Читать книгу "Dominium Mundi. Спаситель мира - Франсуа Баранже"

– У меня полное впечатление, что ты рассказываешь обо мне, – развеселился Танкред.

– Твои родители потеряли надежду, что однажды ты заинтересуешься мужчиной?

– Не издевайся! – проворчал Танкред, сделав вид, что разозлился.

– Впрочем, – не сдавалась Клоринда, – ты же из богатой аристократической семьи, опекун может только одобрить. На самом деле скорей мне следует беспокоиться о том, как отнесутся к нашим планам твои родители.

Танкред провел ладонью по длинным темным локонам молодой женщины и поиграл прядями. В идущем с горизонта оранжевом свете золотистые отблески в ее волосах казались еще ярче.

– Честно говоря, – признался он, – богатство моей семьи уже не то, что раньше. Мы так погрязли в долгах, что даже не смогли сохранить фамильные земли. Ты пока не знаешь, что приняла предложение нищего аристократа.

– Мне плевать, – без колебаний ответила она. – Если бы я искала выгодную партию, то проводила бы время при княжеских дворах, а не на полях сражений. Ты же знаешь, мы с тобой из одного теста.

На горизонте сверкнула желтая вспышка, а потом с неба, словно причудливые вертикальные молнии, упали столбы синего света. Ночью война замедляла свой ход, иногда даже приостанавливалась, но случалось, что где-то внезапно разгорались очаги жестокости.

– Это правда, – подтвердил Танкред. – Мы так похожи, что из нас получится забавная парочка. Два солдата, оба постоянно на фронте…

Таким образом Танкред упомянул главный источник своих тревог, однако по-прежнему не решался заговорить о них открыто. Как два воина могут создать семью? Клоринда повернулась к нему и оказалась так близко, что он чувствовал ее дыхание на своей щеке.

– Это будет нелегко, – согласилась она. – Я понимаю, что тебя беспокоит, и тоже много об этом размышляла.

Сердце Танкреда забилось быстрее.

– Никогда не думала, что смогу однажды сказать это с такой легкостью, – продолжила молодая женщина, – но мне кажется, я сумею привыкнуть к мысли, что придется уйти с действительной службы, чтобы растить детей. Не уверена, что способна на это, но кажется, я готова попробовать. В ближайшем будущем, скажем так. Ну, то есть… все же не в самом ближайшем…

Оба расхохотались.

Танкред был на седьмом небе. Все складывалось слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, и тем не менее в их планах не было ничего нереального. Женщинам, которые желали стать матерями, армия предоставляла большие льготы. Следовало заново заселить Землю, и деторождение более, чем когда-либо, почиталось священным долгом. Какое бы место они ни занимали в воинской иерархии, женщинам, имевшим детей, предоставлялись самые гибкие возможности выбрать, каким образом они предпочитают ими заниматься – либо сохранив свой пост и передоверив воспитание потомства военным интернатам, либо сделавшись неработающей матерью семейства, живущего в общежитии какой-либо базы. Перед детьми, выросшими в таких условиях, разумеется, открывалось привилегированное военное будущее.

Так что ценой незначительных жертв Танкред сможет продолжить службу в армии и при этом обзавестись настоящим семейным очагом. Он почувствовал минутный неприятный укол совести, когда спросил себя, а смог бы он сам отказаться от элитной карьеры, как собирается это сделать Клоринда, едва добравшаяся до верхней ступени и получившая такой желанный класс Четыре, но он быстро успокоил себя удобным соображением, что это в порядке вещей.

Горизонт осветила новая вспышка, вернув мысли нормандца к завтрашней битве. Вдруг, словно резко отрезвев, он вспомнил, что может сотню раз потерять любовь своей жизни еще до конца этой войны. Именно это едва не случилось неделю назад во время боя, плохо спланированного и плохо управляемого штабистами, которым нет дела до человеческих потерь!

– Подумать только, ведь в том дурацком бою ты чуть было не погибла прямо на моих глазах! – не удержавшись, бросил он.

Клоринда задумчиво на него посмотрела, медленно скользя взглядом по его чертам, едва различимым в темноте.

– Меня тоже, – кивнула она, – дрожь пробирает, когда я вспоминаю, что произошло. Но это война, любовь моя, и мы должны идти на риск, даже если это наводит на нас ужас.

Конечно, она была права, однако Танкреду показалось, что после всего, что они сказали друг другу, Клоринда могла бы проявить чуть больше тревоги и чуть меньше фатализма.

– Я знаю, но это не повод безропотно соглашаться с некоторыми нелепыми решениями, которые наше начальство принимает непосредственно на поле боя. Бывает, я просто зверею, когда в очередной раз вижу, до какой степени жизнь солдат, вступающих в боевой контакт, таких как пехота или амазонки, в их глазах имеет меньшую ценность, чем любой из их дорогостоящих «Зубров»!

– Перестань, – как-то машинально возразила Клоринда, – ты же прекрасно знаешь, что стратегические соображения иногда вынуждают жертвовать человеческими жизнями. Это трагично, но неизбежно.

Понимая, что ступает на скользкую почву, Танкред, раздраженный тем, что его суженую не терзает, как его самого, мысль о том, что какой-нибудь бездарный штабист может стать причиной их вечной разлуки, все-таки не желал сдаваться.

– Согласен, согласен. Но при условии, что это приносит стратегический результат. Скольких жертв удалось бы избежать, если бы, например, с самого начала боев было принято решение позволить некоторым отрядам атамидов отступать, вместо того чтобы стремиться к их систематическому уничтожению, даже если при этом наши солдаты гибли целыми подразделениями? Я уже не считаю, сколько приказов я отказался исполнять, настолько очевидно было, что заложенные в них риски совершенно несоразмерны тем преимуществам, которые они якобы должны были нам обеспечить!

Он замолчал, потому что Клоринда вдруг поднялась со своего места. Неожиданно резким движением, из-за которого подстилка упала на землю, она развернулась к нему лицом; ее силуэт выделялся на фоне светящегося воздушного моста.

– Танкред Тарентский, – повелительным тоном произнесла она, – надеюсь, ты не поддался опять своим старым мятежным настроениям!

Столь внезапная и полная перемена сбила Танкреда с толку. Он не видел ничего предосудительного в высказанном им мнении. Хотя и знал, что проявил неосторожность, зайдя слишком далеко в не к месту начатом разговоре, и лучше ему было бы сменить тему.

– Не понимаю, – все же проговорил он вдруг пересохшим ртом. – Разве тебе не кажется, что маневр, в котором ты чуть не погибла, был плохо спланирован?

Тебе не кажется, что преступно рисковать разрушить нашу любовь из-за чьей-то некомпетентности? – хотел он добавить.

– Не знаю, да и не мне судить, – возразила она. – Мы ведем здесь священную войну, об этом ни на секунду нельзя забывать. Для меня наша любовь так же важна, как для тебя, но наш долг – любой ценой исполнять волю Господа. Это Он ведет наших командующих, и, если Его замысел нам пока не ясен, совершенно очевидно, что результат будет правильным. Мы не должны подвергать это сомнению. Для Бога и для дома Дерзай на все, и все тебе простится[9].