Читать книгу "Млечный Путь № 3 2020 - Ольга Владимировна Бэйс"

Никакого вкуса. Будто и не пил. В горле сухо. В глазах резь. Едва приоткрываются. А если напрячь волю? Если с выдохом, как в боксе в момент удара? Если-если... И? Боже! Да не вино на столе. Капельница над головой. Пластиковая бутылка, и кап-кап, по прозрачному шнуру прямиком в вену. Для поддержки жизни, так сказать. А что с жизнью? Вроде бы на месте, дышать позволяет. Чувствовать, слышать. И даже различать: вот белый халат, вот еще один белый халат.

Доктора? Консилиум?

Скорей, врачебный обход.

О чем говорят?

Как с того света доносится:

- Вышел из кризиса.

- Оформите перевод из блока больных коронавирусом в палату выздоравливающих.

- А ту арабку, что его заразила?

- Ей обеспечьте достойный уход за двойняшками.

Разродилась, выходит? Это хорошо. Это по-нашему. Не привези ее в нужный час в больницу, рожала бы по дороге. При таком раскрое, не только иск против армии, при таком раскрое и аппетит возрастет до требования пожизненного опекунства над близнецами с материальным обеспечением.

И чего только не приходит в голову? В больную голову, следует уточнить. Не пора ли ее занять чем-то более полезным? Чем? Хотя бы стихами!

- Бумагу мне, полцарства за бумагу! И заодно перо иль карандаш! Иначе там, где встану, я не лягу, и телу своему не буду верный страж.

- Чего вам, больной?

- Перо и бумагу!

- Поэт?

- Как это вы определили, сестрица?

- Уже наученная. Лежал у нас пару лет назад другой поэт из России. Андрей Де... Де...

- Дементьев?

- Наслышаны?

- Еще бы!

- Так он тоже, как вышел из болезненного состояния, так сразу: "Перо и бумагу!"

- Вдохновение?

- Кто-кто? Не знакома.

- Тогда не будем о вдохновении. Но стихами поделился?

- Это как?

- Читал вам свои стихи?

- Не успел. Выписался досрочно.

- Меня тоже досрочно?

- Полежите пока. Потом решим.

- А перо и бумага?

- Принесут. Пишите себе - полегчает. Наукой проверено.

Ну, если уже наукой проверено, то приспело проверить и словом.

БОЛЬНИЧНОЕ СТИХИЙСТВО

Стихи с натуры, написаны в больнице Шаарей Цедек, где незадолго до меня, как поведала лечащая медсестра, лежал Андрей Дементьев, который тоже сразу после операции потребовал перо и бумагу.

"У поэтов есть такой обычай"...

- Перо и бумагу!

1

Уединен в четырех матерчатых стенах.

Слышно дыхание, вскрики и стоны.

Многообразие боли - рабочая смена.

Чтоб не включиться, держу оборону.

Первое дело - перо и бумага.

Дело второе - порыв к вдохновенью.

Правда, оно затесалось от страха

Тенью скользящей - куда? - в междутемье.

То ли война, то ли голод и стужа.

То ли компьютер, ринг и перчатки.

То ли пивбар, космодром, званый ужин.

Словом, играет со мною в прятки

Но я не сдаюсь, и под овенским знаком

Упрямо иду вдохновенью навстречу.

Ищу не лекарство - перо и бумагу.

Откажет в свиданке, глядишь, покалечу.

Но обошлось. Обнаружил в пирожной:

Водку под видом компота лакает.

- Поэту нельзя, вдохновению можно! -

Так говорит, от страха икая.

Ну что же тут скажешь? Мое вам почтенье,

Довольно кирять, включайся в работу.

И, виновато кивнув, вдохновенье

От водки пошло по живую воду.

2

Сегодня в тишине ночной

Я обнаружил человека.

Обычный с виду, не калека.

Но был он не в себе. В иной

Телесной оболочке.

В моей. И что? Поставлю точку,

Чтоб не сочли за сдвинутого психа.

Хотя, понятно, закрутил я лихо,

И вышло бы, откинь смятенье,

Отличное стихотворенье.

3

Соседняя кровать,

И кто-то умирает.

Не разобрать вполне,

Что шепчет он в бреду.

Какие-то слова

Об аде и о рае,

Куда тоннелем света

Отправлен по суду.

Куда? Не разобрал он,

И мучается сердцем.

Пункт отправленья ясен.

А пункт прибытья скрыт.

- Подайте толмача!

Пусть скажет, как раздеться.

В ответ небесный голос:

- Учил бы ты иврит!

4

При полном, при параде,

Под отдаленный гул,

Серьезный наблюдатель

В палату заглянул.

- Здесь мое место, точно?

- Нет, вам в другом конце.

И тень, как бы нарочно,

Возникла на лице

Чужого генерала

Враждебной нам страны.

Здоровьюшка не стало,

Приперся на блины.

Здесь, в наших палестинах

Израильских корней

Целебная малина,

Будь даже не еврей.

5

Откровенье... Разве что в больнице

Нарастает чувств невнятных вал.

Как туман, текут чужие лица,

Но одно я все-таки узнал.

Боже мой! Какой гриме р потешный

Умирает в нашем времени сейчас.

Помню я, и помнит ветер вешний,

Как по юности носил на крыльях нас.

Не слились в том прошлом жизни наши,

Я в Израиль, за своей строкой.

И теперь лишь паспорт нам докажет,

Кто есть кто... Хотя теперь на кой?

А ведь мы друг друга не признали,

Мимо зеркала прошли, потупив взор.

Позади души раскрытой дали,

Впереди больничный коридор

6

Раскована и мило откровенна.

- У вас потеря крови, ешьте шоколад.

- Мне шоколад нельзя, давление подскачет.

- А вот виагру лопать? Вам и черт не брат!

- Простите, медсестра, с виагрой все иначе.

С ней, говорят друзья, что даже смерть красна.

- Хорошие друзья! Пусть смерть по ним и плачет.

- Отплакала. На днях убрала всех она.

- А вы теперь, с испуга, к нам в больницу?

- С испугу или нет, но в сердце колотит.

- Рубайте шоколад и думайте жениться.

Жена - хлеб-соль, и сексуально сыт.

- Всегда готов, как пионер, влюбиться.

Но где искать? Не первая учительница все ж.