Читать книгу "Горец - Валентина Кострова"

Я беру пакет со своими вещами. Никогда не вернусь в этот дом, пока здесь живет эта сука. Давид пропускает меня вперед, я торопливо спускаюсь по лестнице.

— Не волнуйся дочка, свадьба будет по высшему разряду! — папа выглядит на удивление счастливым. Давид ему приплатил?

— Пока, пап, — чмокаю в щеку, не желая растягивать момент прощания. Мне плевать, как там прощаются мужчина, раздраженно иду к машине, кидаю на заднее сиденье свои вещи, сажусь вперед.

— Ты, конечно, меня осуждаешь! — вытираю ладонями мокрые щеки. Черт, не хотела плакать, но слезы льются, будто кто-то забыл закрыть кран.

— Я считаю, что тебе не стоило опускаться до ее уровня.

— Но ее слова ты считаешь правдой? Вы ж любите послушных жен? И детей отбираете?

— Не суди человека, не зная его историю. Что ты обо мне знаешь? — Давид раздраженно заводит машину.

— Ты сам ничего не рассказываешь! Каждый личный вопрос ты оставляешь без ответа! Фиктивный брак, от которого требуешь искренности, при этом остаешься закрытым! Я не знаю тебя, но почему-то я твоя жена! Черт побрал! Останови машину! — меня трясет от обиды. Обида на папу, что все принял и не поинтересовался, к чему такая спешка, почему такая тайна. Обида на маму, что не примчалась из своей гребанной Италии, не спросила, почему у меня внезапно появился муж. Обида на весь мир, потому что я хочу обидеться.

Машина прижимается к обочине, от слез не сразу нахожу ручку от двери, дергаю, а она не открывается. Меня хватают в охапку, пытаюсь вырваться, но руки перехватывают. С лица убирают волосы. Ничего перед собой не вижу, но вот запах парфюма Давида окутывает меня с головой. Я чувствую его губы на своих губах. Замираю, перестаю дышать. Я вся в поцелуе, в таком нежном, в таком настойчивом. Сдаюсь с потрохами, без боя, без попытки еще показать свой характер. Я внезапно понимаю, что безумно устала и мне хочется прижаться к сильной груди, знать, что меня укроют от любых бурь, защитят от любых угроз.



— Кажется, это единственный способ заставить тебя замолчать и успокоиться, — нежно гладит меня по щеке, дыхание все еще на моих губах.

— Неправда, — мне приятно. Мне безумно приятно вот так сидеть в машине, с припухлыми губами от поцелуя, с мокрыми ресницами, глядя в карие глаза.

— Практика показывает, что правда.

— Просто…

— Просто будь собой, — убирает руки, отодвигается, прикусываю щеку изнутри, не просить же его обратно меня обнять. — Не бери в голову сказанное. И не опускайся до оскорблений, будь выше этого.

— Легко сказать.

— Легко и сделать. Поверь мне, — что-то в его голосе заставляет меня не только поверить, но и внимательно всмотреться в серьезное лицо Давида.

Опять молчание в дороге. Он не заходит домой, так как из-за пробок в городе может опоздать на встречу. Я отпускаю Веру Николаевну, не обращая внимания на ее насупленные брови, иду в комнату Хади. Под ее удивленным взглядом, забираюсь к ней в кровать, включаю мультфильм про Рапунцель, обнимаю малышку. Настроения гулять нет, завтра мы с ней покатаемся на самокатах. Не знаю, когда меня вырубило, не слышала, как выключили телевизор, только уже полюбившийся запах мужского парфюма приятно дразнил, когда мою тушку переносили из одной комнаты в другую. Какой он все же крутой… мой муж.

15

* * *

— Раз-два три, раз-два, три, руки в сторону, плавно идём, словно плывем, — хорошо, что я никогда не мечтала стать балериной. И вообще к профессиональным танцам равнодушна. Но черт меня дернул, стукнуло мне в голову, что хочу на свадьбе станцевать лезгинку

Пересмотрев кучу видео, ничего сложного не увидела, поэтому с лёгкостью записалась в танцевальную студию, где преподавали данное направление. На этом моя лёгкость закончилась. Преподавательница оказалась старой закалки и не услышала меня по поводу того, что мне формально надо научиться кружиться по кругу, красиво двигая руками. Из упрямства, из-за желания удивить родителей Давида я не бросала занятия. Еще у меня был пунктик: меня сто пудов будут сравнивать с бывшей женой, я не знаю, кто она и что из себя представляет, поэтому выучить танец — это стать ближе к Давиду.

Огорчало, что Давида на самой свадьбе не будет, традиции же, большую часть торжества мне придётся вообще стоять в углу, пока гости будут веселиться. Все это я почерпнула из интернета, из разговора с бабулей. Бабушка Тамара, в отличие от папы, создавала иллюзию моего участия в подготовке. Она же рассказывала мне про традиции, про национальный свадебный наряд, про танцы. Короче, свадьба на родине Давида будет ещё тем испытанием, но я морально к нему готовилась.

— Алёна, ваше усердие похвально, думаю, если вы будете ходить чаще, результаты были бы иные, — чёрные глаза благодушно на меня смотрят, я киваю головой.

— Я подумаю, — хрен ей, мне и двух занятий в неделю хватает выше крыши.

Переодеваюсь. Сейчас домой, потом надо договориться с Линой о встрече. Я по-прежнему избегаю встреч со своими знакомыми, подругами. Никто не знает, где я живу, информация от меня только через Инстаграм. Мама позвонила, но разговора не получилось, она куда-то торопилась, спросила только, что там с квартирой. Проглотив разочарование, сказала, что риелтор знает свое дело. Ситуация с замужеством моих родителей не взволновала, словно так и должно быть. Им даже в голову не пришла мысль о том, что слишком поспешно я обзавелась мужем, не встревожились, что муж у меня совсем не мой типаж, о том, какой будет у меня супруг, я ни от кого не скрывала. До остальных людей мне не было дела, их реакция меня не волновала.

— Алёнка, ты шоколадная девчонка, — звучит у меня ща спиной мелодичный голос. Я сразу оборачиваюсь. Взвизгиваю, подпрыгиваю на месте и вприпрыжку сокращаю расстояние.

— Алекс! — радостно обнимаю парня за шею, висну на нем, как влюбленная девчонка, прижимаясь к нему, как к самому родному человеку. — Когда ты приехал? Что ты тут делаешь?

— Вчера. Дина подсказала, где тебя искать. Детка, до меня дошли новости, что ты меня не дождалась, — весёлый Алекс, мой друг, моя отдушина, опора, моя жилетка, мой платочек, мой позитив, мой человек. Я думаю, у каждого должен быть рядом такой друг, который и пендаля даст, и по головке погладит, обнимет и рассмешит, утрет слезы и скажет: "детка, выше нос".

— Да, новости не врут, — протягиваю руку с кольцами, Алекс присвистывает.

— Папа доволен?

— Обязательно.

— А ты? — его зелёные глаза внимательно рассматривают мое лицо, и мне не нужно изображать из себя влюбленную, счастливую жену человека, который уже две недели полностью погружен в свою работу. Целенаправленно или так получается, но мы с Давидом не пересекаемся больше, чем на полчаса.

Я отвоевала одну неделю для нас с Хадей, но вчера за ней приехал брат брата или кум кума, так и не поняла, кто этот мужчина, и забрал у меня малышку. Чтобы нам не разрыдаться перед каким-то дядей и ее отцом, я пообещала скорую встречу. С Хадей мне как-то легче жилось рядом с Давидом, сейчас я не представляю, огромная квартира меня пугала, ненавижу свое одиночество.