Читать книгу "Утопленница - Кейтлин Ребекка Кирнан"

не поворачивается и не смотрит на тебя, разинув пасть и показывая, сколько у него зубов, чтобы ты знал – он съест тебя, если захочет, решив подплыть ближе, а ты не успеешь своевременно убраться с его пути. Водоросли ведь не бьют хвостом по воде как кит, не так ли?

– На моей памяти такого не случалось, – согласилась она, вновь нажимая на педаль «Зингера» и пропуская отрез яркого ситца под иглой. – Это не очень похоже на водоросли.

– Сколько бы футов в нем ни было, но размером он был, наверное, не меньше школьного автобуса. Мама испугалась, но я сказала ей, что он не причинит нам вреда. Я рассказала ей, что читала о морском змее, обитавшем в Глостерской гавани в 1817 году…

– Ты даже дату запомнила? – удивилась Кэролайн.

– Конечно, запомнила, а прерывать вообще-то невежливо. – Она извинилась, и я продолжила: – Я объяснила Розмари, что множество людей видело этого морского змея в 1917 году, и он ни на кого не напал.

– До этого ты говорила, что это был 1817 год, не так ли?

– Разве это так важно? В любом случае он ни на кого не напал, и я рассказала об этом маме. Мы стояли там, наблюдая за тем, как извивается в волнах морской змей, а он поглядывал на нас в ответ; мы даже разглядели, как он вытягивал свою длинную шею, пытаясь поймать в воздухе чайку.

Стоило мне упомянуть о чайке, как к окну спальни слетела большая ворона и, обосновавшись там, уставилась на нас своими чёрными глазами-бусинками. Кэролайн перестала шить, а я оборвала свою историю о морском змее у берегов пляжа Скарборо. Ворона клюнула один раз оконную сетку, хрипло каркнула и вновь улетела. Бабушка какое-то время задумчиво смотрела в окно, а затем перевела взгляд на меня.

– Имп, теперь я точно знаю, что ты выдумала свою историю о морском змее.

– Как? – удивилась я, всё ещё глядя в окно, словно ожидала, что ворона вернётся с минуты на минуту.

– Это одна из способностей ворон, – пояснила она. – Оповещать, что кто-то врёт. Если ты слушаешь какую-то историю и поблизости появляется ворона, можно смело спорить, что рассказчик всё выдумал.

– Никогда раньше этого не слышала, – возразила я, уже решив к тому времени, что будет мудро больше не поднимать вопрос о моём сказочном морском змее.

– Имп, есть много вещей, о которых ты никогда раньше даже не слышала. Ты всего лишь ребёнок, и тебе нужно ещё многому научиться. В любом случае это не просто вороны. То же самое касается и воронов, а также грачей, сорок и почти всех видов семейства врановых, даже голубых соек и щелкунов. Они чертовски умные создания, и это их особенный дар – распознавать ложь, если они её слышат. И, учитывая их беспокойный нрав, у них есть раздражающая привычка появляться и напоминать, когда кто-то приукрашивает факты.

– Ты ведь это не выдумала?

Кэролайн кивнула в сторону окна.

– Ты же видела ворону? – спросила она.

– Что такое «врановые»? – мне было интересно, поскольку раньше я ни разу не слышала этого слова.

– Семейство врановых, к которому орнитологи относят воронов, ворон и всех их близких родственников.

– Ты это в книге прочитала?

– Да, конечно, – кивнула она и снова принялась за шитьё.

– Про дроздов там тоже было, что они появляются, когда люди что-то выдумывают?

– Строго говоря, Имп, дрозды не принадлежат к семейству врановых, хотя большинство врановых – чёрного цвета.

К этому времени, как мне кажется, я была уже совершенно сбита с толку. Кэролайн обладала раздражающей привычкой ходить вокруг да около, поэтому, возможно, я переняла от неё эту способность. Подобное хождение кругами почти всегда было чем-то обосновано, вот почему это так разочаровывало, особенно девочку шести-семи лет, которая ещё не научилась использовать в беседе трюки вроде фигур умолчания и разговорных мандал, которые трудно проверить и опровергнуть.

– Ты не ответила на мой вопрос, Кэролайн. Ты это в книгах вычитала, про врановых, которые появляются всякий раз, когда кто-то говорит неправду?

– Я не помню, Имп, но это не имеет никакого значения. Есть много реальных вещей, которые никто не удосужился записать в книгах. Жизнь полна такими событиями, которые происходили в действительности, но практически не отражены в книгах. Или в газетах. Где угодно на самом деле. Возможно, все эти истории о во́ронах и воро́нах мне рассказывала мама. А может быть, я сама где-то об этом прочитала.

– Но я действительно читала о Глостерском морском змее, – призналась я, и мой голос прозвучал, вероятно, несколько застенчиво.

– Я сомневаюсь, что вороне не понравилось именно это, Индия Морган. – Бабушка Кэролайн редко называла меня по имени и отчеству, всякий раз привлекая этим моё внимание. Затем она добавила: – «Я сбежал в обличье вещего ворона». Это из книги. Автор этой строки – валлийский поэт по имени Талиесин. Тебе следует ознакомиться с ним, когда в следующий раз будешь в библиотеке.

А потом она довольно драматично продекламировала:

Кар, кар, кар, Боже,

Лукнуть Тебе чёрную плеть!

Я только что была вороной,

Но сейчас я приму образ женщины.

Кар, кар, кар, Боже!

Лукнуть Тебе чёрную плеть!

Рассмеявшись, она снова покрутила шпульку.

– Снова Талиесин? – спросила я.

– Нет. Я вычитала это в какой-то книге, заклинание, которое шотландские ведьмы использовали, когда хотели снова превратиться в женщин после того, как принимали обличье ворон.

Я спросила, что означает «лукнуть», потому что никогда раньше не слышала этого слова.

– Бросить, – ответила она. – Скручивать, поворачивать, искажать и так далее. Это старое шотландское слово, если я не ошибаюсь.

Я не вполне поняла, что это слово означает в контексте заклинания, но не стала ей об этом говорить. Я и так уже чувствовала себя довольно глупо из-за своего морского змея.

– О, – сказала она, – вот ещё кое-что, из Шекспира, из пьесы «Цимбелин».

– О ней я хотя бы слышала.

– Надеюсь, – нахмурилась она, а затем процитировала:

Торопитесь, торопитесь, драконы ночи! Не то рассвет

Заставит очи ворона ослепнуть!

Как страшно стало мне… Скорей назад!

Хоть ангел здесь, но в этих стенах ад[43].

– Ещё одни стихи?

– Нет, пьеса, – ответила она.

Ну так что, бабуля Кэролайн, в ту ночь, когда я ехала с работы домой и увидела четырёх монашек-воронов, бредущих куда-то под сенью деревьев, о чём я тогда умудрилась солгать? О чём они пытались напомнить мне тем вечером?

За день до той ночи, когда я повстречала Еву,