Читать книгу "Читай не хочу. Что мешает ребенку полюбить книги - Римма Вадимовна Раппопорт"

светлый образ учителя с большой буквы. «Текст», textus, в переводе с латыни – это ткань, так почему бы не простирнуть его перед размещением в хрестоматии? О маленькой хитрости составителей нигде не сказано. Узнать о неожиданном несовпадении можно, только сопоставив хрестоматию с оригиналом. И название играет по-новому: «Фотография, на которой меня нет» – рассказ, в котором нет ключевого для его понимания эпизода. Ни одного аналитического вопроса к сокращенному рассказу в учебнике не предложено, да и нечего теперь анализировать. Хороший кейс, чтобы заняться воспитанием компетентного читателя, продемонстрировать детям ценность критического мышления – мол, вот почему нужно всегда сверяться с источниками.

Литературовед Дмитрий Бак так определил главную проблему преподавания литературы в школе: «Между искусством и моралью существуют такие же сложные взаимоотношения, как между наукой и религией. Уходить от этих проблем, сводить эстетическое к этическому – не только невежество, но и своего рода педагогическое преступление»[39]. Наверное, «педагогическое преступление» – самое верное определение для поступка составителей учебника, которые в угоду упрощенной морали разрушили эстетику астафьевского рассказа.

Худший вопрос на уроке литературы: чему учит произведение? В религиозной школе нас спрашивали, чему учит та или иная глава Торы, и в этом не было ничего противоестественного. Но литература не религия. Хорошие книги учат самостоятельно думать и чувствовать, а не предлагают готовый набор нравственных клише, из которых ученик мог бы скомпилировать взгляды на мир. Для морали есть специально отведенный литературный жанр – басня. Все остальное – сложнее. Иначе мы топчемся вокруг наивных оценочных категорий: хороший/плохой, правильно/неправильно, патриот/предатель. Стоит ли говорить, что мир и литература как его отражение многограннее?

Всепоглощающий ЕГЭ

Недобрую службу сослужил школьной литературе и ЕГЭ по русскому. Он появился больше десяти лет назад, через него успели пройти миллионы выпускников: в отличие от экзамена по литературе, русский в конце 11-го класса сдают все без исключения. За это время чудовищно упростилось восприятие художественного текста: дети привыкли смотреть на него через призму принятого на ЕГЭ шаблона. Редкий школьник может выйти при разборе текста за пределы диады «проблема – позиция автора», которая к настоящему филологическому анализу вообще не имеет отношения. Подобные последствия ЕГЭ я вижу, встречая и увлеченных литературой школьников, и молодых учителей.

Раньше многие замечали, что ЕГЭ по русскому – последняя надежда на то, что дети хотя бы частично прочитают школьную программу. Все потому, что в сочинении обязательно требовалось привести литературный аргумент. Структура этого сочинения выглядит приблизительно так: сначала выводишь проблему, потом ее комментируешь (специфика комментирования меняется чуть ли не каждый год, видимо, иного повода переиздать пособия и провести обучающие вебинары не находят), затем формулируешь позицию автора по проблеме (и ничего, если текст художественный, давайте и дальше путать автора и рассказчика), быстренько с ней соглашаешься (можно не соглашаться, но этот путь сложнее и опаснее) и приводишь аргументы, подтверждающие вашу с автором позицию, – остается только написать заключение.

Чтобы вы хорошо представили, что такое аргумент в ЕГЭ, покажу рекомендации, которые я составляла для своих выпускников в далеком 2014 году (сразу предлагая им соглашаться с позицией автора):

Аргумент. Их должно быть два. Один из литературы, второй – из любой области (включая литературу). Аргумент – это не пример. У него есть вывод. Помните, что аргумент подтверждает позицию автора. Если автор говорит, что нужно «быть», а не «казаться», то ваш аргумент строится так:

«Положительный аргумент». Герой/человек, который умел «быть», смог показать всем, каков он на самом деле. Его умение «быть» положительно повлияло на его жизнь: все его зауважали, он женился, добился любви, стал директором «Газпрома» и т. д.

«Аргумент от противного». Герой/человек не умел «быть», все время заботился о том, каким кажется. В итоге он был несчастлив именно из-за этого, ничего не добился, его бросила жена, люди отвернулись, он умер в одиночестве и т. д. Важно, чтобы негативные последствия вызвало именно то, что он хотел «казаться, а не быть».

В 2019 году литературные аргументы отменили. Нет, с их отменой дети не забросили школьную программу, потому что и раньше ради егэшного сочинения ее не читали. Чтобы подобрать литературный аргумент, достаточно было найти в интернете таблицу с готовыми примерами. А особо добросовестные могли по-настоящему прочитать несколько коротких универсальных текстов, подходящих к большинству проблем. Бедная, бедная шолоховская «Судьба человека»! Наверное, так, как ее, на аргументы не растаскивали ни одно программное произведение.

ЕГЭ по литературе тоже не подарок. В нем много тестов, но это в целом можно понять. Ничего ужасного в том, что выпускник продемонстрирует теоретические знания, нет. Хотя вот такие выхолощенные формулировки отталкивают:

Приведенный фрагмент представляет собой напряженный ______________ между персонажами, по-своему отражающий глубокий, непримиримый ______________ двух поколений.

(Задание по пьесе А. Н. Островского «Гроза» из демоверсии ЕГЭ по литературе 2021 года)

Не всегда для анализа отбираются лучшие поэтические тексты, но все же экзамен основывается на изучаемых в школе художественных произведениях. Это выгодно отличает ЕГЭ по литературе от ЕГЭ по русскому, превратившегося в парад слабенькой публицистики на морально-этические темы. Несмотря на то что экзаменационные варианты порой скучноваты, подготовка к экзамену может оказаться не бессмысленной. По крайней мере, у старшеклассников есть возможность готовиться по учебному пособию настоящих, нешкольных филологов, докторов наук Татьяны Кучиной, Александра Леденева, Натальи Блищ. Формат ЕГЭ по русскому такой роскоши не предполагает: там лингвистам делать нечего.

Я попросила прокомментировать положительные и отрицательные стороны ЕГЭ по литературе председателя Ассоциации «Гильдия словесников» Антона Скулачева. Его ответ показался мне очень точным:

Хорошее: экзамен позволяет выпускникам повторить курс и «матчасть», увидеть литературный процесс как цельный (ну, почти). Нацеленность на выстраивание связей между текстами.

Плохое:

• пять сочинений (!) за один экзамен;

• начетническое представление об «авторской позиции»;

• отсутствие установки на диалог с текстом, в подавляющем большинстве заданий с развернутым ответом смыслы уже даны в задании, их нужно «доказать», что противоречит основам филологического метода;

• в баллах перекос в сторону речи, так что работы, написанные «гладкописью», но пустые, получают больше, чем глубокие, но шероховатые;

• отсутствие работы с актуальными навыками: критическим мышлением, креативностью;

• формальность тестовых заданий, в которых знания оторваны от понимания;

• проверка точечных умений («определять роль приема») вместо глобального («интерпретация незнакомого текста», «создание текста под коммуникативную ситуацию»);

• откровенно скучные темы «больших» сочинений.

Не менее ценен комментарий филолога и преподавателя Михаила Павловца:

В основе ЕГЭ лежит представление, что есть «позиция автора», которую «нельзя искажать», а есть «ваша точка зрения», которую можно высказать «при необходимости», – то есть тупиковая ситуация: если твоя позиция