Читать книгу "Ничем не интересуюсь, но всё знаю - Виктория Токарева"

На другой день все собрались как ни в чем не бывало. Отдых и праздность украшают жизнь. Все-таки человек создан для счастья, как птица для полета. Так считал Горький, хотя есть мнение, что человек создан для страдания. Я считаю, что для того и для другого.

Все собрались без опоздания. Возле меня сел Сергей Бодров-старший. Вдруг он стал что-то бормотать. Я прислушалась и различила слова: «милая, дорогая, маленькая…» При этом Сергей смотрел на дверь. В дверях стояла Клара. Она была моей соседкой по дому, жила ниже этажом. Я хорошо ее знала. Клара старше Сергея на пятнадцать лет. Сергею было тридцать лет, а Кларе сорок пять. У Клары – идеальная фигура, изысканный вкус и разница в возрасте не была заметна. Заметна только любовь.

Клара стояла в дверях со светящимся лицом, махала ему двумя руками, что-то шептала, буквально задыхалась от счастья. Я присутствовала при всплеске любви.

В дальнейшем Сергей поселился у Клары. Они прожили несколько лет. И однажды мне достался всплеск отчаяния. Клара позвонила в мою дверь. Я открыла.

– От меня ушел Сережа. Я хочу покончить с собой, – спокойно сообщила Клара.

Клара донесла до меня созревшее решение. Было бессмысленно отговаривать, типа «нет, не надо, все пройдет».

Может быть, и пройдет, но когда это будет? Надо как-то дожить. Как-то справиться с отчаянием сегодняшнего дня и ночи.

Я сделала вид, что не испугалась.

– Как? – спросила я.

– Что «как»? – не поняла Клара.

– Как ты собираешься покончить с собой?

– Выброшусь из окна.

– Представляешь, как это будет выглядеть? Мозги на асфальте.

Клара смотрела на меня бессмысленным взором. Видимо, представляла.

– Наглотаюсь таблеток…

– Тебя отвезут в больницу, откачают и закроют в психушку. Ты этого хочешь?

Клара задумалась.

– Я повешусь, – решила она.

– И будешь висеть обосранная.

– Почему это?

– Потому что кольцо ослабевает и из тебя все вываливается.

– А что же делать? – спросила Клара.

– Ничего. Почему ты сама должна наносить себе вред? Он только обрадуется. Ты сделаешь ему подарок. Освободишь квартиру. Он поселится с новой бабой. А ты сгоришь в адском пламени крематория.

– Пусть ему будет стыдно, – мстительно проговорила Клара.

– Ему будет стыдно одну неделю, а тебя не будет никогда.

– Но что же делать?

– Иди домой, выпей бутылку водки и ложись спать.

– И все?

– Все. Заведешь себе нового любовника, желательно на десять лет старше.

Клара молчала. Потом спросила:

– У тебя водка есть?

– У меня коньяк.

– А что лучше?

– Коньяк лучше, – сказала я. – Сосуды расширяет.

– Дай мне в долг. Я тебе завтра верну.

Если она собирается возвращать, значит, планирует жить.

Я вынесла ей бутылку. Клара стала пить тут же, при мне.

Я заволокла ее в свою квартиру и оставила спать. Побоялась оставить без присмотра.

Сергей Бодров-старший вырос в большого режиссера. Я как член жюри присудила ему первую премию фестиваля за фильм «Монгол». Это было много позже описываемых событий. За это время вырос его сын Сергей Бодров-младший. Он снялся в фильмах «Кавказский пленник», «Брат», и его карьера пошла круто вверх. Но резко оборвалась в Осетии, в Кармадонском ущелье. Это известная история: сошла лавина и подмяла под собой съемочную группу. В этой трагедии есть что-то мистическое, не поддающееся здравому смыслу. Зачем судьбе надо было убивать такого молодого, одаренного, взлетающего ввысь?

Пора вернуться в дом творчества «Болшево».

Нас кормили, развлекали, показывали кино.

Мы с Ираклием подружились. Он любил, когда вокруг него кучковался народ, предпочитал женскую аудиторию. Ираклий любил нравиться и нравился. Особенно когда начинал рассказывать. Он был великолепный рассказчик. К этому времени, о котором речь, Ираклий уже снял короткий фильм «Кувшин», который вошел в знаменитый альманах грузинских короткометражек. Был известен его фильм «Пловец». У грузин, и у Ираклия в том числе, – какое-то возрожденческое мировосприятие. Причина – климат. Грузия – солнечный край. А там, где солнце, там радость, тепло, любовь, песни, счастье и нет места достоевщине и душевному раздраю.

Достоевщина тоже нужна, конечно, но ее место там, где холодно, короткий световой день и противно выйти на улицу. Как говорил Чехов: «А климат такой, что того и гляди снег пойдет».

Истории, которые рассказывал Ираклий Квирикадзе, я помню от первого до последнего слова. Прошли годы, десятилетия, а я ничего не забыла. То, что талантливо, врезается в память, как клинопись на скалах.

Я с удовольствием перескажу несколько историй.

История первая

Кутаиси – город, где родился Ираклий Квирикадзе.

Кутаиси – вполне культурный центр. Там был оперный театр, но в театр никто не ходил. Певцы пели перед пустым залом.

Предприимчивый директор театра нашел выход из положения: он завез в театральный буфет сухую копченую колбасу и пиво.

Жители Кутаиси устремились в буфет, но пройти можно только по билетам. Сначала полагалось купить билет, а уж потом – твое дело, иди куда хочешь: в буфет, в туалет, в зал, где оркестр уже наяривал увертюру. Девяносто процентов публики оседало в буфете. Пиво с сырокопченой колбасой по тем временам – верх блаженства. Да и сейчас – неплохое сочетание.

К опере как к виду искусства грузины были равнодушны. Зачем петь, когда можно сказать своими словами? Однако к оперным певцам часто обращались с просьбой, вернее с предложением, петь на свадьбе, украсить праздник.

Такая услуга хорошо оплачивалась. Певец ел, пил и уносил домой богатые закуски плюс к тому немалый гонорар.

Певцы любили такие приглашения, более того – ждали их. Это был хороший добавок к их маленькой зарплате.

В день, о котором пойдет речь, в оперный театр приехал богатый Нугзар Бадридзе, у него был свой теневой спиртзавод. Капитализм вовсю процветал в недрах социализма, но прятался, часто под землю. Под землей выстраивали целые цеха. Об этом все знали, но делали вид, что не знают. Грузины на теневых предприятиях зарабатывали хорошо. А на государственных плохо.

Оперные певцы зарабатывали жалкие гроши. Да и что делать певцу на теневом предприятии? Там надо сидеть тихо, как мышь, молчать.

В этот вечер давали «Евгения Онегина».

Нугзар Бадридзе подошел к баритону Гиви Жвания и пригласил на свадьбу, которая уже началась. Ехать недалеко, минут сорок. Свадьба может затянуться до утра, но в конце концов кончится когда-нибудь.