Читать книгу "Визит нестарой дамы - Мария Арбатова"

– Понятно… – Пупсик обреченно.

– Так вы готовы встретиться? – Дин.

– Это трудный вопрос. – Тихоня.

– Мне такие деньги даром не нужны! Все, что надо, мы сами заработаем, у нас серьезная фирма, мы переводим западные бестселлеры. Я не знаю, как с ними встречаться, это была такая ужасная история, мы до сих пор в себя не пришли. – Пупсик.

– А что именно вы переводите? – любопытная Дин.

– Мы работаем по всем направлениям, – уклончивая Пупсик. Ей стыдно сказать, что они начиняют СНГ розовым дамским и кровавым романом, мыло варят.

– Прошло три года. – Дин.

– Можно еще немного коньяку? – Пупсик.

– Конечно. – Дин.

– Не пей столько. – Озабоченный Тихоня.

– Мне кажется, что это было вчера… Жизнь с Васькой лучше не вспоминать, он пил, унижал меня по-страшному… но тогда я считала, что это нормально. – Пупсик.

– Он бил ее. – Тихоня.

– Очень редко, к тому же пьяный… – Пупсик.

– И сколько вы это терпели? – Дин.

– Пятнадцать лет. Только ради дочери, потом он вообще переселился к матери, и у меня не было ключей от той квартиры. Он до развода ребенка в упор не видел, это он теперь изображает образцового папашу… А у него с Ёкой было то же самое, она каждую секунду объясняла, что он ничтожество. – Нельзя Пупсику пить, «лошади понесли».

Пупсик и Васька держались на садомазохистских радостях и запрете на развод пятнадцать лет. Если бы не путч, всю жизнь бы так трубили. Собственно, Пупсика и Тихоню повенчали гекачеписты. Мы были на юге, а они встречались в нашей квартире. Андрей требовал, чтоб ключи отдали его командированной сестре, но я понимала, что легче снять сто гостиниц, чем дать этим инфантилам возможность понять, что они должны бороться за свое счастье. И тут девятнадцатое августа, когда мы на пляже вжимались ушами в приемники, ловя радио «Свобода»…

Пупсик с Тихоней под сенью Васькиного отпуска и Ёкиного спекулянтского заезда проснулись среди дня, вплыли на кухню, поставили чайник, включили телевизор и увидели «Лебединое озеро». Неспособные бунтовать ни при какой погоде и приседающие на любой поставленный голос, они ощутили такой азарт против тирании в лице советской власти, родителей и собственных супругов, что побежали к Белому дому и встали в цепочку, остановившую танки.

Я все жду социолога, готового проанализировать прямо пропорциональную зависимость между путчем и количеством разводов в нашем поколении. Когда я вернулась с отдыха, на эскалаторах метро ехали толпы людей с роскошными лицами, я никогда не видела такой плотности приличных физиономий на один квадратный метр Москвы. Все были одухотворены бунтом.

К новому году облик населения в метро восстановился, кто успел оторваться, пересел в автомобили и такси, остальные начали маргинализоваться. Видимо, с точки зрения оздоровления населения такие психодрамы надо проводить раз в полгода и без жертв. Есть же племена, разыгрывающие символические войны, чтобы уберечься от настоящих.

У Пупсика с дедушками и бабушками было не слава богу. Кого постреляли, кто рано умер. Видимо, ощущение полной беззащитности и неукорененности в Москве делало все их семейные истории вральными, и образ предков плавал в диапазоне от богатых аристократов до армянских колхозников. Видимо, каждый раз повествование цеплялось за спрос, что часто бывает в пуганых семьях, где предки сидели. И выход к Белому дому был для Пупсика не бунтом, а гипербунтом за все про все. В том числе за униженную бедностью с детства мать, за униженного по собственному выбору отца, мелкими шажочками и аккуратными текстами взбиравшегося к карьере в годы, когда приличных людей туда не звали.

– В общем, он заставил меня объявить Ваське, что я больше не хочу с ним жить. – Пупсик, будто к Тихоне в принципе можно применить слово «заставил». – Я знала, что за этим последует. Мы сразу спрятались на дачу. Васька ввалился туда с пьяными дружками, выбил окно. Избил его, заставил уйти… Потом они его в лесу чуть не зарезали! Это был ужас!

– А вы не могли предположить, что он начнет искать вас на даче? – Ну, Дин, хорошо соображает!

– Хватит тебе уже коньяка. – Тихоня.

Представляю, какой он сидит бледный, как барабанит длинными пальцами по столу и злится стриптизу. Но Пупсику больше некому рассказать «лав стори», у знакомых три года назад уже уши завяли от сусальных подробностей; и теперь сквозь лупу времени все ярче и ярче выпирают детали, которые так не хотелось замечать тогда.

– Хочу и пью! Могла – не могла? Мне уже сто раз задавали этот вопрос! Да если б он нас не застукал, это бы никогда не кончилось! Это бы тянулось всю жизнь! – Пупсик.

– Я сейчас тоже начну пить. – Уязвленный Тихоня.

– Ты за рулем. – Таким тоном, исключающим возможность обсуждения, Пупсикова мать давала поручения Пупсикову отцу, выходя из роли перманентно умирающей дамы. Как говорит Валера, внешняя беспомощность – наиболее эффективный механизм манипуляции и вымогательства. – Потом мы уехали в Питер и жили там два месяца. Дочка была у Ирки. Ирке круглые сутки звонили Васька и Ёка с мольбами и угрозами. Потом разводы, ужас… Я постарела на десять лет. Меня при одном воспоминании в дрожь бросает! И теперь видеть этих людей? Возвращаться в этот кошмар?

– Я тебя не уговариваю. – Тихоня.

Пауза.

– Вы мне одно скажите, вы счастливы? – Неожиданно мудрая Дин.

– У нас все очень хорошо. – Конечно, относительно их прежних браков это Эдем, если бы им еще как-то простить все взаимные шантажи и подставы… Благодаря друг другу они начали семейную жизнь, о существовании которой даже не подозревали. Проблема состояла в том, что каждый из них вырос на десять сантиметров, но от другого требовал, чтоб тот стал великаном.

Когда мы с Валерой впали в роман, на горизонте замаячил приезд жены. Как фанат определенности я немедленно предложила или – или. В другой ситуации мне было бы наплевать, но Валера мне нужен был целиком и надолго. Он попросил на раздумья день, но вечером уже позвонил. Я знала, что целый день без меня не выдержит, знала, что мой с самого начала, я не боялась конкуренции, я просто не хотела, чтоб в анамнезе остались мутные ходы, слова и поступки. «Осенний марафон» русского героя на рандеву я уже ела с Андреем, когда выгнала его к первой подвернувшейся дурочке. И он ходил туда и обратно, как прогулочная лошадь, выучившая маршрут для туристов. Ходил, наматывая на самолюбие очки своей нужности и там и сям. А я терпеть не могу, когда мной долго кормят поруганное самолюбие, даже если сама приложила руку к поруганию.

– В чем проблема? Откажитесь от встречи. – Добродушная Дин.

– И что будет с нашей долей денег? – Пупсик. Не денег хочет, хочет своими глазами все увидеть. Деньги у нее, конечно, эрогенная зона, но в области социальной, а не интимной конъюнктуры.

– Разделю вашу долю между остальными. – Дин.

– И они получат наши деньги? – Тихоня озабоченно, тоже ведь не денег хочет, а чтобы не думали, что он опять Васьки испугался.