Читать книгу "Экстази - Ирвин Уэлш"

— В этом вся штука, мистер Т., — говорит Бал. Старый козел поднимается и отползает к своему ублюдочному дружку у стойки.

— НАСТОЯЩИЙ ФУТБОЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР! — оборачивается и кричит он нам.

Это меня еще как завело. Когда ты в таком состоянии, то идти надо только в одно место. Оборачиваюсь к Балу:

— Хочу прогуляться по речке. На автобусе до Лондонского моста, милая прогулка по Тули-стрит, Джамайка-роуд и домой на подземке из Ротерхайта. Вшестером.

Бал улыбается:

— Я — за. Пошли навешаем пиздюлей ублюдкам Риггси пожимает плечами, за ним Короче и остальные. Они, конечно, пойдут с нами, но я вижу, что очко у них у всех играет.

А у меня нет. Заканчиваю свою кружку, расслабив горло и выпив все одним глотком, отчего чувствую, как газированная отрыжка наполняет кишки. Пора идти.

Торонто, 1967

Боб взглянул на малыша в руках жены. В какой-то момент он вспомнил о другой стране, другой жене и другом ребенке… нет. Он заставил себя остановиться и потрепал младенца по теплой розовой щечке. Это было давно и далеко. То был Боб Вортингтон из Волверхэмптона. Теперешний Боб Вортингтон устроил себе новую жизнь в Торонто.

Он провел в больнице еще несколько часов, потом утомленный, но радостный после ночного сидения, отправился на своей машине в долгий путь домой в пригород. На его улице все дома были разные, отличаясь от однотипных бараков из красного кирпича там, откуда он приехал, но все равно в его районе присутствовало какое-то однообразие. Он припарковался на узкой дорожке, ведущей к гаражу.

Боб посмотрел на баскетбольную корзину, подвешенную на установленные десять футов на воротах гаража, и представил, как вырастет его сын; представил его юношей, подпрыгивающим в воздух, как лосось, чтобы закинуть мяч в корзину. У ребенка будет все, чего не хватало ему самому. Боб позаботится об этом. Завтра снова нужно будет идти на работу; это неизбежно, если работаешь сам на себя. Но сейчас он чувствовал себя совершенно разбитым. Укладываясь в постель, Боб молился, чтобы ему был послан глубокий сон и грезы его отражали замечательные события сегодняшнего дня. Он надеялся, что демоны не придут.

На это он надеялся больше всего на свете.

Приличная юбка

Мы сидим в нашем микроавтобусе на парковке, на задних сиденьях. Никому наше дерьмо не нужно — только время теряем. И я думаю, что, если здесь не станет поживее, я сам закинусь хорошим Е и отправлюсь туда, в самое пекло. Бал с какими-то чуваками сидит в другой машине, он не настроен идти внутрь. Пусть делает что хочет, я не буду здесь долго ошиваться, там внутри целый парад девок.

— Да, на прошлой неделе настоящий бардак вышел в том пабе, — говорит Короче.

— Точно, когда я оттащил от тебя этих пацанов, — говорю я ему. Если б не я, парню бы конец пришел. — Просто полный пиздец бы вышел.

— Да уж, по-моему, мне здорово там досталось. Но когда я до стаканов дотянулся, уффф… раздавал им направо и налево и еще по центру.

— А тот толстяк за стойкой, — говорит Джонни, — вот кто был прикольный, черт его дери.

— Ага, — вступаю я, — пока я его не уложил этим железным стулом. Вот это было красиво. Помню, как сейчас, — просто как на картинке, как у гада весь лоб в кровь разбил.

Замечаю, как Короче роется в полиэтиленовом мешке в поисках пива.

— Эй, Короче! Подкинь-ка и мне баночку, парень, — кричу ему. Он передает мне банку светлого — «МакЭванс».

— Мерзкое шотландское пойло, — говорит он, и сразу: — Прости, друг, забыл.

— Да ладно, не бери в голову.

— Но слушай, ты же не настоящий шотландец, правда. Вот мой старик, он из Ирландии, а матушка — полька, вот. Но я же от этого не поляк, так ведь?

Я пожимаю плечами:

— Мы все тут дворняги беспородные, приятель.

— Ну да, — говорит Короче, — но мы ведь белые хотя бы. Чистота расы и все такое.

— В общем, да, здесь ты в точку попал, дружище, — отвечаю я.

— Я не хочу сказать, что Гитлер был обязательно прав, пойми. Он же не виноват, что не был англичанином.

— Да уж, Гитлер был настоящий мудак, — говорю я, — две мировые войны и один Чемпионат мира, приятель. И все выиграны под нашим ало-голубым флагом.

Короче запел. Его не удержать, когда он начинает распевать старые Вестхамовские песенки.

— Не про-и-гра-ет — алый с голубым, всегда от-ме-ча-ет — алый с голубым…

Риггси влезает в наш автобус. За ним Бал с этим чуваком Роджером.

— Пошли внутрь, парни, — говорит Риггси, — там круто! От звука, говорю вам, просто мурашки бегут!

— Я тебе скажу, от чего у меня мурашки бегут, — говорю я.

— От волынки, — отвечает мне Короче.

— Да нет, там ребята продают внутри, и не из Фирмы, — говорю я Риггси. Бал встрепенулся:

— Да, ты прав, блин, Задира. Кто-то сейчас там по

роже получит.

На этом Риггси затыкается надолго. Какой он все же мягкотелый, тупой ублюдок. Эти приторные худые суки с полными мешками таблеток, они к нему в душу влезают. Неудивительно, что нам не скинуть свои парацетамолы и

бикарбы.

— Да нет же, — начинает Риггси, — на самом деле все уже закинулись еще до того, как сюда прийти сегодня.

Он протягивает Балу таблетку:

— Вот, проглоти одну.

— Да пошел ты, — фыркает Бал. Он все еще не в настроении.

К черту все, я глотаю свою Е и иду внутрь вместе с Риггси. Короче тоже закинулся и плетется за нами.

Внутри я разглядываю группку девчонок у стенки. Не могу глаз отвести от одной из них. Мне как-то нехорошо становится, как будто срать захотелось, и я понимаю, что это из-за того, что у меня крыша начинает съезжать от нашего дерьма и от этих безумных звуков.

— Чего уставился? — она подходит и говорит мне прямо в ухо.

Я вообще — то никогда не смотрю на девку пристально. Мне кажется, все дело в манерах. Вот Короче, он и в самом деле смущает бабу. Уставится и смотрит на нее; ей, наверное, кажется, что он ее изнасилует или что-то в этом роде. Я его предупреждал на этот счет. Говорил ему, чтобы не пялился так. Если хочешь с кем-нибудь в смотрелки играть, иди на Оулд Кент Роуд и попробуй сделать это с кем-нибудь из миллвалльских парней. А с девчонками нужно вежливым быть, я ему сказал. Как бы тебе понравилось, если бы какой-нибудь бушмен или охотник за головами уставился бы так на твою сестрицу?

Но, так или иначе, я сам сейчас уставился на эту девчонку. И не только потому, что она такая красивая, а она красивая, она просто прекрасна, блин. А это потому, что я только что экстази сожрал и смотрю на девчонку, у которой нет рук.