Читать книгу "Рубеж веков - Ludvig Normaien"

мог передать только с чей-то помощью.

- Быть умным – это хорошо, но надо знать место, когда это делать! Собрать вещи и идти в строй!

Держа в руках свой эспонтон, он был очень убедителен, особенно если вспомнить, какие удары он мог им раздавать. Сунув подарок в мешок и молясь, чтобы никто не посчитал это добычей, которая прошла мимо общего котла, он подхватил тяжёлый мушкет и побежал к остальным.

Второе событие исходило из первого. В отличном настроении, как и прочие солдаты, Лемк смеялся, шутил, сыпал остротами из читанных книг. То, что кентарх Анджело мог им мог как-то навредить уже не вспоминалось. Все вспоминали его неудачи, а так же его дружков – как кого где поймали за воровством, как их били.

- Вы знаете, почему у него зубы такие белые? – вставил он в общий насмешливый хор.

Все недоумённо замолчали. И Лемк, постаравшись вспомнить, процитировал кусок стихотворения, заменив имя:

-…И вот что я скажу тебе, Анджело мой:

Кто 6 ни был ты — сабинец или римлянин,

Тибурец, скряга умбр, или толстяк этруск,

Иль черный ланувиец, пасть ощеривший,

Кто б ни был ты, любезнейший, скажу тебе:

Нельзя смеяться по любому поводу.

Нет ничего нелепей, чем нелепый смех.

Но ты — ты кельтибер. А в Кельтиберии

Уж так заведено — мочою собственной

Там чистят утром зубы и полощут рот.

И кто из кельтиберов белозубее,

Тот, значит, и мочу хлебал прилежнее.

Только в процессе чтения Лемк чуть осёкся – у них в кентархии тоже было немало испанцев, хотя ромеев было всё же больше. И как они отнесутся к тому, что так говорят о кельтиберах, которые и есть сами испанцы, было непонятно. Могли обидеться. А драться по такому поводу ему совсем не хотелось. Но стих он всё же дочитал.

Грохнувший пушечным выстрелом смех разнёсся над фракийскими полями! Испанцы, и все прочие смеялись одинаково. Задние ряды переспрашивали у передних, что там произошло, просили передать шутку, которая стремительно начала расходиться по бредущему войску. И всем было всё равно, что Анджело из Италии.

А Лемк чесал затылок – даа уж, если это дойдёт до Кальколо, то после такого он точно вновь захочет свести с ними знакомство…

Третье событие тоже из первого. Но не только. После взятия Кенофруриума, на военном совете офицеров у фон Русворма, было решено усложнить организацию, для более удобного управления в бою. Потери в боях у баррикад, которые прорывали, если быть меньше, если бы между гемилохитами и солдатами находилось бы ещё одно командное звено. Гемилохиты, командуя группами по сорок-пятьдесят человек, разделённые на несколько родов войск, в ходе столкновения с врагом теряли нить управления войском. Фон Русворм настаивал, что надо ещё разделить полулохи- взводы. Он делал упор на то, что в остальных, «нормальных» армиях были взводы по двадцать - двадцать пять человек, которые возглавляли ветераны. Взводы делились на два отделения, которые состояли по десять – двенадцать человек. По словам присутствующего здесь хартулария Петра Гарида, который отвечал теперь за снабжение войск, а раньше отвечал за лагерь новобранце в городе, должность декарха – десятника предполагалась. Но от неё отказались, продолжал он, по двум причинам. Первая – бережение средств, так как введение должности предполагало и дополнительную плату за неё, а средств на войско и так уходило слишком много. Вторая – это то, что ожидалась высокая смертность в лагере, в ходе установления дисциплины над разбойниками, ставшими новобранцами, от болезней, которые всегда сопровождали большие скопления войск. Выжившие как раз и укладывались в понятие латинян «взвод». Такие слова немного покоробили некоторых присутствующих, но обсуждение продолжилось.

Решено было ввести в состав кентархии, в помощь каждому из четырёх гемилохитов по двое декархов. Лучше бы трёх, но денег всё равно не хватало. В тех турмах, где было много стрелков, один отвечал за стрелков, а второй – за бойцов ближнего боя. Отвечал в том смысле, что смотрел за исправностью оружия, помогал получать и распределять продукты, назначал дежурных у костра, наличие свинца и пороха, чистоты одежды и много другого. В том числе, после смерти или ранения командира – должен будет возглавить подразделение. Первым декархом, или протодекархом, считался тот, который возглавлял бойцов ближнего боя. Второй – соответственно скопефтов-стрелков. Там же, где стрелков было очень мало, или не было совсем – один декарх командовал контарионами, а второй – алебардистами. Как например в набранной последней из городского трущобного сброда Ланциарной турмы. На них в тот момент более дорогостоящего вооружения не хватило, и которых намеревалось больше использовать как саперов при осадах и резерв на случай сражения.

Так же, из-за того, что отряды начали нести потери, было настоятельно рекомендовано хартуларию начинать набор добровольцев в армию, так как появилось взятое у неприятеля вооружение, которым их можно было вооружить.

Для Теодора, который, как посчитали в кентархии, отличился в штурме, это обернулось повышением до второго декарха, который отвечал за стрелков, не переставая сам им быть. Это выразилось в прибавке пяти гроссо к жалованию. Как поделился с ним Лука, бывший при командире, Глёкнер не хотел его ставить на эту должность, так как посчитал, что у того много друзей будет среди тех, кем он должен командовать и из-за этого не справится, так как будет потакать им. Но на этом настоял сам Герард Дипар. И теперь он начал вновь получать от своего Гемилохита постоянные выговоры, хоть не побои как когда он только перешёл в стрелки, что солдаты слишком небрежно себя ведут. Но друзья старались помочь ему, а потом и остальные постепенно привыкли к тому, что он кое в каких вопросах заменяет Глёкнера. И большую роль тут оказал Гедик, новый глава контарионов и алебардистов их декарха. Ему к тому моменту прилипло прозвище Старый, не в том смысле, что пожилой – а много знающий. Он относился к этому нормально, кто бы к нему так ни обращался. Но панибратство сразу стал пресекать, требуя к себе определённой доли уважения. Но зная много различных историй, сведений как устроены те же исмаилитские армии, кто у них главный, чем отличается секбан от янычара, а тимариот-сипах от джебелю, и почему у бывших кочевников, где конь – мерило богатства и у которых сильнейшая конница, именно янычары играли важнейшую роль и множество другого, ему не трудно было завоевать это уважение и без рукоприкладства. Став ещё одним начальником Лемка, он подсказывал как обращаться к командирам,