Читать книгу "В чем истина? Эксплейнер по современной философии от Фуко и Делеза до Жижека и Харауэй - Максимилиан Неаполитанский"

class="a">[102].

Для чего сейчас нужен этот термин?

Тема заботы продолжает волновать современных исследователей и философов. Так, Донна Харауэй обращается к «политикам заботы» – к тому, как могут существовать и выживать вместе различные существа на Земле во время экологических кризисов.

Харауэй расширила понятие заботы, отдалившись от идей Хайдеггера и Фуко. Она придала заботе более практичный смысл, связанный с реальными действиями объединения, солидарностью, зоозащитой и заботливым отношением к миру.

Фуко о заботе и самореализации:

«Отношение к себе выступает отныне как задача самореализации. Эта задача есть конечная цель жизни, и в то же время самореализация – редкая форма существования. Самореализация – конечная цель жизни любого человека, форма существования – только некоторых. Мы имеем здесь форму, лишенную такой крупной трансисторической категории, как спасение.

Однако нужно решить проблему отношения к другому человеку как посреднику. Другой необходим в процессе самореализации для того, чтобы форма, которую эта самореализация определяет, действительно достигла своего объекта, то есть своего “я”»[103].

Что почитать

1. Мартин Хайдеггер «Пролегомены к истории понятия времени».

2. Мишель Фуко «Герменевтика субъекта».

3. Донна Харауэй «Оставаясь со смутой».

Статья для первого знакомства

1. Кожарова Т. «Понятие заботы в творчестве М. Фуко и М. Хайдеггера»[104].

Имманентность

Имманентность – отличное слово, чтобы сказать что-нибудь «на философском языке». Оно описывает свойство или состояние чего-либо «по эту сторону» или находящегося внутри самого себя, не зависящего от внешних факторов или сил. У него есть антоним – трансцендентность: слово описывает что-то «за пределами» – опыта, реальности или познания. Современная философия, ориентированная на материальный мир и объекты, делает выбор в сторону имманентности.

Когда все началось

Имманентность стала важным понятием в философии еще в античной Греции, однако обрела более системный смысл в философии Нового времени и в идеях Спинозы и Канта.

Спиноза, голландский философ XVII века, разработал концепцию имманентности в своей главной работе «Этика». Он утверждал, что Бог и природа являются имманентными аспектами одной и той же реальности. Имманентность для Спинозы означала, что Бог пронизывает всю реальность и находится внутри нее.

Иммануил Кант также внес вклад в осмысление имманентности. Он разделял мир на две сферы: феноменальную (мир явлений) и нуменальную (мир непознаваемых вещей в себе). Кант утверждал, что мы можем познать только феноменальный мир, который имманентен нашему опыту, в то время как нуменальный мир остается недоступным для познания.

Для чего нужен этот термин?

Особый интерес к имманентности возник в XX веке. Во многом на это повлиял Жиль Делез, который внимательно изучил и интерпретировал Спинозу и других авторов (Ницше, Бергсона), а затем развил на основе их трудов оригинальные идеи. Для Делеза имманентность – это сама жизнь, наполненная интенсивностью и становлением. Современные философы, во многом ориентированные на Делеза, продолжают его линию внимания к жизни, материи, телесности и опыту. Все эти понятия также связаны с имманентностью.

Жиль Делез о чистой имманентности:

«О чистой имманентности следует говорить, что она есть сама Жизнь и ничто другое. Она не имманентна жизни, но имманентное, не содержащееся ни в чем, и которая сама есть жизнь. Жизнь есть имманентность имманентности – абсолютная имманентность: она есть мощь, истинное блаженство»[105].

Что почитать

Книг, посвященных непосредственно имманентности, нет, но есть книги и статьи «вокруг нее», а также тексты, которые говорят об имманентности как собственной составляющей:

1. Жиль Делез «Имманентность: некая жизнь» (статья).

2. Выпуск философско-литературного журнала «Логос» «Новые онтологии»[106].

Симулякр

Термин «симулякр» ввел в современную философию Жан Бодрийяр. Так он назвал копию, имитацию или представление реальности, не имеющее оригинала. В работах «Система вещей» (1968) и «Симулякры и симуляции» (1981) Бодрийяр описал искусственные (симулированные) структуры и копии, которые в современном мире могут стать более значимыми, чем оригиналы.

Когда все началось

Термин «симулякр» стал активно обсуждаться во второй половине XX века. Не только Бодрийяр, но и Жиль Делез использовал «симулякр» в названии одной из своих статей[107], обсуждая вопрос оригинальности и подлинности идей в контексте философии Платона.

Однако Бодрийяр не был автором самого слова. В контексте французской философии его актуализировал философ Пьер Клоссовски, который обратился к древнеримскому поэту Лукрецию и позаимствовал обозначение копии у него. Безусловно, Бодрийяр и другие авторы изменили смысл понятия «симулякр», что, однако, не лишило его истории.

Для чего нужен этот термин?

Понятие симулякра помогает анализировать современную культуру, в которой средства массовой информации, реклама и другие средства постоянно создают свои собственные искусственные реальности. Бодрийяр утверждает, что в такой среде оригинал может утратить свою значимость и мир начинает состоять из бесконечных копий. Это вызывает вопросы о потере оригинала, потере идентичности и о влиянии симулякров на наше восприятие и взаимодействие в современном обществе.

Сам Бодрийяр выделяет четыре порядка симулякров. Они представляют разные уровни отдаленности от оригинала и различаются степенью «реальности».

Первый порядок. Симулякр сохраняет связь с реальностью и основывается на истинных фактах. Примером может служить фотография как изображение реальных объектов.

Второй порядок. Симулякр отличим от прототипа, но имеет с ним достаточно сильное сходство. Некоторые аспекты образца у симулякра дополнены или усилены. Примером может служить улучшенное в фоторедакторе фотоизображение.

Третий порядок. Симулякр не имеет реального прототипа и создает собственную реальность, далекую от образца. Как пример можно привести мир в компьютерной игре, не имеющий прямой смысловой связи с реальным миром.

Четвертый порядок. Порядок гиперсимулякров, имитирующих несуществующие оригиналы. Они представляют собой нечто, никогда не существовавшее. Пример – мифологический персонаж или божественная сущность.

Бодрийяр о Диснейленде:

«Диснейленд – прекрасная модель всех переплетающихся между собой порядков симулякров. Это прежде всего игра иллюзий и фантазмов: Пираты, Пограничная территория, Мир будущего и т. д. Этот воображаемый мир, как считают, причина успеха заведения. Но что притягивает толпы посетителей гораздо больше, так это социальный микрокосм, религиозное наслаждение миниатюризированной реальной Америкой со всеми ее достоинствами и недостатками»[108].

Что почитать

1. Жан Бодрийяр «Симулякры и симуляции».

2. Жан Бодрийяр «Система вещей».

3. Жан Бодрийяр «Символический обмен и смерть».

4. Жиль Делез «Платон и симулякр» в книге «Логика смысла».

Машина войны

Как писали Делез и Гваттари, «внешний характер машины войны в отношении аппарата Государства проявляется повсюду, но остается трудным для продумывания»[109]. Машина войны в первую очередь является тем, что устраняет или изменяет государство, потому что в корне противоречит ему: она номадична и революционна. Делез и Гваттари приводят несколько примеров: от кочевников, из-за которых рушились целые империи, до вооруженных банд и группировок. Это важно, потому что банды у животных – это тоже метаморфозы, вариации машины войны, которая не обязательно является человеческой.

Когда все началось

Как и другие важные концепты Делеза и Гваттари, машина войны появилась в их книге «Тысяча плато». Делез и Гваттари обратились к французскому антропологу Пьеру Кластру, который отождествлял войну в первобытных обществах с механизмом, направленным против формирования государства. Война поддерживает рассеивание и сегментарность групп, а сам воин вовлечен в процесс накопления своих подвигов – процесс, ведущий его к одиночеству и престижной, но безвластной смерти.

Таким образом, писали Делез и Гваттари, идеи Кластра могут сослаться на естественное право, пересматривая одновременно его главное положение: «Уже Гоббс понимал, что Государство выступает против войны, а война – против Государства и делает последнее невозможным»[110].

Для чего нужен этот термин?

Делез и Гваттари осуществили дерзкую ревизию философской традиции, и они не были безоружны. Их книга «Тысяча плато» – тоже машина войны, которая на самом деле с войной не связана: напротив, она пытается придумать новую мирную, интенсивную «жизнь», создать свой витализм. «В этом смысле цель “машины войны” не война; ее цель – совершенно особое пространство»[111], – говорил Делез.

Делез и Гваттари о сходстве машины войны и игры в го:

«Но что свойственно го, так это война без линии боя, без столкновения и отступления, а в пределе даже без сражения: чистая стратегия, в то время как шахматы –