Читать книгу "Каталог катастрофы - Чарлз Стросс"

Когда я вхожу, Энглтон поднимает на меня взгляд. Отблеск текста с экрана «Мемекса» окрашивает его лицо в голубой цвет. Он почти лысый, подбородок у него на два размера меньше черепа, а округлое темя блестит, как кость.

– Итак, Говард, вы нашли материалы, которые я запрашивал?

– Часть из них, шеф, – отвечаю я. – Минутку.

Я ныряю в свой кабинетик и возвращаюсь с пыльными томами, которые принес из Хранилища в двух подвалах и пятидесяти метрах под уровнем земли.

– Вот они. «УИЛБЕРФОРС ТАНГЕНС» и «ОПАЛ ОРАНЖ».

Энглтон молча берет у меня папки, открывает первую и начинает вкладывать слайды с микрофильмами в щель «Мемекса».

– Это всё, Говард, – надменно бросает он.

Я скрежещу зубами и оставляю Энглтона возиться с микрофильмами. Один раз я допустил ошибку и спросил, почему он пользуется таким антиквариатом. Он уставился на меня так, будто я только что помахал у него перед носом дохлой рыбиной, а потом сказал: «С проектора невозможно считать излучение ван Эйка». (Излучение ван Эйка – это электромагнитное излучение дисплея, его можно перехватить при помощи сложных приемников и подсмотреть содержимое чужого монитора.) Я тогда еще не понял, что нужно держать рот на замке, и брякнул: «А как же защитный стандарт T.E.M.P.E.S.T.?» Тогда он впервые отправил меня в Хранилище. Я заблудился и два часа бродил по минус третьему этажу, пока меня не спас проходивший мимо викарий.

Я иду в свой кабинетик, включаю административную консоль сервера, вхожу в систему и погружаюсь во внутриведомственный турнир по «Xtank». Через пятнадцать минут звенит звонок Энглтона. Я ставлю свой танк на автопилот и заглядываю к нему.

Энглтон чуть не испепеляет меня взглядом поверх очков:

– Отнесите эти папки обратно в Хранилище, выйдите из системы, а затем возвращайтесь сюда. Нам нужно поговорить.

Я беру тома с микрофильмами и задом пячусь вон из его кабинета. Ой-ой, он меня заметил! Что дальше?

Лифт в Хранилище уже почти уехал, но я успел заблокировать ногой дверцу. Какая-то женщина с целой тележкой папок стоит внутри кабинки спиной ко мне.

– Извините, – говорю я, когда поворачиваюсь, чтобы нажать свой этаж, а потом мы со скрипом начинаем спуск к меловым основаниям Лондона.

– Ничего страшного.

Я оборачиваюсь и вижу Доминику из Мискатоника: Мо, которую я в последний раз видел в Америке, которая посреди ночи позвонила мне с просьбой о помощи. Она явно не ожидала меня тут увидеть.

– О, привет! А ты что тут делаешь?

– Долгая история, но, если коротко, меня отправили домой после того, как ты мне позвонила. А ты? Я думал, у тебя проблемы с выездной визой?

– Шутишь? – смеется она, но не слишком весело. – Меня похитили, а когда освободили, – депортировали! А когда я вернулась сюда…

Ее глаза вдруг сужаются. Двери лифта открываются на минус втором этаже.

– Тебя призвали на службу, – говорю я, блокируя дверцу каблуком. – Верно?

– Если это твоих рук дело…

Я качаю головой:

– Я примерно в той же лодке, хочешь верь, хочешь нет. Примерно две трети сюда именно так и попадают. Слушай, мой обергруппенфюрер пришлет своих доберманов из СС, если я не вернусь к нему в кабинет через десять минут, но, если у тебя есть время в перерыве или вечером, можно тебя пригласить?

Ее глаза превращаются в щелочки.

– Этого следовало ожидать.

Ой-ой!

– Придумывай самые лучшие отмазки, Боб, – говорит она и толкает в мою сторону тележку.

Я рассеянно отмечаю, что она завалена «Записками Шотландского антикварно-эзотерического общества» XIX века, и выскальзываю из лифта.

– Никаких отмазок, – обещаю я, – только чистая правда.

– Ха!

Неожиданная и загадочная улыбка – а потом двери закрываются, и лифт уносит ее вниз, в глубины Хранилища.

Хранилище располагается на бывшей станции метро, выстроенной во время Второй мировой в качестве бункера, так что ее так никогда и не подключили к общей транспортной сети. У него шесть уровней вместо обычных трех, и каждый встроен в верхнюю или нижнюю половину цилиндрического тоннеля восьми метров в диаметре и длиной почти в треть километра. В итоге выходит около двух километров переходов и почти пятьдесят километров полок. Хуже того, много материалов тут хранятся на микрофишах – отрезках пленки три на пять, каждый из которых содержит примерно сотню страниц текста, – а более свежие данные записаны на золотых CD-дисках (которых в Хранилище, по грубой прикидке, десятки тысяч). В общем, тут много информации.

Мы тут не пользуемся десятичной классификацией Дьюи: наши запросы настолько специфичны, что нам приходится работать с системой, разработанной профессором Энджеллом из Брауновского университета и ставшей впоследствии известной как «Codex Mathemagica». Последние пару недель я пытался разобраться в самых загадочных аспектах этой системы каталогизации данных: она использует теорию сюрреальных чисел и способна работать с n-мерной борхесовской библиотекой. Можно подумать, что это невыносимо скучное место, но постоянная опасность навсегда заблудиться в переходах Хранилища не дает расслабиться. К тому же ходят слухи, что где-то здесь живет племя приматов; не знаю, откуда пошел этот слух, но атмосфера тут и вправду жутковатая, особенно когда оказываешься здесь один и ночью. Что-то не так с людьми, которые работают здесь постоянно; создается ощущение, что это заразно. Честно говоря, я лелею надежду, что меня очень скоро переведут на какую-нибудь другую должность.

Я нахожу стеллаж, с которого брал «УИЛБЕРФОРС ТАНГЕНС» и «ОПАЛ ОРАНЖ» и раздвигаю выстроившиеся на одной из полок папки с личными делами давным-давно умерших агентов; от них несет затхлой пылью бюрократии. Я ставлю на место тома и замираю: рядом с «ОПАЛ ОРАНЖ» стоит другая папка – со свежей наклейкой «ОГР РЕАЛИТИ». От такого названия у меня просыпается идиотское любопытство, так что я, самым грубым образом нарушая все предписания, снимаю ее с полки и просматриваю страницу содержания (эти материалы еще не прошли микрофильмирование). Как только я вижу штамп «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО», рука тут же тянется закрыть папку, но останавливается, когда глаза выхватывают «Санта-Круз» посреди первой страницы. Я включаю режим скорочтения.

Через пять минут по спине у меня катится холодный пот. Я возвращаю папку на место и со всех ног мчусь к лифту. Не хочу, чтобы Энглтон подумал, что я опаздываю, – особенно после того, как я прочел эту страницу. Похоже, мне и так повезло остаться в живых…

– И будьте внимательны, мистер Говард. Вы в привилегированном положении: у вас есть доступ к информации, за которую другие готовы убивать – в буквальном смысле. Поскольку вы, так сказать, пробрались в Прачечную через окно второго этажа, ваш технический допуск на несколько уровней выше того, который был бы присвоен обычному новобранцу. С одной стороны, это полезно, всем организациям нужны молодые сотрудники с допусками к определенным данным. С другой стороны, это серьезное препятствие, – говорит Энглтон и направляет на меня костистый палец. – Потому что вы не знаете, что такое уважение.