Читать книгу "Несущий смерть - Стивен Кинг"

Но почему?

Черт побери, почему?

На фотографии, сделанной Попом, белый блеск, подмеченныйКевином, превратился в зуб. Только не в зуб, а в клык. На фотографии, сделаннойМаккарти, появились и соседние клыки.

«У этой чертовой собаки не пасть, а медвежий капкан», —подумал Поп. Перед мысленным взором возникла своя же рука, попавшая в этупасть. Собака не кусала руку, не вцепилась в нее мертвой хваткой, а простоотхватила, как отхватывает двуручная пила тонкую ветку. А если собака вцепитсяему в пах? Если…

Но Маккарти что-то сказал и ждал ответа. Поп посмотрел напотенциального клиента, и последняя надежда на успешное завершение сделкирастаяла как дым.

Спятивший, который мог провести с тобой весь день, пытаясьвызвать дух твоего дорогого, безвременно ушедшего дяди Неда, исчез. Его местозанял другой Седрик Маккарти: трезво мыслящий реалист, который двенадцать летподряд входил в публикуемый журналом «Судьба» список самых богатых людейАмерики. И не потому, что ему досталось приличное наследство, которое он нерастратил, а приумножил: Маккарти был гением прикладной аэродинамики и сбольшим успехом реализовывал свои знания на практике. Конечно, по богатству онне мог сравниться с Говардом Хьюзом, но в конце жизни и не обезумел, как Хьюз.Правда, если речь шла о пси-феномене, Маккарти тут же становился Спятившим. Внеэтой области он был акулой, рядом с которой Поп Меррилл выглядел жалкимкарасем, лениво плавающим в мутном пруду.

— Извините. Немного отвлекся, мистер Маккарти.

— Я сказал, что это весьма занимательно. Особенно еслиучесть, что снимки чуть разнесены во времени. Как это делается? Камера вкамере?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Нет, не камера. — Маккарти, рассуждая сам с собой, взял«Солнце-660» и потряс у уха. — Скорее какой-то лентопротяжный механизм.

Поп смотрел на Маккарти, действительно не понимая, о чем тотведет речь… только видел, что трафарет «НЕ ПОКУПАТЬ» все еще стоит передглазами его Спятившего. Вынести эту чертову тряску в самолете (а ведь скоролететь назад), и все зря. Но почему? Почему? Он-то был убежден, что клиенткупит, на все сто процентов. Маккарти поверил бы Попу, скажи он, чтоБруклинский мост — спектральная иллюзия из «потустороннего мира». Так почему?

— Пазы, ну конечно! — радостно воскликнул Маккарти. — Пазы!Кольцевой конвейер на блоках с встроенными пазами. В каждом пазе полароиднаяфотография этого пса. Временной разрыв предполагает… — он еще раз внимательнорассмотрел фотографии, — ..да, собаку могли снять на пленку, а затем каждыйкадр перенести на отдельную полароидную фотографию. Когда нажатием кнопкивысвобождается затвор объектива, снимок вываливается из паза и появляется вщели. Затем батарейка поворачивает несущую ленту на один шаг устанавливаяследующий паз напротив щели… и voila!

Улыбка сползла с лица Маккарти, и мистер Умелец внезапноувидел человека, который, возможно, шел к богатству по трупам своихконкурентов… причем миллионеру это нравилось.

— Джо доставит вас обратно на материк. — Ледяной,безразличный голос. — Получилось у вас неплохо, мистер Меррилл… — И Поп вдругпонял, что этот человек больше никогда не назовет его просто по имени. — Наэтот раз вы перегнули палку, хотя уже давно дурачили меня. На сколько вы менянадули? Все остальное, что вы мне продали, такая же дрянь?

— Я не надул вас ни на цент. — Что-что, а лгать Поп умел. —Я не продал вам ни одной подделки и сейчас абсолютно уверен в том, что этодействительно необычная камера.

— Меня от вас тошнит. — Маккарти брезгливо поморщился. — Непотому, что я вам доверял, я доверял и другим мошенникам и лжецам. Не потому,что вы брали мои деньги. Слава Богу, их у меня предостаточно. Тошнит меняпотому, что такие люди, как вы, в темные века пытались научными методамиобъяснить пси-феномены. А привело это к тому, что теперь над теми, ктозанимается этим серьезно, смеются и считают их чокнутыми. Утешает только одно:такие, как вы, рано или поздно совершают роковую ошибку. Вас обуреваетжадность, и вы пытаетесь продать даже такую вот нелепицу, как эта камера. Яхочу, чтобы вы покинули мой остров, мистер Меррилл.

Поп сунул трубку в рот дрожащей рукой достал спичку. И тутже палец Маккарти ткнулся ему в грудь. Глаза Спятившего горели ледяной яростью.

— Если вы разожжете эту гадость, я прикажу Джо вынуть ее увас изо рта и высыпать угли в ваши штаны. Поэтому, если не хотите покинуть мойдом с поджаренной задницей, я бы рекомендовал…

— Что вы такое говорите, мистер Маккарти? — заблеял Поп. —Эти фотографии выскочили из камеры непроявленными. Проявление шло у вас наглазах!

— Такую эмульсию может составить любой ребенок с помощьюнабора химических реагентов стоимостью в двенадцать долларов, — холодно ответилМаккарти. — Это не тот состав, который использует фирма «Полароид», нодостаточно близкий. Ты экспонируешь полароидные фотографии или изготавливаешьиз кадров кинопленки, затем в обычной фотолаборатории покрываешь своейэмульсией. Выскакивая из камеры, они выглядят, как любая непроявленнаяполароидная фотография. Серый квадрат в белой рамке. На свету эмульсиядомашнего приготовления претерпевает химические изменения и становитсяпрозрачной или испаряется, открывая картинку, сделанную заранее. Джо?!

Прежде чем Поп успел произнести хоть слово, сильные рукиподхватили его и вынесли из гостиной. Впрочем, он и не хотел ничего говорить.Среди всего прочего хороший бизнесмен должен знать, когда проиграл. Хотястарику и хотелось крикнуть:

«Когда какая-то крашеная дура с хрустальным шаром,заказанным в журнале „Судьба“, заставляет летать книгу, лампу или нотный листпо темной комнате, вы млеете от восторга, а когда я показываю вам камеру,которая выплевывает фотографии из другого мира, вы вышвыриваете меня за дверь!Вы просто спятили, в этом нет ни малейшего сомнения. Ну и черт с вами! В мореесть и другая рыбка!» Насчет другой рыбки Поп не ошибся. 5 октября он сел всвой автомобиль и поехал в Портленд навестить Сестер-Вонючек.

* * *

Так он называл двух однояйцевых близняшек, которые жили вПортленде. Лет восьмидесяти, выглядели они старше Стонхенджа, Обе непрерывнокурили «Кэмел», с семнадцати лет, о чем с радостью сообщали всем своимзнакомым. И никогда не кашляли, хотя на двоих выкуривали в день шесть пачек.Изредка покидая особняк из красного кирпича, они выезжали в свет на«линкольне-континентале» выпуска 1958 года, который очень смахивал на катафалк.

За рулем лимузина сидела чернокожая женщина, ненамногомоложе Сестер-Вонючек. Женщина-шофер то ли была глухонемой, то ли обладалаталантом, дарованным Богом только избранным: молчаливостью. Точного ответа Поптак и не узнал. У старушек она работала добрых тридцать лет: управляла ихавтомобилем, что-то стирала, косила траву на лужайке, подстригала зеленыеизгороди, иногда относила к почтовому ящику письма, написанныеСестрами-Вонючками бог знает кому. (Поп не знал, допускают ли чернокожуюженщину в дом, потому что никогда не видел ее там и за все это время ни разу неслышал, чтобы это удивительное создание произнесло хоть слово.) Особняккрасного кирпича располагался в районе Брэм-Холл, который в Портленде играл туже роль, что Бикон-Хилл в Бостоне. В последнем, как известно, Кэботы говорилитолько с Лоуэллами, а те — лишь с Господом Богом, но Сестры-Вонючки и ихнемногочисленные сверстники твердо знали, что Лоуэллы «бросили» себе отводкучерез несколько лет после того, как Диры и их портлендские одногодки провели вгородке основную линию связи.