Читать книгу "Праздник Святой Смерти - Ирина Лобусова"

— Если узнаю, — совсем расстроилась Крестовская. — Как я могу узнать, если ты ничего толком не говоришь?

— Понадобится — сама узнаешь, — усмехнулся Бершадов.

— Мне кажется, воспитательница врет, — задумалась Зина. — Она знала людей, которые пришли за девочкой. Ну не могла она отпустить ее просто так, с чужими! Она точно врет, но по какой-то причине не хочет говорить. Возможно, ее запугали. Это след.

— Снова мыслишь в верном направлении, — улыбнулся Григорий. — И ты еще спрашиваешь, почему я поручил тебе это дело!

— Этот третий случай очень сильно отличается от всех остальных, — продолжала, не слушая его, Зина, — как будто финальный третий аккорд. Богатая семья. Детский сад. Много людей могло видеть убийцу. Например, другие родители. И район… Ее убили практически там, где она жила.

— В Овидиополе это произошло тоже близко к дому, — напомнил Бершадов.

— Да. Но здесь семья другого плана. Оба любящих родителя. Как-то все это и похоже, и не похоже на два остальных случая. Мне кажется, именно с этого дела нужно начинать, — Зина говорила с уверенностью, которая вдруг появилась у нее так неожиданно, как появлялась всегда. Эта уверенность была чем-то сродни интуиции и редко ее обманывала.

— Вот и начинай. Тебе и карты в руки, — внимательно посмотрел на Зину Бершадов с таким выражением глаз, которое она очень бы затруднилась описать.

— Ну хорошо, а теперь расскажи про белое вещество, — напомнила.

— А что рассказывать? Это театральный грим, — вздохнул Бершадов. — Самый обыкновенный театральный грим! Вернее, основа, состоящая из белил и талька.

— Что? — удивилась Крестовская, ожидавшая чего угодно, но только не этого. — Театр тут с какого боку?

— У всех трех убитых девочек на лице было одинаковое по составу белое вещество. Театральный грим.

— Где они его взяли? В Овидиополе, у цыганки и, наконец, в семье Раевских, которые тоже, как я понимаю, не имели никакого отношения к театру? Что за головоломка? — Зина развела руками.

— Твоя головоломка, — Бершадов внимательно смотрел на нее.

— Театры проверили? Откуда пропал грим?

— Нет, театры тут ни при чем. Этот грим есть в свободной продаже, его может купить кто угодно. Есть магазин театрального реквизита, там продается все для сцены, в том числе и такой вот грим. Так что он есть в совершенно свободном доступе, — пояснил Бершадов, — и стоит он недорого, копейки. Любой желающий может купить. И продают его довольно много. Так что проверить покупателей нет никакой возможности.

— Да кто вообще его покупает? — не понимала Зина.

— Любой коллектив детской и взрослой самодеятельности, детские кружки, непрофессиональные актеры и просто модницы, желающие замазать дефекты кожи.

— Белым? — фыркнула Зина.

— Обычно он не наносится так густо. К нему добавляется пудра, и получается вполне красивый, светлый цвет. Ты ведь женщина, должна знать это.

— Я пудрой пользуюсь, — буркнула Зина, — а о таком слышу впервые в жизни. Мне это не интересно, вся эта женская ерунда.

— С чем я тебя и поздравляю, — усмехнулся Бершадов, и было непонятно, шутит он или говорит серьезно.

— Да уж, загадка на загадке, — вздохнула Крестовская. — Убили, чтобы напомнить о каком-то театральном обычае, ритуале? О театральных актерах? А платье что, карнавальный костюм?

— Все может быть, — Бершадов пожал плечами, затем, нагнувшись, порылся в ящике стола и положил перед Зиной стеклянную баночку. — Вот, пожалуйста. Нашли под матрасом в кровати Рады Ермак. Верхний слой явно использован.

— Отпечатки пальцев?

— Только убитой девочки и воспитательницы.

Зина отвинтила крышечку и размазала двумя пальцами немного содержимого. Вещество издавало сладковатый косметический запах и не очень хорошо впитывалось в кожу.

— Понимаю, при свете прожекторов лицо должно смотреться ярко, отчетливо, — задумчиво сказала Зина, — его должно быть видно даже из последнего ряда, и с галерки. Для театра я могу это понять. Но в обычной жизни?

— Это основа, — напомнил Бершадов, — белое вещество не наносится в чистом виде. К нему добавляются примеси разного цвета. Получаются интересные оттенки.

— Но на трупы это вещество нанесли в чистом виде, — тут же ответила Зина, — без всяких оттенков, и густо. Их намазали, как клоунов в цирке.

— Верно, — кивнул Бершадов. — Значит, в этом была какая-то своя цель.

— Это явно ритуал, — Зина больше не сомневалась, — ритуальные убийства. Но какой? И зачем? Что хотели получить?

— Вот это самый важный вопрос. Узнаешь это — узнаешь, кто убийца. Чтобы раскрыть убийство, нужно знать настоящую причину. А это часто бывает тяжелее всего. Истинная причина скрыта под многими слоями шелухи. Снимешь шелуху слой за слоем — узнаешь правду.

— Так, хорошо. А яд? Теперь осталось узнать, что за яд. Валерий определил?

— Абсолютно точно. Это иприт.

Иприт? Для Зины это тоже было полной неожиданностью. Такого она точно не ожидала.

Иприт, или, как еще его называли горчичный газ, относился к военным ядам, которые использовались для химических атак. Это было боевое отравляющее вещество кожно-нарывного действия. От воздействия иприта на коже появлялись язвы и раны — теперь для Зины вполне понятны были раны на лицах убитых девочек.

Впервые иприт был синтезирован Сезаром Депре в 1822 году, позже британским ученым Фредериком Гутри в 1860-м. Первоначально это вещество называлось Lost. Оно представляло из себя бесцветную жидкость с запахом чеснока или горчицы, легко растворялось в органических растворителях и животных жирах. А вот растворимость в воде составляла 0, 05 %.

В 1916 году в Германии началась промышленная выработка иприта в огромных масштабах для Германской имперской армии.

Первые газовые бомбы с ипритом взорвались на полях сражений Первой мировой войны. Газ оказался смертоносным, действовал быстро, а поражения от применения такого оружия оказывались катастрофическими.

Позже иприт применялся в итало-эфиопской войне 1935—36 годов.

Учитывая, что иприт — это жидкость, подмешать его в жирную конфету было довольно неплохим решением, несмотря на то что сильный запах чеснока все равно должен был остаться. Однако вкусные конфеты были редкостью. Поэтому дети могли съесть такую конфету достаточно быстро и не среагировать на острый запах, особенно если это был ребенок из нищей многодетной семьи или из детского дома. Наверняка конфеты они ели всего несколько раз в жизни, если вообще ели их.

А вот почему этот же номер прошел с девочкой из богатой семьи? Зина подумала, что тут может быть другая причина. Как вариант: девочка уже ела такие конфеты, знала, что это очень вкусно, поэтому и проглотила не глядя. К тому же, последняя жертва была младше остальных, ей исполнилось всего четыре года.