Читать книгу "Ведьма для чудовища. Часть 1 - Властелина Богатова"

— Сюда, — шепнул Хавир, перехватывая моё внимание.

Тихонько поставила поднос на столик.

— Почему к господину не позовут лекаря?

— Нельзя, — качнул головой Хавир, отвечая так же шёпотом, — он запрещает звать лекарок и никого не пускает, когда такое с ним случается, — прислужник обернулся будто опасался, что Мортон его услышит.

— Вот что, — подступила ближе, — давай договоримся, — я сжала запястье парня, проницательно заглядывая в глаза, — я останусь здесь и помогу господину, а ты скажешь другим, если кто из служанок захочет прийти, что господин строго-настрого приказал не беспокоить его.

Хавир тряхнул тёмными кудрями.

— Он будет сердиться, — скривился, но тут же опомнился, возвращая своему лицу обыденное выражение.

— Не будет, поверь. Я не выдам тебя, обещаю.

Хавир как-то не совсем уверовался, нахмурился глубоко задумываясь, на его лице отразилось сосредоточение и сомнение.

— А правда говорят, что ты ведьма? — вдруг спросил, меняясь, посмотрев с ожиданием и любопытством, напомнив мне тем самым Марсу, хоть Хавир был значительно старше и всё же любознательный мальчишка ещё.

— Ты ведь знаешь, что он не просто так зовёт меня. Но пусть это останется тайной.

Молчание затянулась, и я явственно слышала, как тяжело дышит Амгерр, вынуждая прислушиваться к нему.

— Хорошо, — кивнул парень наконец решившись. Хавир в другой раз не послушал бы меня, но бедолага видимо уже с ног сбился, исполняя разные поручения. Обычной прислугой, Мортон, очевидно пренебрегает и держит в стороне, не допуская к себе близко.

Когда створка захлопнулась, я взяла поднос и повернулась, твёрдым шагом направилась к лежащему на постели мужчине, вбирая в грудь больше, будто раскалённого на огне, воздуха. И задохнулась на миг, как плотно, будто клочья смогла, стелилось проклятие.

Мортон лежал раскалённым могучим пластом. Я ощутила, как его пробил озноб когда я подошла. Который прошёл и через меня по телу к самым стопам и кончиков пальцев. Мокрые тёмные пряди прилипли к влажному блестевшему от проступившей испарине лбу и виску. Губы слишком бледные, как и скулы. Как же было не по себе видеть его таким, он ведь ещё днём был на ногах, но тут же вспомнила его неважный вид.

Осторожно поставила поднос на прикроватный столик и присела на самый краешек постели. Нависнув над ним протянула руку, но задержалась немного выждав: Амгерр так и не пошевелился. Не открыл век, не обрушил свой ненастный вихрь холодной неприязни. Осторожно убрала с его лица волосы, открывая следы проклятия, оплетающие одну сторону, уходящую в тень, лица.

И как он мог отказаться от помощи? Жар его просто сожжёт! Веки мужчины дрогнули и бледные губы чуть сжались, но Амгерр так и не очнулся. Злость вдруг засела холодной сталью в груди — как они все могут оставить его одного, не оказав ухода? И тут же пронеслось горечью понимание — он совсем бессилен перед своим проклятием. Поддаваясь порыву прижала ладонь ко лбу — какой же горячий. Неведомо зачем провела по щеке пальцами, скользнув взглядом по блестевшей испариной шеи, замечая, как туго натягиваются мышцы и твердеют, как камнем ходит кадык по горлу, и скатываются капли пота в ложбинку между крепкими мужскими ключицами в прорези взмокшей рубахи.

Пока Амгерр находился в беспамятстве тьма была на поверхности и не нужно было особого усилия чтобы чувствовать тёмную ворожбу, что мучила тело и дух мужчины.

Сглотнула туго, напрягая плечи, своей внутренней волей дёрнула крепкие путы проклятия, которые корнями уходили в самую вглубь его существа, и оплетали плотной сетью. Только путы крепче стянулись, сжимая теснее тело. Амгерр дёрнул головой издавая стон, по скуле прокатилась судорога, кадык сухо прошёл по горлу.

Я отняла руку, вздохнув напряжённо взглянула на поднос с целебным варевом. Только отвар здесь не поможет. Ничто не поможет…

Поднялась вернувшись к столу, взяла кувшин, вылила студёную воду в чашу, подобрав лоскут и вернулась к постели. Смочив в ледяной воде и выжав как следует, провела влажным полотном по лбу и шеи мужчины. Рвать путы не получиться. Вспомнила что сказал Мортон о том, что проклятие коснулось и женщины.

Тут нужна другая сила…

Подсела ближе, продолжая проводить лоскутом по коже неподвижного лежащего Амгерра, потянула из себя жар, пока тот свободно не полился, проливаясь на тугие плети проклятия, сжигая их. Но они наползали снова. Я не остановилась, чувствуя, что это единственное что в моих силах. Из самого моего существа плескалась раскалённым сплавом сила, окутывая меня удушливым жаром. Огонь палил, превращая путы в пепел, очищая, освобождая. Амгерр только изредка вертел головой и вздыхал, морщась, но в себя не приходил.

Ночь тянулась вязкой смолой — тягучей и бесконечной, пока не превратилась в болото. Я боролась с проклятием вытягивая из себя все силы и казалось этому не будет конца. Мрак тянулся ко мне и вспыхивал обжигаясь, тлел и понемногу отступал. Я смотрела на черты лица Мортона, но видела только бледное лицо мужчины, которое расплывалось в глазах и смазывалось. Продолжала выжимать ткань и класть на лоб. Снова и снова, как только он начинал пламенеть, смачивая холодной водой, обтирая шею и грудь, ходившую в неровном болезненном дыхании, таким тяжёлым, таким неровным и раскалённым, что сама не могла вздохнуть. Казалось, облегчение не приходило, но я чувстовала как путы слабели, осознавая, что этот недуг, случавшийся с ним именно поэтому и происходил, но огня Амгерра не хватало чтобы справится.

Неизвестно сколько ещё прошло времени, я изматывалась: на плечи наваливалась непомерная усталость, шея и спина от напряжения, от жара исходившее изнутри, покрылись испариной. Перестала ощущать границы и окружение. Всё смешалось. Оставался только шелест надсадного дыхания.

Не помнила, как поднялась, когда поняла что всё закончилось. В глазах мутилось, в голове плыло. На обессиленных ногах вышла из покоев, и побрела из замка. Не зная, как могла двигаться, пошатываясь ковыляла во внутренний двор, в темноте хваталась за стену перехода торопясь скорее добраться до своей постели.

Прачки ещё спали лишь тусклый свет, подёрнутый рябью только занимающего рассвета виднелся в окне. Скидывая обувь, я смертельно уставшей и иссушенной опрокинулась на лавку, едва сомкнув веки, мгновенно провалилась в беспамятство.

Проснулась от того как меня грубо застряли за плечи, настойчиво выдёргивая из глубины.

— Эй ты, просыпайся! Просыпайся кому говорят!

— Может она заболела?

— Ага, претворяется мерзавка, всю ночь где-то шлялась, а теперь дрыхнуть будет до полудня. Нет уж, я не собираюсь за неё работать! Вставай! Слышишь, ты…

Пошевелилась, разлепляя веки, всматриваясь в нависшие надо мной силуэты. Голова трещала, на виски давило, всё тело горело и сердце стучало так быстро что готово вот-вот лопнуть. Не знаю каким трудом мне далось оторваться от подушки и сесть. Прижала ладонь к губам, унимая поступившую дурноту.