Читать книгу "Экспонат руками не трогать - Мария Очаковская"

В гостиную заглянул доктор, позвал Шерышева и Федора. Оба тотчас поднялись и последовали за ним:

– …У меня возникли некоторые догадки. Федор Петрович, вероятно, вы сможете мне кое-что прояснить, – сказал Домнов и, подведя их к кофейному столику, указал на серебряную коробочку, оставленную Авророй. – Скажите, чья это вещь?

– Эту вещь я видел в руках у гадалки, по-видимому, она принадлежала ей, – ответил Федор.

– Хм. А известно ли вам ее предназначение?

– В этой коробочке находится лекарство. По словам Сержа Потапова, у госпожи Рошаль слабое здоровье, и незадолго до сеанса за чаем она достала оттуда таблетку и выпила.

– Хм. Одну таблетку?

– Две, может, три – точно я не скажу.

Доктор понимающе кивнул:

– В сущности могло бы вполне хватить и двух…

10. Визит в полицию

Подмосковье, сентябрь 20… г.

Несмотря на то что посетителей в местном отделении полиции было раз-два и обчелся, ждать пришлось долго, группа поддержки испарилась, и Катя осталась одна.

«Прекрасно! Можно подумать, я всю жизнь об этом мечтала – скоротать часишко-другой в местном околотке», – кивнув на прощание Севке, с тоской подумала она.

Первый полицейский, сидевший сразу при входе за устрашающего вида решеткой с надписью «Дежурная часть», выдал ей лист бумаги с тем, чтобы она написала все, о чем хочет заявить. Даже эта простейшая процедура заняла минут пятнадцать. Когда текст заявления был готов (это еще минут десять), дежурного надолго поглотили телефонные переговоры, а освободившись, он почему-то послал Катю в кабинет номер 6, располагавшийся дальше по коридору. Однако в нем никого не оказалось, и ей пришлось проскучать на стуле еще полчаса. Мимо нее деловито сновали люди, перенося из кабинета в кабинет какие-то бумаги, появился человек с разбитым носом в сопровождении женщины в форме, потом парень с овчаркой на поводке. Словом, жизнь вокруг кипела, а Катерина все сидела на стуле у запертой двери. Было около одиннадцати, когда она, в последний раз посмотрев на часы, собралась уже уходить, решив, что выполнение гражданского долга и так отняло у нее слишком много времени. Но тут наконец объявился хозяин кабинета – худощавый молодой человек с едва проклюнувшейся лысиной и поэтической фамилией Гумилев. Он сразу объяснил Кате, что лишь временно замещает их штатного участкового Суслова, находящегося на учебе, но все равно выслушает ее. Судя по выражению лица, это обстоятельство его не слишком радовало.

– Теперь, пожалуйста, на словах расскажите. А то тут не все ясно, – прочитав ее заявление, со вздохом произнес он.

Катерина начала рассказ, но почему-то занервничала (хотя чего удивляться, в полиции она оказалась первый раз в жизни). Напутала время, два раза назвала Кошелева Коршуновым, наплела много лишних подробностей, разозлилась на себя и еще больше занервничала. Получилось сбивчиво и нескладно. Когда она закончила, Гумилев кашлянул, оглядел свои записи и, взяв паузу, посмотрел на Катю спокойными голубыми и очень красноречивыми глазами, поэтому она легко могла угадать его мысли: Гумилев думал, что Катя дура. В сущности, она теперь и сама так думала.

– Из вашего рассказа, гражданочка, я никак не могу понять, вы это только слышали или кое-что все-таки видели?

– Что же тут непонятного! Я же вам сказала, что слышала всю сцену из-за забора, он высокий, глухой, я даже теоретически ничего не могла бы увидеть без лестницы.

– А с лестницы увидели?

– Не было никакой лестницы, – внутри у Кати закипало раздражение. – Во всяком случае, вчера. Сегодня сын взял лестницу, чтобы посмотреть, что там…

– Тогда почему же вы, гражданочка, так уверенно говорите, что соседа ударили ножом?

– Я не говорила ножом – его пырнули, и я это слы-ша-ла! Есть у людей естественная человеческая способность – слух, аудиовосприятие. И прошу вас, не обращайтесь ко мне «гражданочка», меня зовут Екатерина.

– Но вы, Екатерина, так детально описали случившееся, как будто видели все своими глазами, и в то же время утверждаете обратное. Скажите, гра… а вот этот сосед ваш, может, он кричал, звал на помощь?

– Нет, не звал, в том-то и дело. Судя по всему, убийца был ему знаком, Кошелев не ожидал, просто не успел.

– Странно, странно… – медленно протянул Гумилев и снова нырнул глазами в блокнот. – А может, сосед ваш и этот второй, незнакомый, просто отошли от забора, вернулись, допустим, в дом. А насчет того звука, который вы так артистически описали, вам показалось, послы…

– Нет, не показалось и не послышалось, – резко оборвала его Катя. – Если я сказала, что слышала, значит, так оно и было. Понимаете, слышать – это часть моей профессии, я же актриса озвучания и довольно часто дублирую детективы. Я просто знаю, каким бывает звуковой ряд в сценах насилия, так сказать, как звучит убийство. Я на слух отличу: на шпагах фехтуют или на саблях. Когда в жертву стреляют или ее душат, в ход идет совсем другой набор шумов и звуков. А здесь, я просто уверена, соседа нашего пырнули, возможно, ножом! Удар был неожиданный, точный, старик даже вскрикнуть не успел, у него слова будто в горле застряли. Он это свое «ЧТО?» так страшно оборвал, на вдохе, как отрезал…

Полицейский с поэтической фамилией поспешил ее остановить, предложив вернуться к фактической стороне дела.

– Ясно. Стало быть, вы не верите, – устало произнесла Катерина, но все же сделала последнюю попытку: – Слушайте, отправьте туда кого-нибудь! Там ведь наверняка что-то обнаружится, какие-то улики, а может, сразу тело найдем. Ведь мы туда с сыном с утра заходили, стучали, звонили. Семена Васильевича нет как не было!

– Это еще ничего не доказывает. Он мог в магазин уйти или к родственникам уехать.

– Да нет у него никого, он один как перст. Мы, между прочим, в том месте у забора с лестницы заметили… как это у вас… следы волочения! Но заходить не стали, чтобы картину преступления не испортить, не затоптать…

– Это вы, граж… женщина, правильно сделали, не надо самодеятельности. Мы все сами обязательно проверим. Давайте так, будем считать, что сигнал ваш принят, протокольчик я составил и заявление ваше… мн-э-э, словом, спасибо вам за бдительность…

– Но как же? – возмутилась Катя. – Я думала, вы со мной пойдете смотреть, как говорится, по горячим следам? Я бы вам место показала.

– Нет, женщина, это так не делается, – тяжело вздохнув, ответил блюститель закона, протягивая ее исписанный корявым почерком бланк, – вот, лучше автограф ваш мне тут поставьте.

– А я полагала, что именно так и делается! Вам сообщают об убийстве, и вы сразу выезжаете на место преступления, – выпалила Катя на верхнем регистре.

– Успокойтесь, женщина, на ваш сигнал мы отреагируем, – тоном психотерапевта произнес Гумилев и выразительно кашлянул.

– Понятно! Воображаю себе эту реакцию, – раздраженно бросила Катя, – если вы даже на имя мое не отреагировали! Хотя я вам дважды его называла!