Читать книгу "Коллекционер душ. Книга 2 - Михаил Липарк"

несколько шагов назад и сел в старое советское кресло. Серый сидел в таком же.

— Может магнитофон Децла все затер. И теперь может мы можем зацепиться только за один маленький кадр. Который легко пропустить в перемотке. Поэтому будем смотреть подряд.

— Ну как знаешь, — равнодушно ответил Серый. — Можно пока твой пейджер посмотреть?

Я снял электронное устройство с ремня и протянул другу.

— Только не нажимай ничего там.

— Хорошо.

Уже десять минут я пялился на белый шум. Идея, которую я так легко отбросил сперва теперь начала казаться мне здравой. Поэтому я направил пульт на магнитофон и уже собирался нажать на перемотку, как вдруг на экране появилась картинка.

Камера снимала армейские берцы, ступающие по бетонному полу. Свет в помещении мигал от перепадов напряжения. Я сделал громче. Стало слышно тяжелое дыхание. Как будто на режиссера был надет противогаз.

— Что это? — вместо того, чтобы внимательно смотреть, начал болтать Серый и пододвинулся поближе. — Какой-то подвал?

— Т-с-с, — я попросил его не издавать звуков и сделал еще громче. Выключил свет, чтобы люстра на потолке не отсвечивала от экрана и не мешала разглядывать детали.

Держащий камеру, наконец, поднял ее и направил перед собой.

Он подошел к ржавой железной двери, отодвинул задвижку в сторону и пустил свет фонаря с улицы в помещение. Сделал еще несколько шагов и оказался на асфальтированной небольшой площадке. Смеркалось. Прямо перед ним стояла старая «буханка» скорой помощи. Не заведенная. Спереди потертая надпись «03».

Также, тяжело дыша, он обошел машину, открыл задние двери. Камера вновь опустилась, а поднялась только тогда, когда он закрылся внутри.

— Мама! — взволнованно шепнул я, едва на экране появилась моя мать.

Вместо того, чтобы испугаться я жутко разозлился. Мама сидела прикованная к креслу, очень похожему на стоматологическое. Ее руки были привязаны к подлокотникам. Ноги связаны. Она без сознания.

Отправьте меня туда прямо сейчас, и я найду способ урыть этого психа. Вот только записи уже несколько недель. Теперь мне ничего не остается, кроме как просто смотреть.

— Сколько лет я ждал, чтобы отомстить тебе… — проговорил неудавшийся блогер хриплым голосом. — А я говорил… Говорил тебе, что вернусь и отомщу. Теперь смотри…

Он поставил видеозаписывающий агрегат, видимо, на сидушку у самого выхода из «буханки» и подошел к матери. Развернулся. Теперь я увидел его. Почти в полный рост. Человека в халате и с белой медицинской маской на лице. На маске нарисована улыбка. Похоже, красная губная помада и синий маркер. Жуткий оскал.

— Что это за урод? — поморщился я.

— Это…Санитар?

— Чего? — я поставил на паузу, повернулся к Серому и посмотрел на него с таким лицом, как будто меня сейчас стошнит.

Я точно знал, что после этой встречи моя мать осталась жива и только это позволяло мне с холодной головой погрузиться в ситуацию. Было важно узнать сразу что это за чучело.

— Я слышал про него, — ответил Серый и его передернуло. — В одной из страшных историй брата. Я думал это все выдумка… Что ему нужно от твоей мамы?

— Сейчас и узнаем, — я нажал на «PLAY» и пленка внутри видеомагнитофона снова начала крутиться.

Санитар несколько раз ударил моей матери по щекам, пока та не пришла в чувства.

— Что? — мама очнулась, но была еще пьяна. — Вы кто?

— Я тот, кто обещал отомстить твоему мужу, — сказал псих и достал из кармана кулон.

— Моему мужу? Леше? Льву? За что…

— Ти-и-хо… — сказал похититель и кулон в его руке стал раскачиваться.

Либо пленка повреждена, либо, клянусь, что я видел, как от равномерно болтающейся из стороны в стороны фигурки исходят прозрачные волны. Они искажали изображение вокруг. А мать не могла оторвать от этого кулона взгляда.

— С этого момента ты больше не знаешь кто такая Анна Николаевна Ракицкая. Сейчас ты в последний раз вернешься в свою прежнюю квартиру, — говорил Санитар бархатным завораживающим голосом. — И сделаешь так, чтобы все подумали, будто было ограбление.

Он дождался, когда она кивнет и продолжил:

— Ты возьмешь с собой кассету, которую я дам тебе. Спрячешь ее в квартире. Так, чтобы никто не смог найти наше с тобой небольшое кино раньше времени. Затем навсегда покинешь свой дом. Кто бы не спросил. С этого момента ты потеряла память. Ты не знаешь кто ты, где жила, не помнишь ни одного имени из своей прошлой жизни…

Санитар медленно подошел к камере и сел на корточки, чтобы его было хорошо видно.

— А несколько моих следующих просьб твоя жена получит наедине, — его глаза улыбнулись и теперь стали под стать рисунку на его грязной белой маске.

Затем псих потянулся к камере и еще через секунду изображение пропало. Снова белый шум.

Я стоял посреди гостиной в квартире Серого. На улице давно стемнело и мое лицо сейчас освещал только свет, исходящий от экрана телевизора.

Теперь ясно куда пропала мать и что произошло в тот злосчастный день. Она оказалась жертвой гипноза. Жертвой психа, который либо охотится за моим отчимом — что вряд ли, потому что они в гражданском браке, — либо…Санитар почему-то до сих пор думает, что мой отец жив. За что-то мстит ему. Самое паршивое в этой истории то, что моя мать может быть вообще где угодно. И даже если я найду ее… Она не узнает собственного сына. Собственную дочь.

Что же все так сложно-то, а? Почему в довесок ко всему, я должен расплачиваться за ошибки своего отца? Кем, черт возьми, он был в этом мире? Уверен, Машка знает ответ. Вытащу ее и смогу во всем разобраться. Аввакум Ионович или Глеб Ростиславович тоже должны что-то знать. Но уверен, что никто не расскажет историю Льва Ракицкого лучше, чем его собственная дочь.

Но одно теперь ясно наверняка. Даже когда я найду мать, мне нужно будет отыскать этого Санитара и убедить его снять чары…

— Это какой-то магический гипноз? — я прошел к выключателю и включил свет.

Серый взял пульт с журнального столика и переключил на «Рен ТВ». Там шла серия «Баффи — истребительница вампиров». Он выключил звук.

— Я слышал, что есть такая родовая магия, — ответил мой друг. — Из истории Димона.

— История про Санитара? Можешь пересказать ее мне?

— Да я не помню толком, — Серый закатил глаза и откинулся на спинку кресла. — Был какой-то мужик. Бастард. Работал в психушке. Потом его посадили за то, что он заставлял людей творить разные вещи. Вот.

— Н-да, — я сел на другое кресло. — Рассказчик из тебя так себе.

— Я не помню уже эту историю, — махнул он рукой. — Что ты от