Читать книгу "Межвремье - Медина Мирай"

– Ариан, ты же здесь главный, – заметила Ларалайн. – Почему бы тебе не применить свою власть?

– У нас в межвремье демократия.

– С твоим характером? – не поверил Кален.

Двери открылись. Ларалайн чуть не попали по лицу, но она вовремя отскочила в сторону.

На пороге замка стояла принцесса Бэлл. При виде Санни на ее лице отразился испуг. Растерянный принц подался вперед, но черты сестры неохотно исказила вынужденная отстраненность.

– Здравствуй, Санни. Ариан, надеюсь, ваши вести действительно важны. Мне едва удалось уговорить родителей.

– Спасибо. – Он кивнул ей.

– Я сделала это не ради тебя. – Бэлл явно сдерживалась, чтобы не ударить его кулаком по лицу.

Именно из-за Межвремья раскололась ее семья. Держи он язык за зубами, и Санни не сторонился бы ее сейчас. Но владыка времени был слишком болтливым, когда дело касалось тех, кто им восхищается: он любил унижать их прилюдно и наблюдать за тем, как в их глазах гаснет любовь.

Ларалайн прошла в замок первой. Над входом в тронный зал висела величественная картина. На ней были изображены все члены королевской семьи Уоллинс: словно безжизненные королева и король, рядом с ними с обеих сторон – Бэлл и Мелва.

Сердце Санни упало.

– А где ты? – бестактность Калена оказалась очень кстати.

Тревис поддержал его кивком.

Команда остановилась возле массивных дверей. Бэлл постучала и услышала безэмоциональное «войдите». Охранники впустили их в розовый зал. Бархатная красная дорожка вела к тронам правителей. Они восседали на них с застывшим на лицах высокомерным выражением, смотря на пришедших снисходительно.

Король был крупным человеком лет сорока пяти, с короной больше его головы и в смешных королевских одеяниях. Он хмурил темно-розовые брови и потирал подбородок, фокусируя внимание то на Ариане, то на Калене. На сына он старался не смотреть.

Королева же была худощавой женщиной с четко выраженными скулами. Темно-розовое платье с закрытой грудью, пышными рукавами и воротником до подбородка придавало ей лишь бо´льшую величественность, а нежные руки, аккуратно лежавшие на коленях, говорили о ее сдержанности.

– Приветствую, – голос Ариана отразился от стен зала, увешанного гобеленами от пола до потолка. – Вы, как всегда, прекрасно выглядите, миссис Элла.

Королева вытянула шею.

– И вы, Эремор, тоже.

– Прекращай, Ариан. Давай сразу перейдем к делу.

«Он даже не поздоровается с Санни?» – промелькнула мысль у всех членов команды.

Бэлл опустилась на трон рядом с матерью.

– Я хочу предложить вам кое-что. – Ариан сделал шаг вперед. – Ради спасения настоящего, как и его представителя, Альмента, нужно чудо, и это чудо есть у вас.

Король Эремор начал ерзать на месте.

– Нам нужно сердце вашего королевства. С вашего разрешения, конечно же…

– Ты сошел с ума! – Эремор вскочил с трона. – Я не готов жертвовать своим народом ради чужаков. Ради мира этих… – Он небрежно махнул рукой в сторону Калена и осекся: – Я отказываюсь.

Межвремье остался непоколебим. Его улыбка привела короля в замешательство.

– Я ожидал подобного ответа. Если вы разрешите, то ваше королевство останется в целости и сохранности.

– Но бремя его падет на мои плечи и будет передаваться моим детям. Я не желаю им подобной участи.

– Неужели она ужаснее той, на которую вы обрекли Санни? – съязвил Кален.

Ариан дрогнул.

– Вы так любите своего ребенка, что выгоняете его из дома, делаете изгоем и, чтобы от него не осталось и следа, перерисовываете картины с ним, а трон, принадлежавший ему, убираете куда подальше? Так вы их любите?

На растерянном лице Эремора на секунду проступило загнанное выражение.

– Не слушайте его. Он еще глупый ребенок, – вежливо напомнил Ариан.

Иона подошла к Калену и прошептала:

– Ты уже один раз все испортил. Так помолчи сейчас.

– Но ты же сама так считаешь!

Глубоко в душе он начал волноваться, что вновь все рушит, но был слишком прямолинейным, чтобы промолчать, а правда – слишком тяжелой и невыносимой, чтобы смириться с ней.

– Вы ведь все считаете, что это неправильно. Так не должно быть.

– Кален… – обратился к нему Тревис.

– Мы сейчас не об этом, – вмешалась Ларалайн. – Твое красноречие сейчас не к месту.

– Уверены? Да ладно вам. Я понимаю, правила и все дела, но какого…

– Заткнись!

Санни не смел шелохнуться, сжимая кулаки и не поднимая взгляда.

Кален хотел подойти к нему, но младший Уоллинс сделал несколько шагов в сторону и гневно произнес:

– Не лезь не в свое дело! Мы сейчас здесь не за этим. Не мой мир в опасности, а твой! Спасение нужно тебе, а не мне, а ты сам все портишь! Снова все рушишь, как и вчера. Если мое присутствие создает столько проблем, то я уйду. Жду вас на улице.

Он вышел из зала. Когда дверь захлопнулась, Кален осознал, что вновь поступил по-идиотски.

Не успели король и королева раскрыть рты, когда двери вновь распахнулись, и в зал влетела Мелва. Испуганная, запыхавшаяся, с блестящими от слез глазами.

– Мама, папа! – Она не сразу заметила гостей. – Санни…

– Успокойся, дочь. – Эремор поднял руку и обратился к Ариану: – Продолжай.

Мелва оскорбленно посмотрела на родителей и, развернувшись, скрылась за дверями.

Ариан с подозрением поглядывал на членов команды. Иона впервые видела его таким напряженным.

– Дальше нам придется продолжить разговор наедине с вами, король Эремор.

Мужчина на троне сжал подлокотники и издал задумчивое мычание. Его жена сидела все в той же позе. Она была словно неживая, ненастоящая, не человек. Все происходящее – даже истерики Санни – не заставили ее даже шелохнуться.

– Хорошо, – ответил король.

Он спустился к Ариану и махнул ему, указывая в конец зала. Там находилась скромная дверь.

Они вошли в комнату и погрузились во тьму. Эремор щелкнул выключателем. Тусклый свет озарил полки с многочисленными бутылками вина. В помещении было сухо, но пахло кислым.

Эремор откупорил одну из старейших бутылок с красным вином, вытащил из стеклянного шкафчика бокалы, вручил один Ариану и наполнил их напитком. На запах вино оказалось как испорченный виноград, но терпкий вкус ударял в голову и заставлял мыслить яснее. Ариан сделал всего глоток, пока Эремор осушал бутылку.

– Итак, – король вздохнул с облегчением, отставил бокал, сложил руки на груди и сел за столик, – я слушаю тебя.