Читать книгу "«Уходили мы из Крыма…» «Двадцатый год – прощай Россия!» - Владимир Васильевич Золотых"

частности «электрическая станция в Симферополе, центральная для всего флота», как отметил на заседании правительства сам Врангель. Водопроводная сеть Крыма, так же имевшая стратегическое значение, тоже была взята под контроль правительства[182].

Для ускоренного развития своих предприятий и выхода на широкий рынок с товарами крупные промышленники, предприниматели и торговцы Крыма этого периода объединились во «Всероссийский союз торговли и промышленности» («Протосоюз») во главе которого встал известный политик и общественный деятель депутат 4-й Государственной Думы России Н.А. Ростовцев (1871–1923)[183]. Этот союз, наладивший связи с предпринимателями Европы, имел свои отделения во всех городах Крыма и Северной Таврии.

«Протосоюз» регулярно проводил совещания, вырабатывая предложения для правительства Крыма по оживлению экономики полуострова. Так, в записке, поданной Н.А. Ростовцевым генералу Врангелю в конце мая 1920 года, говорилось, что для оздоровления экономики полуострова, кроме карательных мер против спекуляции, необходимы политико-экономические меры: расширение занимаемой Русской армией территории, крупный заем за границей, закупка машин в Европе для налаживания промышленного производства, устранение различного рода препятствий, мешающих свободному товарообмену и другое. Эти промышленники, кроме традиционных отраслей крымской промышленности (табачной, соляной, кожевенной, чайной), предлагали заняться развитием текстильной, мыловаренной, цементной, стекольной, консервной, лесной промышленности[184].

Конечно, прежде всего члены «Протосоюза» преследовали собственные интересы и финансовую выгоду В частности, они добились от правительства Крыма снижения для предпринимателей своего союза налогов и сборов на борьбу с холерой и тифом, введенных властями крупных городов полуострова, после того как в начале мая в Севастополе и других крымских городах были зарегистрированы десятки случаев заболевания холерой. Иногда в крымской прессе появлялись инспирированные предпринимателями и торговцами статьи, в которых правительство Юга России обвинялось в «стеснении торговли и удушении частной инициативы», на которые Врангель практически не обращал внимания.

Кроме указанных отраслей промышленности, в Крыму активно развивалась мелкая промышленность: оружейные, слесарные, сапожные, седельные, портняжные (швальни) и другие мастерские.

Мелкие предприниматели и торговцы, которых в это время в Крыму и Северной Таврии насчитывалось до 100 тысяч человек, занимались экспортно-импортными операциями зерном, табаком, солью, шерстью и импортными товарами и торгово-валютными спекуляциями. Стремясь защитить себя от преследования за спекуляцию, предприниматели и торговцы легально организовывали фиктивные кооперативы, под прикрытием которых совершали торгово-валютные спекуляции.

Во врангелевский период в Крыму процветала частная и государственная торговля с Константинополем (Стамбулом) и Болгарией. Туда отправляли хлеб, табак и другие сельскохозяйственные товары, а из турецкой столицы и Болгарии привозили бензин, масло, резину для танков, аэропланов, броневиков) и автомобилей, солонину, мясные консервы, жиры, чай, кофе, мыло, перец, парфюмерию, мануфактуру, различные предметы роскоши.

Причем монополию на торговлю с заграницей имело управление торговли и промышленности правительства Крыма во главе с В.С. Налбандовым, которому удалось эту монополию утвердить законом. Согласно этому закону, весь экспорт из Крыма брался под контроль управления торговли и промышленности, и ни один пуд хлеба не мог быть вывезен за границу без специального разрешения, за которое необходимо было платить в казну валютой и гарантировать обратный ввоз на полуостров иностранных товаров, необходимых армии и населению Крыма. «Закон имел целью, во-первых, поддержать курс рубля сосредоточением в руках правительства иностранной валюты, а во-вторых – бороться с развившимся в последнее время явлением, когда экспортеры уезжали за границу и либо исчезали там вместе с вырученной валютой, либо возвращали в Крым, нуждавшийся в самом необходимом, предметы роскоши и т. п.», – отмечал председатель Таврической губернской земской управы, член Государственной Думы России 1-го созыва В.А. Оболенский[185].

Главным предметом экспорта из Крыма являлось зерно (хлеб), которое закупалось управлением торговли и промышленности в Северной Таврии. Оно заключало с торговцами договор, «по которому всякий обязавшийся доставить в один из портов не менее 200 000 пудов зерновых продуктов, получал от правительства аванс соответственно стоимости 80 процентов зерна, обусловленного в поставке. Контрагент обязан был доставить все зерно, которое вывозилось правительством за границу и продавалось там, причем 80 процентов из вырученной при реализации суммы в валюте поступали в казну, а 20 процентов в валюте уплачивались контрагенту»[186].

Случалось, что недобросовестные поставщики, получив выгодный подряд и за валюту продав зерно за границей, «либо пускались в спекуляции, либо исчезали вовсе, растворяясь в безбрежном море западного предпринимательства». Но подавляющее большинство контрагентов выполняло подписанные контракты.

К середине сентября 1920 года с разными лицами Крымским правительством были заключены контракты на поставку 10 миллионов пудов зерна. В своих воспоминаниях П.Н. Врангель отмечал: «В порты было доставлено уже до полутора миллионов пудов и вывезено за границу до одного миллиона. Помимо того, что зерно являлось единственным источником нашего вывоза, появление на западно-европейских рынках русского зерна из Крыма имело еще и большое политическое значение. Западно-европейские государства и в частности Франция, жестоко пострадавшая за войну, испытывали большой недостаток в хлебе и появление в Марселе парохода с грузом хлеба, 275 тысяч пудов, было отмечено почти всей французской печатью»[187].

Довольно часто находились «коммерсанты-патриоты», желавшие обойти этот закон. Некоторые обращались даже к генералу Врангелю лично. В узком кругу сослуживцев барон как-то поведал об одном таком случае. «Вот приходит ко мне человек в штатском и начинает говорить патриотическую речь о спасении родины, я терпеливо слушаю, и кончается обычно такая речь словами: «А нельзя ли получить разрешение на вывоз корабля с ячменем в Константинополь?»[188]

Для решения финансовых проблем внутри Крыма правительство Врангеля начало печатать свои собственные деньги. Первоначально это были бумажные денежные знаки такого же образца, как и при генерале Деникине: 1, 3, 10, 50, 200, 1000 и 10000 рублей[189]. На этих банкнотах был изображен двуглавый орел с георгиевской лентой в когтях и Георгием Победоносцем на груди. На купюре в 1000 рублей был изображен Царь-колокол, отчего эта купюра в обиходе называлась «колокольчиками», 500 рублевая купюра – «хамса», а 250-рублевая – «лиловый негр»[190].

В добавление к этим денежным номиналам П.Н. Врангель выпустил в обращение купюры в 100, 250 и 500 рублей. Главным символом этих денег стало изображение на них памятника «Тысячелетию России» в Великом Новгороде. Надпись на банкнотах гласила: «Билет Государственного казначейства Главного командования вооруженными силами на Юге России». Из-за усилившейся к началу осени 1920 года инфляции была подготовлена к печати банкнота в 25 000 рублей, но изготовлена не была. Печатались врангелевские денежные знаки в типографиях Симферополя (серия «Я») и Феодосии (серии «А» и «В») и качество их было невысоким[191]. Поэтому Врангель и Кривошеин заказали новые денежные купюры достоинством в 1, 3, 5, 50, 100 и 500 рублей в