Читать книгу "12 смертей Грециона Психовского - Денис Лукьянов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это время они, похоже, постепенно шли вверх и оказались то ли на холме, то ли на утесе — поди разбери. Вековечные деревья порасступились, оголив склон — расти они продолжали только далеко внизу. А еще…
Внизу виднелись очертания огромного, с вытянутыми куполами, каменного сооружения из древнего белого камня.
Грецион присвистнул. Федор Семеныч снова взял ружье под мышку и полез за блокнотом. Брамбеус цокнул. Ящерица хрипнула и попыталась сбежать, но барон хватки не ослабил. Рептилия, пожалуй, единственная удивилась не столько увиденному, сколько мощным рукам своего тюремщика.
— Это Индия? — прищурившись, проговорил вопрос художник. И, да, именно проговорил вопрос — спрашивают обычно, во-первых, у кого-то, а во-вторых — ожидая услышать ответ. Аполлонский же общался с воздухом, ответа не ожидая.
— Скорее Камбоджа, — почесал бороду Психовский. — Вылитый Ангкор-Ват[8]!
— Боюсь, вы оба неправы, — раздался незнакомый голос.
Все трое обернулись. Ящерица решила остаться безучастной.
В стороне, словно тоже выйдя из вековечного леса, стояла женщина в фиолетовом одеянии — ни то робе, ни то платье, — украшенном тонкими узкими костяными пластинами, некоторые из которых тускло блестели мрачно-золотым. На голове у незнакомки была надета… высокая шапка, типа папской католической митры, тоже сделанная словно из костей и инкрустированная аметистом. Густые темные волосы свисали до плеч, но среди них виднелись как-то чересчур ярко выраженные белые пряди.
Конечно, вся эта картинка обработалась мозгами троицы моментально, оттого шоковый эффект пришиб куда сильнее и резче. А потому следующая реплика забила гвоздь в крышку этого гроба удивления — для Грециона уж точно.
— Это вовсе не Индия, и не… — женщина замялась, — не Камбоджа. Это Лемурия. Добро пожаловать.
В этот момент ящерица решила еще раз испытать удачу, и, наконец-то, везение не обошло рептилию стороной — она вырвалось из ослабевшей хватки удивленного барона и со всех лап кинулась вниз по склону, задев Грециона Психовского.
В ином оттиске профессор просто пошатнулся бы, или, на худой конец, свалился, быстро придя в себя — но здесь Грецион как-то неудачно упал. Попутно споткнувшись о мощный торчащий из земли корень, он покатился вниз по крутому склону в неоновое царство вековечного леса, пока не ударился головой — на миг профессору показалось, что вдалеке прямо на него смотрят до невозможности глубокие, утопающие в собственном космосе глаза, разглядеть которые на таком расстоянии можно было только обладая соколиным зрением; но в сознании зазвенело, цветной мир закружился каруселью, а потом все кончилось.
И Грецион Психовский умер.
Вовсе без лемуров
— Кажется, это где-то уже было, — пробубнил профессор Грецион Психовский, слегка пошатнувшись от толчка ящерицы, уже скрывшейся где-то в тропическом лесу. Профессор оперся о подвернувшийся под руку стол, чтобы не свалиться — по-хорошему, ему очень хотелось выругаться в надежде на то, что после этого полегчает.
— И снится нам не рокот космодрома, а очередное дежавю? — с другой стороны схватившегося за голову друга подхватил художник.
— Да подожди ты, — профессор вернул равновесие, оправил темно-зеленую толстовку, сделал важный вид, посмотрел на женщину и переспросил: — Лемурия?
Та просто кивнула.
— Вот те на! Кто бы знал, что это поездка может оказаться такой прекрасной.
Женщина улыбнулась и снова заговорила медовым, словно обволакивающим изнутри голосом.
— Я рада, профессор, что вы уже довольны, хотя мы еще не познакомили вас с нашей культурой. Но я должна проводить вас, пока окончательно не стемнело.
— Одну минуточку, — не выдержал Аполлонский, подняв вверх руку с блокнотом. В компании Психовского обязательно должен был находиться балласт, не дающий безудержному энтузиазму и желанию распылиться на все подряд — лишь бы нос сунуть — взять верх. Роль эту много лет играл художник. — С каких пор в Лемурии говорят по-английски, да еще так чисто? Я что-то сомневаюсь, что тут можно найти репетитора.
Девушка улыбнулась — так обычно улыбаются доктора наук, слушая доводы одиннадцатиклассников о теории вероятности, думая при этом: «какие же вы дети, совсем еще зеленые».
— Языки, Федор Семеныч, всего лишь наша придумка, — объяснила она. — У слов есть изначальный смысл, и понимая его, можно разбирать все, что будет сказано. Слова оставляют… некоторые отпечатки в пространстве. Образы, если хотите. А здесь, в Лемурии, нет языков — здесь лишь слова в их истинной сущности.
— Расскажите это моим коллегам с иняза, — хихикнул художник. — Кстати, откуда вы знаете, как меня зовут? Я же не предст…
Аполлонского вдруг осенило.
— А, точно же, конечно. Отпечатки слов, образы.
— Мне провести тебе лекцию по средневековым универсалиям? — встрял Психовский. — Чтобы ты точно все понял.
— Нет, спасибо, мне хватило философии еще в те времена, когда я был студентом. Повторять как-то не хочется, — Федор Семеныч задумался. — Но не думай, что ты один тут мистер-умник, я примерно понял. Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Ну или как оно там.
— Садитесь, зачет!
— Когда-нибудь я дам тебе пинка, Психовский.
— Жду с нетерпением, дорогой мой Феб.
— Смотрю, ты там уже совсем оклемался? Близнец хлещет энергией, ха-ха, как неожиданно!
И тут очнулся барон Брамбеус, до это впитывающий и переваривающий информацию.
— Погодите-ка, мы что, правда пойдем с этой непонятной мадам в странном наряде?
— Да, — четко ответил Грецион. Художник просто пожал плечами, как бы показывая, что другого ответа и не ждал — у Психовского в одном месте торчало шило, притом крутящееся, и с каждым годом оно вращалось все быстрее и быстрее, а кнопки «выкл», в отличие от Электроника, у Грециона не было.
— А если они каннибалы и просто решили сожрать нас на ужин? — без малейшей нотки юмора в голосе сказал Брамбеус, сурово смотря на женщину.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «12 смертей Грециона Психовского - Денис Лукьянов», после закрытия браузера.
