ясно – деды наехали на молодых и неожиданно получили отпор.

– Ладно, Гольдин. А молодые у нас ничего, в обиду себя не дают, а, сержант?

– Если бы их еще кто трогал.

– Иди, приведи себя в порядок. И Смотри Куделину на глаза не попадись. Не в твоих это интересах. Вообще-то, тебя на время лучше куда-нибудь отправить. Я подумаю.

В подавляющем большинстве случаи, связанные с нанесением физического оскорбления, становились предметом тщательного разбирательства внутри части. Выше, как правило, информацию не выносили. Но внутри разбирались досконально, раздавая «подарки» и правым и виноватым. Но на сей раз туалетную драку удалось замять. Гольдина отправили на полигон, ну а Ветрова положили в санчасть, через начмеда, с которым у Доронина сложились довольно хорошие отношения. Несмотря на то что в роте старослужащие пытались скрыть от молодых подробности ночного инцидента, слух по роте расползся быстро, и Колян с Костей стали пользоваться немалым авторитетом у всех, без исключения, солдат подразделения. Они этим не пользовались то ли оттого, что не знали, как это сделать, то ли от нежелания и неумения быть в центре внимания. Старослужащие больше не пытались задеть своевольных и отчаянных духов, а ребятам большего и не надо было. Николай, как появлялось свободное время, навещал Костю, принося ему письма и отправляя ответы. Без Кости Коляну было скучно, поэтому редкие часы свободного времени он проводил в санчасти. Разговор их сводился в основном к обсуждению проблем, со службой никак не связанных. Колян все больше задумывался о том, что будет делать после армии. Узнав, что Костя готовится по весне откосить от службы, Колян встревожился.

– Кость? Значит, ты через полгода слиняешь от сюда?

– Чуть позже.

– А я? Че мне здесь, одному париться?

– Ну почему одному? Остаются ребята, да и служить останется недолго.

– Может, мне в офицеры податься? Подать рапорт в. училище какое? И тоже дернуть отсюда?

– У тебя же нет среднего образования.

– Вот, блин. Кто такие законы придумал? Зачем офицеру химия да физика там всякая? Зачем образование? Чтобы таким чуханом, как наш взводный, быть, ума много не надо.

– Положено. И зря ты так об образовании. Офицеру надо много знать.

– Ага! То-то у наших прапоров – ума палата, мозги так и лезут наружу. Иногда такое отчебучат, что без полбанки не поймешь.

– Прапорщики – это другое дело, Коль.