Читать книгу "Мать железного дракона - Майкл Суэнвик"

Локомотив, который везет все беспокойство мира туда и обратно по всей земле, возможно, очень устал.

Туве Янссон. Локомотив[47]

Доски на полу были жесткими, а вагон продувало холодным ночным ветерком. Но проплывающий мимо пейзаж успокаивал. В небе висели три луны, две из них – полные, так что деревья стояли изукрашенные серебряным светом. В такие ночи волшебство действует лучше, и потому повсюду в мире сверхурочно трудились заводы, а любовники пытались зачать.

– Ума не приложу, как это мы обе остались живы, – ворчала Хелен. – Чистое везение, что ты не угодила под поезд.

– Госпожа Фортуна благоволит тем, кто готов, – отозвалась Кошка. – В Академии меня гоняли в хвост и в гриву, и сейчас я этому рада. – А потом, уже вслух, сказала: – Только посмотри, что у тебя с волосами!

Она достала из вещмешка щетку, усадила Эсме на колени и принялась за колтуны и эльфийские узлы. Поначалу Эсме сопротивлялась, но через несколько минут смирилась с Кошкиными обихаживаниями.

– Откуда ты, малышка?

– Фиг знает.

– В лагере вроде никто за тобой не присматривал. Как ты там оказалась?

– Я не запоминаю, – ответила Эсме. – Так лучше.

Кошка все чесала и чесала. Обычно каждую ночь перед сном она читала гримуар лейтенанта Антеи в поисках зацепок, указывающих на заговорщиков, по милости которых она сделалась дезертиром. Но видимо, вот уже вторую ночь подряд – не судьба. Кошка методично, размеренно расчесывала волосы девочки и думала об оставшихся позади бродягах, о Закидоне, гадала, что с ними сталось, размышляла о том, что ей этого никогда не узнать. Помаленьку Эсме уснула.

В конце концов уснула и Кошка. Но, отложив щетку, она еще долго гладила девочку по голове, будто котенка.

Они подсунули под голову вместо подушки вещмешок, но лежать все равно было неудобно, и Кошка спала не очень крепко. Так что, как только Эсме начала ее трясти, сразу открыла глаза и сказала:

– Надеюсь, юная леди, ты не будешь будить меня таким вот образом каждый раз, как я прилягу вздремнуть.

– Вот-вот случится что-то плохое, – сообщила Эсме. – Я про такое всегда знаю. Лучше приготовься.

Поезд накренился.

Время сумасшедшим образом растянулось. На глазах у Кошки Эсме, раскинув руки, будто крылья, зависла в воздухе, а потом врезалась прямо ей в живот. Кошка обхватила ребенка, и их обеих впечатало в стенку вагона. К счастью, каким-то образом между ними и стенкой затесался вещмешок, причем самая мягкая его часть – та, где лежала одежда. Но больно было до чертиков.

Мир с ревом и визгом смялся и опрокинулся. А потом все застыло. Кошка облегченно закрыла глаза, но…

– Не время! – рявкнула Хелен. – Вставай, поднимай свое отродье и задницу заодно. Скоро заявятся спасатели, а мы совершенно точно не хотим попадаться им на глаза.

Вагон упал так, что незапертые двери оказались сверху и только одна задвинулась. Кошке не составило труда выбраться наружу вместе с Эсме.

Состав сошел с рельсов посреди ржаного поля. Кошка разглядела очертания пугала и нескольких охранных амулетов, ощутила свежий зеленый запах колосьев. Впереди и позади, словно разбросанные капризным великаном игрушки, валялись опрокинутые вагоны. Воняло горелым металлом.

Плоские безликие поля тянулись и тянулись до самого горизонта, где темнела линия деревьев. И ни единого фермерского домишки.

– Есть идеи, куда нам идти?

Ни Эсме, ни Хелен ответить было нечего.

– Ладно. Тогда пойдем напрямик через поля. Эсме, рюкзачок с тобой? Хорошо. Давай…

Кошкины губы застыли. Сказать следующее слово было абсолютно невозможно, все равно что захлопать крыльями и взлететь к звездам. Разум и горло будто обложило, Кошкино лицо повернулось к голове раскуроченного состава. Потом повернулось и все тело. Ноги против воли пошли.

Кошку вело принуждение – она шла вдоль путей к локомотиву широкими уверенными шагами, что никоим образом не отражало охватившую ее панику. Эсме держалась поблизости, иногда забегала вперед, иногда отставала, то и дело подскакивала, раз крутанулась на месте, а потом бросилась догонять, ей явно было невдомек, что Кошка попала под действие чар.

Вскоре впереди показались два движущихся навстречу темных силуэта, окутанных сияющим ореолом: ведьма с длинным посохом, на конце которого болтался фонарь, и кто-то еще, высокий и стройный, со сверхъестественной грацией, присущей высоким эльфам. Когда парочка приблизилась, Кошка увидела, что карга одета в железнодорожную форму, а эльфийка – в свободные брюки насыщенного багряного цвета и жакет в тон, украшенный белым перевернутым медицинским крестом. Светлые, коротко стриженные волосы топорщились в дорогой стрижке. Глаза сияли звездным светом. Одну руку сковывала наспех наложенная повязка.

– Вот та, чье присутствие я ощутила, – объявила карга и, опустив посох, задула фонарь.

В голове у Кошки прояснилось. Ноги и руки снова слушались.

– Бродяжка. – Вид у эльфийки сделался брезгливый. – Но все-таки у нее в крови железо, а мы в отчаянном положении. Хорошо хоть она попалась.

– Хватит болтать. Времени мало, – отрезала карга и повернулась к Кошке. – Милочка, для тебя есть работенка. Опасная, но заплатим хорошо. Что скажешь?

Кошка скрестила на груди руки и ничего не ответила.

– Артачишься? – Карга постучала когтистым пальцем по фонарному стеклу. – Я снова могу прибегнуть к принуждению. Если придется – так и сделаю.

Ее спутница сердито нахмурилась:

– Попридержи язык, Грималка. Нужно, чтобы она помогала добровольно. – И эльфийка обратилась непосредственно к Кошке: – Чего ты хочешь? Золота? Получишь больше, чем тебе, оборванке, снилось. Секса? Любые твои желания, три дня кряду, дай только смениться. Наркоты? Выбирай – вдоволь кокаина, лунной пыли или кошмара, чтобы месяц не вылезать из прихода. Говори, чего тебе надо.

Кошка по-прежнему держала руки скрещенными на груди – чтобы ненароком не заехать стерве в надменное точеное личико.

– Закончила?

– Да.

– Мне нужноуважение. Столько, сколько ты сама рассчитывала бы получить на моем месте, и ни единой любезностью меньше. Обойдись кто-нибудь с тобой подобным образом, что бы ты сделала? Как ответила? Какую бы жестокую месть сейчас замышляла? – Кошка вспомнила строгую манеру, которую ее мать приберегала для самых близких друзей. – Знай же, что до сего дня даже подлейшие отбросы общества, с коими случалось мне трапезничать, обходились со мной почтительнее, чем ты в своих словах и тем паче поступках.

Белоснежное фарфоровое лицо исказилось от гнева. Но эльфийка сдержалась.

– Я… Прошу прощения, госпожа моя. Начнем сызнова. Я фата Нарцисса, де-факто госпожа Дома Сиринкса[48], офицер запаса в войсках Ее Отсутствующего Величества и врач-архимаг на службе Железнодорожных Владык.