Читать книгу "Опасные игры с реальностью 1 - Эрли Моури"

зажигалкой, прикуривая.

— Теперь я думаю точно, как ты: все эльфы — чертовы выродки. Гореть им в аду! Я хочу убивать каждого из их, — она клацнула от злости зубками, и стало заметно как халат на ней топырится сзади, от вставшего торчком хвоста. — Сейчас расскажу. Надень, пожалуйста, очки, — попросила кеошерийка. Иногда ей нравилось, когда я в солнцезащитных очках — в них я казался ей злым, матерым головорезом. Сдержав улыбку, я нацепил очки, и она продолжила: — Я возвращалась из порта, хотела наведаться к нашим в Шашми, и пошла короткой дорогой, там, — она махнула лапой в восточную часть города, — ты знаешь, где старая ткацкая и склады. Пролезла в дырку в заборе, и слышу голоса и плачь кеошерийки. Подкралась посмотреть, что происходит…

— Ну, дальше, — я затянулся, в ожидании ее рассказа.

— Дальше… Там эльфы несколько не очень хорошо одетых, и двое хорошо — наверное, маги. А на земле лежит убитая кеошерийка, совсем еще девочка. Видно ее долго били и замучили насмерть. Она вся в крови. И рядом еще две наших в ошейниках на цепи, дрожат от страха. Эльфы держат их в рабстве, — пояснила она, фыркнув от табачного дыма. — У них там какое-то производство, скорняжная что ли. Но это не в скорняжной, а возле старого склада. Сначала хотела напасть на них сама, но подумала, что если те двое — маги, то я не справлюсь. Сершш, очень хочу освободить кеошериек и убить эльфов. Эльфиек там нет — только мужчины, — с важностью добавила она.

— И сколько их там? — я сбил пепел с сигареты. Хорошее настроение мигом сошло на нет. Агата ставила перед нами очень непростую задачу. Если она побоялась разобраться с ними сама, то явно чувствовала значительный перевес в их силе. Ведь коша достаточно безбашенная: страха в ней почти нет. Обращаться к стражам, обвиняя эльфов в убийстве рабыни — дело бессмысленное. Леадорцы умеют повернуть дело так, что вины на них не окажется или легко откупятся. Поэтому Агата отчасти права: мы должны проучить этих мерзавцев. Вот только бы самим при этом не угодить в дерьмо.

— Я насчитала пять или шесть. Может еще кто-то был в сарае, — ответила она.

— Может, правильнее дождаться темноты? — высказался я, пытаясь мысленно взвесить все за и против такого опасного и явно скоропалительного действия. Предложение, обратиться за помощью к Лейкашшу или кому-то еще из общины в Шашми я сразу отмел: раз Агата сама не озвучила это, значит имелись веские причины. Я даже знаю часть этих причин: община в Шашми всегда старается решить такие вопросы миром и по закону.

— Я так тоже думала, идя сюда. А сейчас меня мучают опасения, вдруг они убьют еще кого-то из тех девочек, — ответила она, с надеждой глядя на меня.

— Хорошо, кош, идем, — согласился я, чувствуя, что моя новая, весьма представительная и недешевая одежда как минимум испачкается до крайне неприятно состояния. А ведь завтра снова идти в миссию чертовых леадорцев, и стараться обольстить светлейшую госпожу Элиан. Следуя за кеошерийкой я добавил: — Детка, только не спеши. Сначала присмотримся, разведаем.

Мы подошли к пролому в деревянном заборе. Огляделись. В проулке никого не было. Вообще, район этот лишь слегка оживал утром и вечером, когда через него шли мастеровые или подсобники, сокращая путь. Важные люди здесь появлялись редко, потому как места эти имели дурную славу из-за частого разбоя и убийств.

Агата, подняв лапу в знак того, чтобы я ей не мешал, прислушивалась, подергивая ушками.

— В том сарае или складе точно кто-то есть. Речь тихая эльфийская. Три или четыре разных голоса, — сказала она, опустив лапу.

— Если их во дворе нет, то неплохо бы выманить из склада, — заметил я и пояснил: — Если разом ворвемся в склад, то с одной стороны неожиданность на нашей стороне, а с другой мы можем попасть в крепкую неожиданность для себя.

— Сделаем как в Мухрах? — предложила она. — Только давай так, если выскочит не больше двух, ты не вмешивайся. Затаись и жди.

— Коша, я хочу испытать новый спелл, — я понимал, что, взяв на себя роль главной ударной силы вместо Агаты, я очень рискую. Мне далеко до ее владения кинжалами, а тем более ее быстроты и реакции. Но последнее время у нас нечасто предоставляются такие случаи.

— Ты про свой «Перец»? Сершш, ты же сокрушался, что испачкаешь новый камзол, а идти завтра ашш к самой распрекрасной Элиан. Нет, так не пойдет. Ты выскочишь вторым, — настояла она и пролезла в дыру по ту сторону забора. — Еще успеешь с «перчиком». Их там точно больше, чем двое.

— Чертовка, будь по-твоему, но только из-за костюмчика, — я осторожно, чтобы не подрать одежду, пролез за ней. — Только я не буду выжидать. Как ты на них бросишься, я тоже выйду.

— Это не умно, Сершш. Имей в виду, я не люблю перец, — сообщила она шепотом, ступая мягко, беззвучно в сторону склада.

— Ты просто его еще не распробовала, — шепотом отшутился я, чувствуя, как подкрадывается обычное при таких приключениях волнение.

Агата, приготовив баллоки, стала между кустом лещины и углом склада. Я же, согнувшись, пробрался мимо окна и спрятался за неаккуратно уложенными бревнами примерно в тридцати-сорока шагах от двери. Взгляд зацепился за брызги крови, заметные на траве возле колодезного сруба. Возможно, именно в том месте эльфы убили рабыню-кеошерийку, о которой говорила Агата. Тела несчастной девочки уже не было.

Устроившись поудобнее, я подобрал увесистый камень и запустил его в сторону склада. Целил в дверь, но попал рядом в стену. Все равно удар вышел достаточно громким. Дурное это дело, я вам скажу, вот так выманивать противника. Дураки, конечно, поведутся, выскочат с губительной беспечностью, а умные спешить не будут. Скорее всего этим можно добиться лишь одного: сообщить о своем присутствии. Мы надеялись, что имеем дело с дураками. Нет, эльфы вовсе не славятся глупостью, но в Вятиче ведут себя крайне расслабленно — привыкли, сволочи, что здесь им многое сходит с рук.

Вот и сейчас дверь распахнулась. Выглянул длинноухий, недоуменно зыркая по сторонам. Ничего странного не обнаружив, вышел на пару шагов и что-то негромко сказал своим. За ним появился другой леадорец в длиннополом халате с блестящими застежками, держа посох с бронзовым навершием. Похоже маг. Он сделал еще шаг выставив вперед ладонь, словно щупая окружающие пространство, повел ей вправо, затем влево. И едва его ладонь оказалась напротив меня, леадорец замер, опустил руку, что-то проговорил на эльфийском. Я понял, что маг меня засек.

Был бы у меня спелл «Фактор огня», я сейчас очень удивил гребаного эльфа, раньше, чем он успел бы выставить защиту. Но увы, я профукал отличный спелл, пожалев на него очки «Актива», наивно полагая, что смогу его взять позже. К моему неудовольствию маг резко вскинул посох, навершие вспыхнуло бело-голубым разрядом, с жутким треском пронзившим воздух. Бревна меня спасли, приняв основной удар. Тут же запахло гарью. Часть разряда ушла в землю в полуметре от моей ноги, превращая в пепел траву. Я отполз, вжался бревна, где они лежали кучнее. Одновременно засек краем глаза, как из двери выскочил еще кто-то. Если бы я не знал, что рядом с углом склада затаилась Агата, то можно было готовиться к смерти. Ведь эти сволочи легко обойдут меня с двух сторон. Я с кинжалом — ничто против нескольких эльфов с поддержкой мага.

Что Агата уже в деле, я понял по пронзительному крику одного из леадорцев. Больше прятаться не имело смысла. Я выскочил из-за бревен, держа наготове кинжал, в левую руку активировав спелл «Перец». Первое, что я увидел: маг уже лежал на земле, раскинув руки и выронив посох, второй эльф оседал наземь, согнувшись и держась за живот. Третий отступал к колодезному срубу, держа перед собой короткий леадорский меч, поблескивавший на солнце синеватым отливом адамантового сплава. Какая же Агата молодец! Как она быстро и легко с ними справилась! Но сейчас идти за отступающим к колодцу эльфом коша не решилась. Уж в бою она очень сообразительная: последовать за леадорцем, значит повернуться спиной к двери склада — так нельзя.

— Он твой! Пробуй свой спелл! — крикнула она мне, рассмеявшись, и бросилась к двери склада.

— Эй, леадорец, любишь мучить рабов? — полюбопытствовал я.

Его по-эльфийски светлые волосы, холодный взгляд глаз, надменных даже сейчас, напомнили мне Маскуэля, в рабстве которого я имел несчастье оказаться.