Читать книгу "Адвокат вольного города 5 - Тимофей Кулабухов"

ухитрилась постирать полотенце?

Может и правда на ней жениться?

Тпру!!! Тряхнул головой. Что за мысли лезут в голову, не иначе магия какая-то? Нет, хардкорное холостяцкое житьё — конь, сеча, захват власти, дворец с пушками по периметру и титул князя, до этого никаких браков!

Тем не менее, перед тем, как улизнуть на Изнанку, я прихватил с собой кастрюлю. Ну чего добру пропадать?

* * *

Обогреватель пыхтел, грел, но сквозняки делали своё дело и в пещере было по-прежнему не теплее плюс пятнадцати.

Суп был тёплым, так что я навалил себе порцию в миску и устроился на кровати, завернулся в верблюжье одеяло и принялся кушать, а, чтобы было веселее, ещё и читать. Из чтива был только дневник старого батлера, так что за него и взялся.

В правой руке ложка, в левой карандаш. Эх как же тут не хватает маркера!

Пробегаюсь по страницам, делаю пометки. С какого-то момента весь текст превратился в кучу бессмысленных букв, как лес, в котором прятались тигры и их следы.

Тигры, метафорически, это упоминание про Индию. К счастью для меня, батлер не был знаком с понятием секретности и не скрывал эту тему, в отличие от другой, прелюбопытной. Судя по косвенным записям, соотношениям закупок и выпитого (причём, он засчитывал выпитое собой, как потреблённое хозяином), старый слуга регулярно, хотя и без излишней наглости, приворовывал отпускаемые ему на закупки средства.

В какой-то момент хозяин уволил большую часть слуг и стал много переезжать. Омск, Самара, Новосибирск, Тула. Он ездил по крупным и не очень библиотекам, слугу таскал с собой, выделяя ему финансы на еду, жильё и транспорт, а слуга некоторый процент, аккуратно и осторожно оставлял себе. Наверное, так и скопил на пенсию и недвижимость в Кустовом.

Индия упоминалась достаточно часто, и пока что я просто выделял и отмечал куски, где она упоминается, без анализа, что это за шляпа и с чем её едят.

Когда долистал до конца, кстати, там местами был ужасный почерк, пошёл за добавкой.

Суп был просто бомбический. Куриные потрошка, рис, немного кукурузы и зелёного горошка, морковка, лук, остальное я не смог распознать при всём желании. В меру острый, солёный и насыщенный приправами.

Остаток сложил в пока ещё сиротливо-пустой холодильник.

Листы дневника батлера были пронумерованы, так что я открыл свой блокнот с оборотной стороны, с конца, перевернул и для начала записал цифры, просто номера страниц, где есть упоминание «Индии».

Итак, это сорок три упоминания.

Всю работу за сегодня не осилю… Или осилю?

Убрал миску и тарелку — в мойку. Помыл руки, уселся на кровать. Лампу поближе, карандаш сочетается с увесистой шариковой ручкой.

Теперь я тупо выписывал все фразы и высказывания про Индию, не вникая в их смысл. Просто сборное цитирование, хотя отсюда понятно, что большая часть ограничивается только этим словом и всё. Но там, где почерк был корявым… Батлер был не только слугой и собутыльником его вредного босса. Когда нетрезв слуга, там и его босс. Он записывал все интересные истории, разговоры, анекдоты (кстати, ровно все они показались мне несмешными), воспоминания и сложные ругательства. Так что минимальная пища для размышлений была.

К одиннадцати вечера я выписал все упоминания про Индию. Я отложил блокнот, нащупал выключатель лампы, щёлкнул и завалился спать.

Сон пришёл сразу, и так же сразу я понял, что это не совсем обычный сон.

…

Филин стоял передо мной и даже в каком-то смысле выше, нависая надо мной и сердито пыхтел.

— Здорово дневали! — наигранно-весело поздоровался я.

Филин в ответ на приветствие лишь зло и мрачно сверкнул глазами.

В этот раз встреча была по его инициативе. Что-то он не выглядит довольным?

— Сто тысяч! — резко громыхнул он.

— Что «сто тысяч»? — спросил я и сделал лицо очень популярным обожжённым стройматериалом.

— Почему я, тот кого вы именуете «Предок», существо возрастом несколько тысяч лет, тот, кто многим пожертвовал, чтобы ниточка рода того бородатого придурка, который попался мне, дожила, дотянулась до сегодняшнего дня, должен больше всех переживать? И хотя их не назвать процветающими, они всё ещё живы. И ты…

— Жопой нюхаешь цветы, — передразнил его я, а он от наглости просто захлебнулся гневом. — Ты считаешь, это я виноват в том, что они «встряли» на миллион? А?

— Да как ты смеешь?

— Чем дольше живу, тем больше смею.

— Да они продают имущество, смогут покрыть почти семьсот тысяч. Плюс твои сто. А если продать прииск и долю в нефтеперерабатывающей фабрике, то это почти покрывает всю сумму.

— А давай, я тебе расскажу анекдот. Даже два.

— На кой тухлый бык мне твой анекдот? Тем более, два анекдота?

— Сто тысяч — это сложно.

— Несложно, пошёл да снял в банке.

— Сложно. А анекдот — это просто. Даже два.

— Я не хочу слушать твой анекдот. Хочу прихлопнуть тебя, придушить, проглотить, как мышь. Ты веришь, что я на такое способен, приёмный?

— Верю. Но с высоты своего крошечного опыта, кстати, больше, чем у твоего нынешнего патриарха рода, знаю, что ты этого не сделаешь!

— Почему это⁈ — глаза его просто полыхали гневом.

— Любопытство. Да и ты слишком много в меня вложил. Я перспективнее, чем другие олухи в роду.

— Вот именно, «другие», ты тоже олух!

— Ну и пусть. Ты меня не убьёшь. Так вот, анекдот номер раз. Даже история.

— Не надо мне «анекдот»!

— Я как-то занимал должность начальника юридического отдела крупного строительного холдинга. Долгов два и две десятых «ярда», сорок уголовных дел, физзащита приставов в масках и с автоматами, короче было весело. И вот, приходит ко мне контрагент. И говорит, а пошли к генеральному, а ты ему скажешь, чтобы он мне мои пятьдесят миллионов заплатил.

— А ты? — не успокаивался Филин.

— А я говорю, как тебе. И по той же причине. Пятьдесят миллионов у меня нет, но могу рассказать анекдот. Он, кстати, тоже отказывался.

— И ты?

— А я рассказал. Представь себе, у нас в нашем мире есть тоже США.

— И?

— И вот в США какой-то мужик завалил, в смысле убил другого. Убийство первой категории, вся ботва. Короче, суд, присяжные — приговорили его к смертной казни через электрический стул.

— Идея отличная, я тоже для тебя стул сделаю.

— Пересылают его в тюрьму. Там стул. Но выясняется особенность. Стул