Читать книгу "Мстительница - Борис Седов"

— Нет, не против, — и не думая торговаться, согласилась Виктория. И сразу взяла быка за рога. — Моральная и финансовая стороны сделки к нашему с тобой обоюдному удовлетворению согласованы. Никаких договоров, надеюсь, подписывать не придется?

— Шутишь? — гулко хмыкнул Петр. — Я даже не интересуюсь насчет следующего платежа.

— Не беспокойся, не кину. Получишь платеж. А сейчас давай выкладывай всё, что успел накопать. И что же это за ужасающая клоака, о которой ты талдычишь?

— Вика, я не скажу тебе больше ни единого слова. — Петр отрицательно покачал головой.

— Не поняла! — даже приподнялась в кресле Виктория,

— Ни единого слова, — повторил детектив, поднялся с дивана, подошел к Энглер и, наклонившись, что-то зашептал ей на ухо. При этом на губах у Виктории обозначилась глупенькая улыбочка, как будто ей сейчас говорили какие-то сальности. Но вот Петр распрямился, повернулся к Тамаре, бросил строгий взгляд на кота, поспешившего занять на диване то место, где только что сидел хозяин. — Ну, всё, девчонки. Идите домой. Жду звонка завтра. И заезжайте. Можно вдвоем, но лучше, чтобы только Тамара, — подмигнул он ей, вновь входя в образ рубахи-парня. Без кофе, без чая и без жены. Ну прям мечта любой засидевшейся на выданье девы…

— Томка, вперед, — Энглер выпорхнула из кресла, Тамара резво устремилась следом за ней и едва успела на ходу бросить: «Пока», как за спиной уже захлопнулась входная дверь. К тому моменту Виктория уже жала на кнопку вызова лифта. А еще через минуту, спустившись с девятого этажа многоквартирного дома, она достала из незапертого почтового ящика с номером «146» и безграмотной надписью «Fuckin schit» конвертик с дискетой. Радостно продемонстрировала его своей спутнице и, улыбнувшись:

— Едем читать, — направилась к выходу из подъезда.

«Так вот почему этот перестраховщик, — догадалась Тамара, — ни у себя в квартире, ни по телефону не обмолвился ни единым конкретным словечком о том, что сумел накопать за две недели, обошелся лишь неопределенными обтекаемыми фразами. Опасается, что квартира может стоять на прослушке. Неужели то, на что он неожиданно для себя напоролся, действительно, настолько серьезно? Или этот Петр просто страдает болезненной мнительностью, раздувает из мухи слона?»

— Он раздувает из мухи слона, — вслух произнесла последнюю мысль Тамара, устраиваясь за рулем. — Не за это ли его и выставили из мусарни? Как думаешь, Энглер?

— А? — рассеянно переспросила Виктория. Открыла бардачок, хотела сунуть туда дискету, но в последний момент передумала и положила ее к себе в сумочку. — Нет, думаю, не за это. А впрочем, пес его знает. С его личным делом я не знакомилась. Мне хватило слов человека, который этого Петра рекомендовал.

— А кто рекомендовал? Я его знаю?

Виктория промолчала, словно не расслышала вопроса. Тамара решила не переспрашивать. Вместо этого поинтересовалась:

— Чего этот сыщик шептал тебе на ухо? У тебя при этом была такая обалделая рожа…

— Чего? — снова не сразу врубилась Энглер. Мыслями она сейчас явно парила в каком-то другом измерении. — Просто сказал, что вся информация на дискете. Тут почти вся жизнь толстухи и дядьки с момента, когда я с ними рассталась и угодила в подвал к Монучару. А кроме того, еще кое-что о том, что Петр так упорно называет клоакой. Что же, приедем домой, почитаем об этом кошмаре, с которым нам предстоит скоро столкнуться. И посмотрим, действительно ли наш Арчи Гудвин раздувает из мухи слона. Очень хотелось бы, чтобы ты оказалась права. Не достает нам еще добавочных головняков!

Черная «Ауди» резко перестроилась из правого ряда и пошла на обгон вереницы из несколько фур. Стрелка спидометра устремилась к отметке «180». Встречный «Москвич» издалека испуганно замигал дальним светом.

— Не киксуй. Успеваем.

— Тамар, не гони. Сколько раз говорить!

— Сколько раз отвечать: иначе я не умею! К тому же мне просто не терпится почитать, что там, на этой дискете.

ДЯДЯ ИГНАТ И ТОЛСТАЯ ЗАДНИЦА

Лето 1992 года обернулось для Игната Анатольевича Астафьева сущим кошмаром. Ничего подобного он не испытывал даже после двойного убийства, которое совершил год назад. Тогда он нисколько не сомневался в том, что всё провернул столь безупречно, что ни у одного, даже самого-самого дотошного сыскаря, не появится ни единой ниточки, ведущей к убийце, ни тени подозрения, что Андрея Астафьева и его жену застрелил их единственный родственник. Тогда, в мае 1991 года Игнату тоже, конечно, какое-то время довелось «посидеть на иголках», но потом все эти иголки затерялись в ворохе дел и забот, и их эпизодические покалывания стали практически безболезненны. Крупная сделка с продажей турецкого табака, к которой можно было удачно прилипнуть в роли посредника, и хлопоты по установлению опеки над случайно оставшейся в живых племянницей быстро вытеснили из головы все предыдущие беспокойства. А вскоре убийство старшего брата и Ольги, если и не стерлось из памяти вовсе, то обрело форму уже не чего-то пугающего и угрожающего неотвратимым возмездием, а некоего экстремального приключения, которое довелось пережить, притом пережить очень достойно, выйдя сухим из воды, чем следует только гордиться. И Игнат, действительно, был искренне горд, что тогда, в конце мая, оказался способным на отчаянный, граничащий с безрассудством поступок, достойный настоящего мужика, супермена современной российской формации.

Правда, не всё в этом деле сошло гладко. Львиную долю «дохода», полученного в результате «поступка», пришлось отдать тем, кто оказался организованнее и сильнее, а проклятая девка — племянница — всё же осталась жива. Ничего другого не оставалось, как только повесить ее себе на шею, и она сразу же начала доставлять неприятности. Мелкие, почти несущественные, ничем не угрожающие проблемки. Но это пока. Со временем несущественные проблемки грозили перерасти в гигантские головняки. А этого времени с каждым днем оставалось всё меньше и меньше. Надо было что-то немедленно предпринимать.

«Но ведь если нет человека, нет и проблемы, — было тогда решено на семейном совете между Игнатом Анатольевичем и Светланой Петровной. — Настал час принятия радикальных решений. Тамара должна быть ликвидирована, и чем скорее, тем лучше. Так, чтобы без следа растворилась, „ушла из дома и не вернулась“, закончив свой путь в глубокой могиле где-нибудь в лесной глухомани. Труп никогда не найдут, а значит, и уголовное дело заводить не станут. И не будет больших неприятностей, которые можно нажить, если дать слабину и оставить жизнь этой девице. Итак, решено! Basta!!!»

Смертный приговор Тамаре был вынесен. Оставалось лишь привести его в исполнение. Чем скорее, тем лучше!

И тут в ход событий вмешался Его Величество Несчастный Случай, перепутавший всё, казалось бы, уже предрешенное, обрекший Игната на несколько самых ужасных месяцев в его жизни. Как он не сошел за это время с ума? — об этом известно, пожалуй, лишь одному Сатане. Как, чтобы избавиться от кошмара, не наложил на себя руки? — на этот шаг «супермену новой российской формации» попросту не хватило решимости.