Читать книгу "Притчи. Большая книга. Мудрость всех времен и народов - Коллектив авторов"

носил воду из колодца.

Затем его спросили:

— А теперь, когда вы стали Просветлённым, что вы делаете?

Он ответил:

— Что же ещё я могу делать? Я рублю дрова и ношу воду из колодца.

Вопрошающий, естественно, был озадачен. Он спросил:

— В чём же тогда разница? Перед Просветлением вы делали это и после Просветления делаете то же самое, в чём же тогда разница?

Мастер засмеялся и сказал:

— Разница большая. Раньше мне приходилось делать это, а теперь всё это происходит естественно. Раньше мне надо было делать усилие: перед тем, как я стал Просветлённым, это было обязанностью, которую мне приходилось выполнять, делать нехотя, заставляя себя. Я делал это потому, что мне приказали это делать; мой учитель велел мне рубить дрова, поэтому я и рубил. Но в глубине души я злился, хотя внешне я ничего не говорил.

Теперь я просто рублю дрова, потому что знаю сопряжённую с этим красоту и радость. Я ношу воду из колодца потому, что это необходимо. Это уже не обязанность, а моя любовь. Я люблю старика. Холодает, зима уже стучится, нам будут нужны дрова. Учитель с каждым днём всё больше стареет; ему нужно больше тепла. Необходимо хорошо отапливать его жилище. Именно из этой любви я рублю дрова. Из этой любви я ношу ему воду из колодца. Теперь появилось большое различие. Нет неохоты, нет сопротивления. Я просто откликаюсь на момент и на текущую необходимость.

Последнее желание

Жил на свете самурай. Как-то в летней жаркий день мимо его дома шёл путник, уставший и изнурённый от жажды. Увидев колодец во дворе дома, который принадлежал самураю, он перелез через ограду и принялся жадно пить холодную, чистую воду из этого колодца. Слуги самурая схватили несчастного путника и привели к хозяину.

Самурай был жесток по природе и велел вывести путника во двор. Вскоре он сам вышел во двор и сказал:

— Человек, я отрублю тебе голову, а вода, очистившись землёй, восполнит мой колодец.

Путник ответил:

— Клянусь, я отомщу тебе, и после смерти мой дух настигнет тебя!

Самурай рассмеялся и ответил:

— Я поверю тебе лишь в том случае, если твоя отрубленная голова укусит вон тот камень.

— Хорошо, я согласен, — ответил путник.

Самурай взмахнул мечом, и голова покатилась. И вдруг она подпрыгнула, подкатилась к нужному камню и яростно принялась его грызть. Слуги самурая пришли в ужас, а самурай спокойно вытер меч и отправился восвояси.

Долго ещё потом домочадцы боялись злого духа, их пугали шорохи в листве, тени. Один из слуг, набравшись храбрости, спросил как-то:

— Хозяин, а почему ты не боишься мести убитого тобой путника?

На что самурай ответил:

— Его желанием после смерти, а значит, последним желанием, было укусить камень, а не отомстить мне. Он выполнил своё последнее желание, а значит, его дух спокоен.

Арест каменного Будды

Купец, нёсший на плечах 50 свёртков хлопка, остановился передохнуть от жары в убежище, где стоял каменный Будда. Здесь он заснул, а когда проснулся, его хлопок исчез. Он немедленно заявил об этом в полицию.

Судья по имени О-ока начал следствие.

— Должно быть, этот каменный Будда украл хлопок, — заключил судья. — Он должен заботиться о благосостоянии людей, но он пренебрёг своей святой обязанностью. Арестуйте его.

Полиция арестовала каменного Будду и притащила его в суд. За статуей шла шумная толпа, которой любопытно было узнать, какой приговор вынесет судья.

Когда появился О-ока, он упрекнул шумливую аудиторию:

— Какое право вы имеете смеяться и шутить во время суда? Вы не уважаете суд и подлежите штрафу и тюремному заключению.

Люди поспешили извиниться.

— Я наложу на вас только штраф, — сказал судья. — Я повелеваю, чтобы каждый из вас в течение трёх дней доставил в суд по свёртку хлопка. Кто не сделает этого, будет арестован.

Один из принесённых свёртков сразу был опознан купцом как его собственным, и воришку легко нашли.

Купцу вернули его добро, а остальные свёртки были возвращены их владельцам.

Прямо сейчас

У Дого был ученик, которого звали Сошин. Сошин пришёл научиться медитации и терпеливо ждал, когда же наконец начнётся обучение. Он ждал уроков, подобных школьным, но их не было, и это сбивало его с толку и разочаровывало. И вот однажды он решился и сказал Мастеру:

— Много времени прошло с тех пор, как я пришёл сюда, но ни единого слова не было сказано мне о сути медитации.

Дого тихо улыбнулся и сказал:

— О чём ты говоришь, мой мальчик? С тех пор как ты пришёл, я постоянно даю тебе уроки медитации!

Эти слова смутили бедного ученика ещё больше. Некоторое время он размышлял над ними, но ничего так и прояснилось. И, набравшись храбрости, он вновь обратился к Мастеру:

— Скажите, что это были за уроки?

Дого ответил:

— Когда ты приносишь мне чашку чая, я принимаю её; когда ты приносишь мне еду, я принимаю её; когда ты кланяешься мне, я киваю в ответ. Как ещё ты хочешь обучиться медитации?

Сошин опустил голову и вновь углубился в раздумья о загадочных словах Мастера.

Но Дого прервал его:

— Если ты хочешь увидеть, смотри прямо сейчас. Потому что когда ты начинаешь раздумывать, ты полностью упускаешь.

Исан и кувшин воды

Обучаясь у Хякудзё, Исан исполнял обязанности Гэндзо (монаха, занимающегося приготовлением пищи; одна из шести основных должностей при монастыре). Хякудзё пожелал избрать мастера для горы Дайи. Он позвал главного монаха и всех остальных и сказал им, что мастером может стать только очень одарённый человек. Тогда он взял кувшин для воды, поставил его на пол и спросил:

— Не называя это кувшином, скажите, что это такое.

— Это нельзя назвать пнём, — сказал главный монах.

Хякудзё спросил у Исана, что он думает по этому поводу. Исан пнул кувшин ногой.

— Главный монах проиграл! — воскликнул Хякудзё, смеясь.

Исану было велено занять должность мастера в храме.

Тонкий шёлк

Когда кто-то сказал, что обложки из тонкого шёлка неудобны тем, что быстро портятся, Тонъа заметил в ответ:

— Тонкий шёлк становится особенно привлекательным после того, как края его растреплются, а свиток, украшенный перламутром, — когда ракушки осыплются.

С тех пор я стал считать его человеком очень тонкого вкуса.

В ответ на