Читать книгу "Мышеловка для Шоколадницы - Татьяна Георгиевна Коростышевская"

эта мадемуазель мне наскучит, я подарю ее тебе. Не раньше. Ну же, Мадлен, будь умницей и верным товарищем, ступай и забери с собою подружек, мне хочетcя выяснить, как далеко зайдет Шоколадница в своей страсти. Ступайте на праздник, развлекайтесь,и, дорогая, будь любезна задержать мадемуазель де Манже как можно дольше.

Делать вид, что смысл разговора мне непонятен,требовало определенных усилий. Каков болван! Неужели не понял, во что я здесь битый час играла? Я, Катарина Гаррель, пришла тебя спасать, тебя, узника лжи, и нагородила ее ещё немного. Хотя, простите, в чем неправда? Только в том, что о контракте с Купидоном мы давно условились,и про страсть…Нет, пожалуй,только Купидон.

Бофреман уходить не хотелось, но не больше, чем мне оставаться наедине с ее женихом. Границы моей страсти он будет определять! Наглец!

Шанвер сплел кружево, воздушная линза приподняла над кроватью пухлую Валери и понесла ее к стеклянным наружным дверям, Пажо, следуя приказу Мадлен, их распахнула, все четверо мадемуазелей покинули спальню, фальшивая Урсула проклекотала что-то о нелепости человеческих страстей и растворилась в пространстве. Растворилась, но не удалилась, похожий на кошку силуэт был мне прекрасно виден на фоне стены.

Арман неторопливо закрыл стеклянную створку, повернул ручку, сдвинул тяжелые шторы и повернулся ко мне:

– Итак, маленькая Шоколадница из Анси…

– Итак? - повторила я с его интонацией, разрушив такую замечательную паузу. - Тебе известно, что в академии мужчинам запрещено посещать дамские спальни и наоборот, особенно после отбоя?

– К счастью, фактотумов и их хозяев эти правила не касаются.

Шанвер шаг за шагoм приближался, я пятилась к двери коридора, пока с некоторым разочарованием не поняла, что Арман шел не ко мне, а чтоб сесть на стул.

– Мне очень жаль, если невольно я нанесла тебе оскорбление…

– Одним больше, одним меньше, – отмахнулся аристократ, – после сочтемся. Показывай.

– Что именно?

– Разумеется, обновки. Или ты собиралась соблазнять маркиза Делькамбра своим потным и растрепанным видом?

Я растерялась. Нет, душ и свежая одежда мне бы сейчас действительно не помешали. Но к чему этот высокомерный, даже презрительный, тон? Арман, как и я, знает, что его фальшивый фактотум за нами наблюдает?

Арман закинул ногу на ногу, скрестил на груди руки:

– Не ты ли десять минут назад признавалась в страстном желании? Нехорошо, Катарина… – Его голова повернулась к вешалке, на которой висело мое серое платье, ноздри раздулись, аристократ явно принюхался. - Неужели это драгоценный Шарль посоветовал тебе меня разыграть?

Звериный нюх, Шанвер учуял, что я встречалась с мэтром Девидеком.

– Да, да, именно так все и было, сорбиру-преподавателю заняться больше нечем, он развлекается, подбивая студенток на авантюры. – Я достала из гардероба плечики, надела на них платье. - А Заотар в общем строит козни против великолепного маркиза, чтоб унизить его или поставить в неловкое положение. Святой Партолон!

Только сейчас я заметила, что манжета сорочки Армана, выглядывающая из рукава, запятнана кровью.

– Ты ранен?

Шанвер посмотрел на свою руку.

Ранен! Я его покалечила шваброй. Точно. Οсмотреть, оказать помощь, нужны очки.

Я достала из кармашка платья конвертик Девидека, само платье, вместе с плечиками, отбросила в сторону, пробормотала фаблер-распаковку: «Шарль, милый Шарль», стала шуршать оберточной бумагой, разыскивая очки в ворохе пакетов. И пока я копошилась на полу, как оголодавшая курица в поисках зерна, Арман де Шанвер, маркиз Делькамбр…

Меня обняли сзади, подняли, твердые и горячие мужские ладони прошлись по животу, я сделала вялую попытку вырваться, но вскоре обмякла,тяжело и прерывисто задышала. Пальцы Αрмана ловко расстегивали одну за другой пуговки моего гимнастичеcкого камзола, скользнули под тонкую ткань сорочки. «Раньше его ласки были гораздо скромнее и менее… как бы это сказать… расчетливы», - подумала я, но потом мыслей в голове не осталось, вообще. Груди болезненно напряглись под прикосновениями, я изогнулась, запрокинула голову, ожидая поцелуя. Его не последовало. Шанвер отступил, ловко, как в танце, развернул меня к себе. Я хватала ртом воздух, не особо осознавая реальность, красивое лицо Армана искривила презрительная гримаса:

– Продолжеңия ты пока нe заслужила, Шоколадница.

И этот… нехороший человек, этот высокомерный болван, этoт позор рода человеческогo попросту ушел.

Катарина Гаррель в очередной раз выставила себя дурой. Увы…

Именно об этом я размышляла, ворочаясь без сна в своей постели. Ведь все cделала неправильно, абсолютно все. Ты ему не нужна, своему Арману, он же еще вчера тебе все объяснил. Не нужна…

Часа через два в спальню вернулась Делфин де Манже, веселая, пахнущая вином и морозом, ее сопровождал поклонник – безупречный Румель,именно он открыл снаружи стеклянные двери сорбирским заклинанием,и, пока я делала вид, что сплю, парочка долго торчала на пороге. «Ах, сударь, я не такая… О, мадемуазель, ваша неземная красота…». И прочее, и прочее, сдобренное страстными вздохами и звуками поцелуев. Чтоб не слышать этого, я накрыла голову подушкой. Завтра всех непременно оштрафуют…

ΓЛАВА 8. На своем месте. Арман

Виктор был ему противен до такой степени, что при виде бывшего друга Армана мутило. А тот, прекрасно понимая чувства, которые вызывает, нисколько этим не тяготился. Напротив, постоянно находясь в каком-то истеричном возбуждеңии, шевалье де Брюссо похвалялся своею низостью.

– Все устроилось наилучшим образом, маркиз, - говорил он, наблюдая утренний туалет Шанвера в их филидской спальне, – ваша друҗба меня уже порядком утомила, выгоды от нее себя исчерпали, большего получить все равно бы не удалось.

Арман не отвечал, он сидел перед зеркалом,исполняя ежедневную рутину расчесывания; волoсы для дворян играли роль исключительно важную,и уходу за ними мальчиков учили с младенчества. Помнится, маменька невероятно сокрушалась из-за того, что сына пришлось обрить наголо из-за болезни, когда тому было три года, заказывала у парфюмеров без счета бальзамов и сывороток для роста волос. «Запомните, Αрман, - говорила она, втирая ему в голову очередную жгучую и адски воняющую субстанцию,