Читать книгу "Долгая ночь (сборник) - Ф. Шумов"

нами, всю ночь...

— Разве это трудно? — Паша искренне удивился.

— Пока не трудно, не известно только, что может произойти через минуту. Какой он фортель выкинет, этот Кутепов?

Словно в подтверждение этого со стороны дома раздались глухие удары. Саша сбросил тулуп, вскочил, за ним Николай, кинулись к калитке — тут никого не было, побежали вдоль забора в проулок. Их догнал Паша, бросил на бегу:

— Так и знал!

— Чего знал? — Николай остановился.

— Знал, что этот дурак Сенька что-нибудь натворит! Он еще давеча говорил, мол, попробует выманить Мишку из дому. Вот он сейчас камни на крышу и бросает.

Паша не ошибся.

Сенька стоял в проулке вместе с какой-то девушкой и мальчуганом лет семи-восьми. Брал из рук мальчишки камни и бросал в темноту, в крышу кутеповского дома — камни скатывались по шиферу с громким стуком.

Николай подступил к Сеньке, спросил грозно:

— Вы что здесь делаете?

Сенька, распаленный собственной храбростью, огрызнулся:

— А чего же, понимаешь, ждать, пока вы расшевелитесь? Надо брать Мишку, покеда еще кого не подстрелил!

Сашка крутанул Сеньку за руку:

— Слушай, ты!.. Сам под пулю лезешь и других тянешь?

Приказал непререкаемо:

— Марш по домам! Если я тебя, Сенька, сегодня еще раз увижу, пеняй на себя! Пятнадцать суток обеспечу.

Угроза как будто подействовала. Парень повернулся, незлобливо чертыхаясь, исчез во тьме вместе с мальчиком и молчаливой девушкой.

Николай и Саша вернулись к своему посту. Никаких признаков жизни в доме не было, что делал там Кутепов, было непонятно.

— Может, уже ушел болотом? — предположил Саша.

— Может, и ушел, — мрачно ответил Николай. Потом обратился к Паше — паренек так и крутился около них: — Что он вообще-то за человек, Кутепов?

Паша ответил сразу, словно ждал вопроса:

— Знаете, я сам удивляюсь. Такой всегда спокойный мужик, и не сказать, чтобы пьяница. И чего он развоевался? Еще учительницу не отпускает...

— Интересно, спиртное у него еще есть?

— Если медовухи нет, то откуда? В поселке сейчас ничего не купишь.

— Вот я и спрашиваю, нет ли у него чего домашнего?

— Не знаю.

— А какое ружье?

— Шестнадцатый. Одностволка.

Они опять уселись на бревна. Саша достал «Север», закурил.

— И откуда все берется? — заговорил опять Паша. — Ведь не скажешь, чтобы дядя Миша был сильно злой. Просто удивительно. Как смерть человека: вчера ходил, разговаривал. И вдруг... раз — и мертвый. Так и это. Вчера сосед мой был, а завтра — заключенный...

— Ну и при чем тут «злой», «не злой»? Вон в Ольжерасе вчера пьяный шофер сбил девочку, прямо насмерть. Он что, злой был, когда утром шел в гараж? Или злым стал, когда стакан браги выпил в обед? Сам он, может, и не злой, только людям от него зло... Так и Кутепов, сосед твой... Учительницу силком держит. Жена не известно, выживет ли... Вот тебе и злой, не злой...

Николай посветил фонариком на часы — шел третий час ночи. Сказал Паше:

— Все, парень, ступай домой. А за тулуп спасибо, утром заберешь.

Привалившись к теплой, мягкой овчине, Николай глядел на далекие яркие звезды, слушал сонное сопение Табачникова. Валя, не дождавшись его, видимо, позвонила дежурному, тот, как положено, успокоил — ничего, мол, серьезного, утром освободится с дежурства, придет... Вот тоже случай: в первый месяц, как пришел из армии, познакомились в кино, их места оказались рядом, и все... На всю жизнь... Потом вспомнилось, как зимой ловили насильника. Вот это была засада! Мороз за тридцать, а они в снегу у железнодорожного полотна лежат. По насыпи неспешно вперевалку ходил для приманки в женском пальто и платке Илья Бацура, грузный, широкий, как торговка с рынка. На втором часу лежания стало совсем морозно, зубы сами собой выстукивали дробь, самое скверное было в том, что нельзя даже встать, побегать, чтобы согреться. Боялись спугнуть преступника, какого-то типа с отклонениями в психике, который уже дважды пытался перехватывать работниц завода железобетонных конструкций, возвращавшихся с вечерней смены. Женщинам удалось убежать, но слухи о насильнике распространились, и женщины стали бояться ходить на работу в ночные смены.

Три ночи, с часа до пяти утра, работники милиции мерзли в снегу, ожидая встречи с негодяем. На четвертый день Николай дрожал от одной мысли, что ему опять придется лежать в этом проклятом сугробе. Но в тот раз ждать пришлось недолго.

Сосед Николая тихонько свистнул: сигнал внимания. Слева по шпалам навстречу Илье Бацуре шел мужчина. Идти было неудобно, и со стороны казалось, будто он подпрыгивает. Вот они сблизились, Бацура бросился навстречу.

Вскочил и Николай. Рядом из снега, словно куропатки, спугнутые охотником, взметнулись две фигуры. И все было кончено. Илья сидел верхом на лежащем парне и светил ему фонариком в лицо.

— Ну, Илья, ты даешь! Чего мы здесь сидели, мерзли! Ты и один бы управился!

— А кто его знал, что он такой хлипкий? — добродушно рассмеялся Бацура.

Глаза парня были закрыты, из губы сочилась кровь. Он действительно оказался с психическими отклонениями и после экспертизы был определен на лечение в больницу.

От воспоминаний Николая отвлек какой-то шум. Он толкнул Сашу в бок — тот разом проснулся. Из проулка, справа от дома Кутепова, тяжело дыша, выбежал человек, торопливо зашептал: «Он там! Он уходит!»

— Кто он? Куда уходит? — Николай отбросил овчину, вскочил.

— Мишка! В тайгу уходит! — Это, конечно, был неугомонный Сенька. Вот беспокойная душа! Четвертый час ночи доходит, а он все шарашится. Николай не знал, то ли радоваться такому добровольному помощнику, то ли гнать его прочь. Сказал в сердцах:

— Мы-то хоть на службе, а тебе чего не спится?

Сенька задохнулся от обиды:

— Как чего? Я в армии служил! Дядю Мишу в тайгу пускать нельзя! Жену свою стрелял — отвечать должен? Или нет? Пошли быстрее, не то правда уйдет.

Николай подумал: приказа задерживать Кутепова не было, не упускать же его! Сказал Сашке: оставайся здесь, смотри за домом. Мы пошли.

Сенька и Николай в темноте обогнули дом Кутепова и выскочили на болото. В ботинках Николая зачавкала вода.

Сенька остановился:

— Вы правее держитесь, там у косогора дорожка, а я в сапогах, рвану по болоту и на вас его загоню.

— Как же ты его загонишь?

— Видал? Я ему самбу покажу! — Николай понял, что Сенька поднял кулак.

—