Читать книгу "Ее настоящая жизнь - Антон Леонтьев"

Нина снова посмотрела на название произведения и сказала:

– Значит, Женечка, эстафету приму я. Тем более что тебе уже опасно перемещаться через портал.

– А тебе не опасно? – резонно спросил он.

И Нина заявила, прочитав французское название книжицы парижского профессора:

– Не опаснее, чем всегда. Итак, с чем мы тут имеем дело? Ага, «Так кто же все-таки убил Роджера Экройда?».

И сама же дала на это ответ:

– Ну ничего себе вопрос! Имеется в виду знаменитый детектив Агаты Кристи? Ну, тот, что в одночасье сделал ее звездой детектива в середине двадцатых годов прошлого века? И все потому, что она использовала запрещенный и до нее никем из авторов детективов не применявшийся литературный прием – убийцей является рассказчик, который ведет повествование от первого лица, и в случае с миллионером Роджером Экройдом это провинциальный английский доктор Джеймс Шеппард. Так в чем же проблема?

И сама же дала ответ:

– Нет, подумать только, получается, что убийцей Роджера Экройда был все же не рассказчик доктор Шеппард? Тот самый, которого в сенсационном финале романа разоблачил мудрый сыщик Эркюль Пуаро. Но как такое возможно?

Доктор – ее доктор, а не какой-то там убийца доктор Шеппард – ответил:

– Похоже, в этом-то все дело. И парижский профессор, которому я якобы сливаю конфиденциальную информацию из литературных миров, приходит в своей книжке к совершенно однозначному выводу – нет, доктор Шеппард вовсе не убийца, хотя в романе его не только разоблачает Эркюль Пуаро, доктор и сам сообщает об этом шокированному читателю.

Нина, глубоко вздохнув, хотела задать вполне логичный вопрос: если не доктор Шеппард, который вел повествование в романе (точнее, конечно, по сюжету в своих записях, отосланных потом в качестве признания Пуаро), то кто же тогда, и посмотрела на доктора Дорна, который понял, какая мысль ее занимает.

– Ниночка, думаю, тебе даже не придется путешествовать в мир детектива Агаты Кристи, чтобы узнать, к каким выводам пришел парижский профессор. Потому как его логика остра, блестяща и безупречна – на мой взгляд, уж слишком безупречна. Создается впечатление, что кто-то использует его в своих целях, спрашивается только, в каких?

И, постучав пальцем по обложке книги, добавил:

– Ну, ты готова не сходя с места разгадать интригу книги-разоблачения парижского профессора? Просто подумай хорошо – и ты придешь к единственно возможному выводу касательно того, кто же на самом деле убил Роджера Экройда. Только, боюсь, к выводу хоть и сенсационному, но глубоко ложному…

Нина, обожавшая детективы, отлично помнила содержание «Убийства Роджера Экройда», хотя не читала его уже много лет.

– Женечка, извини, но почему надо исходить из того, что убийство совершил не рассказчик-доктор? Какие для этого имеются основания, кроме этого, рассчитанного на сенсацию литературного разоблачения?

Доктор, ее доктор, заявил:

– Правильно, что сомневаешься. Здоровый скепсис еще никому не повредил. Итак, ты ведь помнишь, как в романе доктор-рассказчик обеспечил себе алиби?

Нина кивнула:

– Ну да, он убил ударом кинжала в горло Роджера Экройда, который в его же присутствии получил письмо от своей любимой женщины, покончившей накануне с собой, потому что тот же самый доктор Шеппард шантажировал ее фактом отравления мужа и перегнул палку, а потом включил принесенный с собой диктофон, на котором был записан голос покойного, спрятав его в кресле, и просто ушел. Домашние слышали из-за двери голос покойника и считали, что он все еще жив, тем самым обеспечив алиби доктору, который ну никак не мог его убить, потому что покинул особняк, когда тот был жив, по крайней мере в представлении всех прочих. Доктор же, выйдя из особняка Экройда, совершил очередную пакость: натянул сапоги, украденные у пасынка покойного, с которым тот был на ножах и поссорился в день убийства, и проник через им же самим оставленное открытым окно кабинета Экройда, намеренно оставляя следы обуви этого самого пасынка, чтобы все решили – он и прикончил отчима из-за финансовых разногласий. Осталось только одно – после обнаружения тела, но до прибытия полиции получить возможность забрать диктофон из кабинета жертвы. И доктор совершил гениальный ход: зная уже утром, что он прикончит Экройда вечером, попросил находившегося у него на приеме стюарда трансатлантического парохода занести записку какому-то пациенту, а потом, перед отъездом в Ливерпуль с железнодорожной станции, отзвониться доктору и сказать, что ответа на эту, ненужную, в сущности, записку не будет. Речь ведь шла не о записке и ее содержании, а о факте звонка. Потому что доктор, обитавший в коттедже со своей старшей, крайне любопытной, сестрой Каролиной, своего рода местной мисс Марпл, заявил во всеуслышание, что ему только что звонил дворецкий из особняка Экройдов, обнаруживший тело своего хозяина и просивший его прийти. Доктор со своим неизменным вместительным чемоданчиком понесся сломя голову в особняк, где, конечно, перепуганный и сбитый с толку дворецкий, никуда, естественно, не звонивший, под давлением доктора выбил дверь в кабинет хозяина, увидел тело и побежал звонить в полицию. А тем временем доктор преспокойно спрятал диктофон, единственную улику против него самого, в специально прихваченный чемоданчик и принялся радостно ждать полицию.

Доктор кивнул головой и сказал:

– Отлично! Именно эту цепочку событий потом и восстановил Эркюль Пуаро, придя к выводу, что убийцей может быть только рассказчик, то есть доктор Шеппард. И позволил тому покончить с собой, приняв смертельную дозу снотворного, с условием, что он допишет свое признание, отошлет его Пуаро, за что тот сделает так, что обвинения со всех прочих подозреваемых, в первую очередь с пасынка Роджера Экройда, снимут, и будет хранить молчание об истинной роли преступного доктора Шеппарда – и все ради его сестры, которая наверняка не вынесла бы вести о том, что ее брат, солидный деревенский врач, оказался подлым шантажистом и убийцей.

Нина пожала плечами и подтвердила, что это так.

– А как доктор Шеппард сумел проделать трюк с диктофоном? – спросил ее доктор. И Нина ответила:

– Ну, у него имелись записи с голосом Экройда, надиктовывавшего деловые письма, и он, спрятав диктофон за креслом в кабинете после убийства, завел им же самим присоединенное к диктофону устройство, которое включило запись не сразу, а спустя некоторое время. Некое подобие таймера, ведь доктор сам писал, что любил слесарничать, и у него дома имелась мастерская, где он возился со всякого рода механическими прибамбасами.

Ее доктор усмехнулся.

– Ну да, доктор сам об этом писал, это правда. В этом мире – в романе «королевы детектива». А в том, литературном, в своих записях, которые он делал, думал, что сумеет запутать случайно оказавшегося на месте событий Пуаро и затем опубликовать историю неудачи Пуаро. Так, кстати, называется российский сериал по этому роману с Сергеем Маковецким в роли преступного доктора и Константином Райкиным в роли великого усатого детектива. Доктор ведь и не предполагал, что Пуаро выведет его на чистую воду…