Читать книгу "Плата за обман - Анна и Петр Владимирские"

— Браво, бис! — со смехом захлопала в ладоши Сотникова. — Довольно уже болтать, давайте чаю попьем.

И они налегли на пирожки с вишнями, запивая их ароматным ягодным чаем «Земляника со сливками». Подруги не забывали нахваливать добрую хозяюшку Марусю, отчего старушка зарделась, как юная девушка, и вытащила из духовки еще одну порцию пирожков.

— Вам хорошо! — аппетитно откусывая свежайшую сдобу, говорила Лида. — Вам не нужно заботиться о фигуре. Дашка так устроена, что, сколько бы и когда бы ни съела, все равно останется тонкой и звонкой. А Веруня — как Моника Белуччи. Чем больше грудь и бедра, тем сексуальнее… Только мне, бедной девушке, нестись завтра в бассейн и в тренажерный зал, сбрасывая ваши пирожки. Они ведь обязательно превратятся в лишние килограммы! А я поклялась страшной клятвой — не есть после шести.

— Ну, и где же твоя хваленая сила воли? — поддела ее Вера, прожевав ароматный кусочек вишневого блаженства.

— Я что, ненормальная — от таких пирожков отказываться! — проворчала Завьялова, запивая сдобу глотком душистого чая.

— Даша, ты собиралась нам поведать про какие-то страсти-мордасти в твоем рекламном мире, — напомнила Лученко.

— Когда это? — удивилась Сотникова.

— Что-то про презентацию, куда ты меня пригласила…

— А! Вот именно. А вы меня сбиваете на всякую ерунду. Пригласительные, да. Так вот, я как раз хотела сообщить вам сногсшибательную новость: эту самую Миру Ладыгину похитили!

— Как похитили? Ты шутишь. Дочь миллионера украли? — На безупречном лбу актрисы появились морщинки удивления. Обычно следившая за лицом Завьялова на этот раз не сдержала естественной мимической реакции. — Ничего себе… Как страшно жить, в самом деле!

Сотникова рассказала все, что знала. Про го, как в Борисполе провожали Дорис Милтон. Как Мирослава Ладыгина отправилась в туалет, а потом ее уже никто нигде не видел. Даша долго описывала, как были подключены не только оперативники, но и кинологи с собаками, и специалисты из министерства чрезвычайных ситуаций. Однако все было напрасно — девочка словно в воду канула.

— Это я от знакомых журналистов знаю, они там были, — сказала Даша. — И кстати, Вер, ты мне нужна в этой связи, потому что у меня…

Но Вера приложила палец к губам: «Постой. Минутка тишины. Мне надо подумать…»

Она нахмурилась, отошла кокну. Комната погрузилась в молчание. Маруся бесшумно поставила на стол новое блюдо с пирожками, принесла вымытый для новой заварки кузнецовский чайный сервиз, купленный Дарьей в антикварном салоне в Москве…

«Опять, — думала Вера Лученко. — Что ж это за рок такой? Как что-то хорошее возле меня происходит, так начинается детектив. Триллер голливудский, черт бы его побрал! Такая светлая девочка, мечтательная, совсем еще подросток, типичное метание от настроения к настроению — то слезы, то деланная грубоватость… Зачем кому- то ее похищать?!»

4. КОНТРПРЕДЛОЖЕНИЕ

Она уже почти забыла мамино лицо. Но узнана сразу, когда мама подошла к ней во дворе.

— Мирочка…

Она оглянулась. Мама. Похудевшая, с грустными глазами. И знакомая, и незнакомая.

Мира застеснялась. Она не понимала, как себя вести. Из сериалов известно, что в таких случаях вскрикивают. Или бросаются на шею и плачут. Но если она ничего не чувствует? А если и чувствует даже, то сама не знает, что именно. Мира погружалась в себя, прислушивалась, пыталась понять — плохо это или нет, когда не радуешься маме? Может, я уродка? Или я от нее отвыкла?

Мама что-то говорила, говорила… Что в Москве на день, вот, решила заскочить, звонила, а тебя не зовут. На работу давно устроилась. Все хорошо, только денег не хватает, а то бы она Мире подарок какой-нибудь принесла, медведя панду здоровенного…

— Доченька… — сказана мама и голову в плечи втянула, будто ждала, что дочь на нее крикнет. — Можно я иногда буду приезжать? Или лучше в школу приходить? Мне больше ничего…

Мира хотела ответить, но губы почему-то окаменели. Ей говорили: мама бедная, что тебе с ней делать. Значит, надо дать ей денег. Руки сами достали кошелек, вынули деньги и протянули маме. Мама коснулась ее ладони…

Вот тут их папа и увидел. Из окна, сверху. И как заорет!..

Мира убежала, не слыша, как мама кричит ей вслед, что деньги ей не нужны…

Дома был скандал, были упреки и угрозы. «Ты ничего не понимаешь! Она на тебя плохо повлияет! Я не позволю тебе этого!»

Запереть хотели. Фигушки, не имеете права. Воспитывать, выговаривать, учить, наводить скуку своими наставлениями — да. На то вы и нудные взрослые. Но держать под домашним арестом — слишком много на себя берете.

А в художественную школу она сегодня сама пойдет. Без всяких охранников.

* * *

В эту ночь Вера Лученко никак не могла уснуть. И никакой самогипноз, никакие испытанные годами приемы не помогали. Она вроде проваливалась куда-то, а потом… Потом наступало странное состояние между явью и сном. Когда не понимаешь, кто ты и где. Темнота. Нет времени и места, нет даже тебя, есть только пространство.

Но вот медленно и постепенно включается координация. У левого плеча появляется стена, у правого — стеллаж. В ногах коридор и выстуженная кухня. За окном унылый городской пейзаж, дрожащие деревья, у подъезда остывшие автомобили. У правого плеча прорисовывается балкой и площадь, дальше серые дома и зажатая в бетоне древняя река шириной в два метра. Голова чувствует подземную автостоянку и улицу, уходящую к площади и дальше, до самого края города: пять станций метро пригвоздили эту улицу к земле.

Ты хочешь повернуться, но все эти стены и стеллажи, дома и улицы поворачиваться не желают. Их слишком много, они давят своей тяжестью, врастают в кожу и зудят в ней. Так и лежишь, придавленная точкой координат в пространстве, и мечтаешь, чтобы глаза кожи закрылись. Постепенно одни координаты пропадают, а другие оживают, тенями встают вокруг и шепотом рассказывают свои безумные истории, прорастающие в сон…

Вера встрепенулась и села. Надо додумать важные мысли, иначе не уснуть. Они будут мешать. Ну вот, например, еще никогда она не вмешивалась в криминальные истории по собственной воле. Эти приключения сами ее находили, запутывали — и волей-неволей приходилось освобождаться от пут. Или нужно было помочь близкому человеку, или совесть кричала: «Больно!»

А теперь? Это ведь совершенно другой случай. Девочка-дизайнер ей никто, с близкими все в порядке. В конце концов, похищениями людей занимаются специальные службы, а у миллионера Ладыгина средств и возможностей более чем достаточно. В чем же дело? Почему она сама, по собственной воле хочет сунуть голову в осиное гнездо? Наверняка осиное, добрые дяди похищать ребенка не станут…

Когда Даша сообщила, что Мира Ладыгина пропала и ее наверняка похитили, у Веры в душе что-то перевернулось. Она и сама толком не смогла бы себе этого объяснить, но между нею и Мирой со дня их знакомства на презентации протянулась тоненькая ниточка. И теперь эта ниточка вибрировала, как натянутая струна: помоги!