Читать книгу "Навстречу дикой природе - Джон Кракауэр"

У юговосточного побережья Исландии находится барьерный остров под названием Папос[1]. Без единого деревца, каменистый, вечно терзаемый штормами Северной Атлантики, он получил название в честь своих первых, давно исчезнувших поселенцев – ирландских монахов, именуемых папар. Гуляя однажды летом по его изломанному берегу, я обнаружил группу неприметных каменных прямоугольников, спрятанных в тундре – следы монашеских келий, на сотни лет более древних, чем даже индейские руины в Ущелье Дэвис.

Монахи приплыли сюда при помощи весел и парусов в V – VI веках с западного побережья Ирландии. На крохотных открытых суденышках, называемых курачами, из коровьих шкур, обтягивающих плетеный каркас, они пересекли одну из самых грозных частей мирового океана, не зная, что найдут на противоположной стороне, и найдут ли вообще.

Папар рисковали своими жизнями – и множество из них бесследно утонуло – не для богатства или личной славы, и не ради того, чтобы завоевать новые земли для очередного деспота. Как указывал великий полярный исследователь и нобелевский лауреат Фритьоф Нансен, “эти примечательные путешествия … были предприняты в основном из желания обнаружить уединенные места, где эти анахореты могли пребывать в мире, вдали от суеты и соблазнов”. Когда в IX веке на берегах Исландии показались первые горстки норвежцев, папар решили, что вокруг толпится слишком много народу – хотя острова еще были почти необитаемыми. В ответ монахи вновь сели в свои курачи и погребли в сторону Гренландии. Их несла через штормовой океан, к западу, через границы известного мира, лишь духовная жажда, томление такой невероятной силы, что оно взывает и к воображению современных людей.

Читая об этих монахах, невозможно не проникнуться их отвагой, безрассудным простодушием и силой страстей. Читая о них, нельзя не вспомнить Эверетта Рюсса и Криса МакКэндлесса.

Глава десятая. Фербэнкс

Умирая в глуши, путешественник записал свои мучения

Анкоридж, 12 сент. – В прошлое воскресенье молодой путешественник, ставший жертвой несчастного случая, был найден мертвым в своем лагере в глубине Аляски. Никто не знает точно, кем он был. Но его дневник и две записки, найденные в лагере, рассказывают душераздирающую историю о его отчаянных и все более тщетных попытках выжить.

Судя по дневнику, этот человек, предположительно, американец около тридцати лет, получил ранение при падении, и более трех месяцев был прикован к лагерю. Записи рассказывают, как он пытался сохранить свою жизнь, охотясь и питаясь дикими растениями, с каждым днем все более слабея.

Одна из двух записок представляет собой мольбу о помощи, адресованную любому, кто набредет на лагерь, пока путешественник ищет поблизости еду. Вторая записка – его прощание с миром. …

Вскрытие в морге Фербэнкса на этой неделе показало, что человек умер от голода, вероятно, в конце июля. Среди его вещей было обнаружено имя – вероятно, его собственное. Но пока личность погибшего окончательно не идентифицирована, власти отказываются раскрыть это имя.

Нью Йорк Таймс 13 сентября 1992 года

В то время как эта статья была опубликована, рейнджеры Аляски уже неделю пытались выяснить, кем был погибший. В момент смерти МакКэндлесс был одет в синюю фуфайку с эмблемой буксировочной компании Санта Барбары, но ремонтники сказали, что не имеют представления, кто он и как раздобыл эту одежду. Во многих записях короткого запутанного дневника, найденного с телом, имелись лаконичные описания флоры и фауны, что породило предположения, будто МакКэндлесс был полевым биологом. Но это тоже ни к чему не привело.

10 сентября, за три дня до статьи в Таймс, об этом случае написали на первой странице “Анкоридж Дейли Ньюс”. Когда Джим Голлиен увидел заголовок и прилагавшуюся карту, согласно которой тело было найдено на тропе Стэмпид, его волосы встали дыбом: Алекс. Голлиен еще помнил странного, но близкого ему по духу юнца, ушедшего по тропе в ботинках на два размера больше, чем надо – его собственных старых коричневых Кстратуфах. “Хотя в газете было не так уж много информации, кое-что совпадало, – говорит Голлиен. – Так что я позвонил рейнджерам и сказал – думаю, я подвозил этого парня”.

– Хорошо, – ответил полицейский Роджер Эллис на другом конце провода. – Почему вы так думаете? Вы уже шестой из позвонивших за последний час, кто утверждает, будто знает погибшего.

Но Голлиен настаивал, и с каждым его словом недоверие Эллиса рассеивалось. Голлиен описал несколько предметов экипировки, не упоминавшихся в газетах и соответствующих найденным вместе с телом. А затем Эллис заметил, что первая загадочная запись в журнале путешественника гласит: “Покинул Фербэнкс. Сижу с Голлиеаном. День кролика”.

К тому времени рейнджеры проявили пленки из Минолты путешественника, среди которых нашлось несколько явных автопортретов. “Когда они переслали снимки ко мне на работу, сомнений больше не оставалось, – говорит Голлиен. – Парень на фотографиях был Алексом”.

Поскольку МакКэндлесс сказал Голлиену, что он из Южной Дакоты, рейнджеры немедленно начали там поиск родственников. Была найдена сводка об исчезновении человека по имени МакКэндлесс из восточной части штата, по совпадению – из городка всего в двадцати милях от дома Уэйна Вестерберга, но это тоже оказалось ложным следом. Вестерберг ничего не слышал о своем друге, которого он знал как Алекса, со времени получения прошлой весной письма из Фербэнкса. 13 сентября он наматывал мили пустынного асфальта в Северной Дакоте, везя свою бригаду домой в Картэйдж после завершения четырехмесячного сбора урожая в Монтане, когда вдруг ожил передатчик УКВ.

– Уэйн! – проскрипел по рации встревоженный голос из другого грузовика. – Это Боб. У тебя радио работает?

– Да, Бобби. Это Уэйн. Что случилось?

– Быстро – включи приемник и слушай Пола Харви. Он говорит о каком-то парнишке, умершем от голода на Аляске. Полиция не знает, кто он. Звучит очень похоже на Алекса.

Вестерберг едва успел поймать окончание передачи, и должен был согласиться: судя по некоторым деталям, неизвестный турист был пугающе похож на его друга.

Не успев прибыть в Картэйдж, встревоженный Уэйн тут же связался с аляскинскими рейнджерами. Однако к тому времени истории о погибшем путешественнике, включая выдержки из его дневника, расползлись по газетам всей страны. Рейнджеры были затоплены лавиной звонков от людей, уверенных, что знают туриста, а потому отнеслись к Вестербергу еще менее внимательно, чем к Голлиену. “Копы сказали, что уже получили более ста пятидесяти звонков от людей, которые считают, будто Алекс – их родственник, друг или брат, – говорит Вестерберг. – Ну, тогда я слегка озверел от всяких отговорок, и сказал им – ‘Послушайте, я – не просто еще один телефонный придурок. Я действительно знаю, кто он. Он работал на меня. Думаю, у меня даже где-то завалялся номер его социального страхования”.

Вестерберг углубился в кипы документов элеватора, и, в конце концов, нашел две налоговые декларации, заполненные МакКэндлессом. Поверх одной, датированной первым визитом МакКэндлесса в Картэйдж в 1990 году, тот нацарапал “Освобожден Освобожден Освобожден Освобожден”. В графе “Имя” он записал “Айрис Факью”. Адрес: “Не твое чертово дело”. Номер страховки: “Я забыл”.